Виктория Александер - Невеста принца
Алексис сдвинул брови и покачал головой.
— Я не говорил ничего подобного.
— Вы сказали — Борлофф? — повернулся Рэнд к даме. Та кивнула. Рэнд перевел взгляд на Алексиса. — Борлофф — предатель. Человек, с которым он был связан в Лондоне, Стрижич, пойман и признался во всем. Что, собственно, и задержало меня. В утро нашего предполагаемого отъезда мне сообщили об этом, и я счел необходимым допросить его лично.
— Борлофф? — На лице Алексиса отразились изумление и недоверие.
— Стрижич сказал, что Борлофф действовал по приказу Валентины, как вы и предполагали.
— Причастность Валентины к политической интриге меня не удивляет, хотя ваша информация дает мне повод применить к ней меры, которые та заслужила. Но граф… — Алексис глубоко вздохнул и покачал головой. — Я знаю его всю жизнь и доверял ему безоговорочно. Я привык считать его… — он невесело усмехнулся, — своим другом.
— Ваше высочество! — К ним приблизился паж с расстроенным лицом. — Граф Борлофф просил передать это вам сразу же после приезда вашего кузена. Мне такое поручение показалось несколько странным, но… — Юный придворный беспомощно покачал головой и протянул запечатанный конверт.
Алексис быстро вскрыл его и пробежал письмо глазами, затем взглянул на Рэнда.
— Валентина покинула двор. Борлофф требует беспрепятственного прохода через границу. В случае, если ему помешают, он угрожает…
— Чем? — резко спросил Рэнд, уже предвидя ответ.
— Убить вашу жену, — лаконично произнес Алексис.
— Джоселин снова похитили? — недоверчиво воскликнул Ричард.
— Как бы это ее снова не прогневало, — пробормотал Томас.
— Если она останется в живых, — резко оборвал его Рэнд.
— Капитан! — обратился Алексис к офицеру охраны. — Поставьте ваших людей у всех выходов из дворца, а остальные пусть обыщут северное крыло. Необходимо осмотреть каждую комнату, особенно те, которыми давно не пользуются. Помните, что большинство комнат соединены друг с другом замаскированными под панели дверями. Может, удастся перехватить их прежде, чем они покинут дворец. Если они выберутся наружу, к графу не подобраться незаметно. Вы и все остальные пойдете со мной. — Принц посмотрел на Рэнда и продолжал: — Этот дворец перестраивался бессчетное число раз, и многие покои здесь не просто сообщаются между собой — старая часть здания испещрена потайными дверцами, ведущими в туннель, который спускается в подземный ход, выходящий в лес. Это, пожалуй, единственный путь, которым можно скрытно покинуть дворец. К счастью, хотя потайные дверцы есть в большинстве комнат, в подземный ход ведет всего дюжина или около того. О них известно считанным людям, включая меня.
— Борлофф, я полагаю, входит в их число? — спросил Рэнд.
Алексис кивнул и прерывисто вздохнул.
— Я никак не мог подумать…
Рэнд направился к двери.
— Тогда не будем мешкать.
— Рэнд! — Алексис удержал его за руку и посмотрел ему прямо в глаза. — Я не могу позволить, чтобы Борлофф добрался до границы. Вы понимаете? Не могу дать ему уйти.
— Чего бы это ни стоило? — Рэнд в упор взглянул па своего кузена и, прочитав в его глазах решимость и искреннее сожаление, понял, что у них с Алексисом гораздо больше общего, чем он полагал. Каждый из них готов был на все ради благополучия своего государства, на какие бы личные жертвы при этом ни пришлось идти. Но Рэнд не собирался уступать без борьбы. Он сжал руку Алексиса и ответил так же твердо:
— Тогда мы должны позаботиться о том, чтобы до этого дело не дошло.
Глава 21
Джоселин потеряла всякое представление о времени и пространстве. В поисках выхода она блуждала по извилистому туннелю, возможно, не один час. Пол под ногами был неровным, с потолка свисала паутина, которую она уже устала отряхивать с волос. С одной стороны коридора тянулась стена, сложенная из грубого неотесанного камня, с другой — обшитая деревянными панелями. Джоселин рассудила, что вход во дворец, скорее всего, расположен за этими панелями, иногда она останавливалась и прикладывала к ним ухо в надежде услышать голоса. Но до сих пор не услышала никаких звуков, кроме тихого шуршания маленьких лапок. Она пыталась не думать о том, каким существам они могли принадлежать, но в голове то и дело всплывало слово «крысы».
Джоселин сознавала, что разумнее всего было бы оставаться на одном месте, но страх гнал ее вперед. Стоило остановиться, как ее охватывала паника. Однако уже начинала давать о себе знать и усталость.
В одной руке Джоселин сжимала пистолет, в другой, вытянутой вперед, — громоздкий фонарь и чувствовала, что ей едва хватает сил бороться с растущим отчаянием.
Найдет ли ее Рэнд? Найдет ли ее кто-нибудь?
Она постаралась сосредоточиться на мыслях о муже и ожидающем их счастливом будущем. Но столкновение с вероломным графом и его подлые речи не выходили у нее из головы. Разумеется, все сказанное им — ложь. Что бы в конечном счете ни решил Рэнд относительно Авалонии, он не откажется от Джоселин. Он любит ее, он сам ей это сказал.
Но разве не Англия стояла для него всегда на первом месте? И разве ради победы своей страны он не рисковал жизнью? Если Рэндалл Бомон решит, что его настоящая родина — Авалония, разве чувство долга и ответственность не повелят ему поставить на первое место интересы страны?
Нет! Джоселин решительно прогнала эту мысль, вызванную усталостью и пережитым потрясением. В этом жутком туннеле ей понадобятся все ее силы, все умственные способности. Она во что бы то пи стало должна отсюда выбраться.
Джоселин свернула за угол и остановилась как вкопанная, сердце ее ушло в пятки.
— А я все гадал, когда наконец вы доберетесь сюда. — Футах в десяти от нее, едва попадая в отбрасываемый фонарем круг света и в поле ее слабого зрения, небрежно прислонясь к стене, стоял граф Борлофф.
— Простите, что заставила себя ждать. — Слова прозвучали на удивление спокойно и ясно, и звук собственного голоса придал Джоселин храбрости.
— Ваши дела плохи, принцесса. — Граф неторопливо выпрямился. — У меня трещит голова и чертовски болит рука, в таком состоянии я решительно не расположен к терпению и снисхождению.
— Еще раз приношу свои извинения.
— А теперь… — Его голос зазвучал жестко, и он шагнул к ней. — Если вы отдадите мне пистолет, мы наконец-то сможем двинуться в нужном нам направлении.
Джоселин отступила.
— Для умной женщины, какой вы меня считаете, это было бы большой глупостью.
— Бросьте, все равно стрелять в меня вы не станете. — Он сделал еще один шаг, а она продолжала пятиться. — Я прекрасно вижу, что вы его едва удерживаете. Вы не сможете одновременно светить себе фонарем и стрелять.
