Элизабет Лоуэлл - Очарованная
— Мы встретим их у ворот, — продолжал Доминик. Затем прибавил, обращаясь к Свену: — Где этот возлюбленный рыцарь барона Дегерра?
— Я услышал колокол и оставил свой наблюдательный пост.
— Он еще почивает?
— Нет, уже встал.
Доминик хмыкнул.
— Ну, как он там, пришел в себя?
— Да, к несчастью.
— Это после чего он пришел в себя? — недоуменно спросил Саймон.
Свен и Доминик как-то странно посмотрели на пего, и Доминик небрежно ответил:
— Джеффри нашли вчера утром в свином загоне.
— Что ты сказал? — переспросил Саймом, не веря своим ушам.
Доминик и Гвен загадочно переглянулись.
— Кто-то стащил с Джеффри всю одежду и бросил его лицом вниз прямо на навозную кучу, — вежливо пояснил Свен.
Саймон кинул на них подозрительный взгляд, но двое мужчин смотрели на него с самым невинным видом.
— Как бы я хотел сделать это своими руками, — мстительно произнес Саймон. — Но, к сожалению, опоздал. Кто же устроил этому неотразимому красавцу такую взбучку?
Доминик ничего не ответил и стал быстро спускаться по ступеням винтовой лестницы с ловкостью хорошо обученного воина. Саймон и Свен не отставали от него ни на шаг.
— У меня есть кое-какие догадки на этот счет, — хитро заметил Свен, когда они вышли из башни в коридор, ведущий к выходу из замка. — Только Мари могла заставить Джеффри ползти к ней через весь свиной загон, разгребая навоз.
— А тебя там случайно не было поблизости? — подозрительно осведомился Саймон.
— Нет. Мне надоело каждую ночь наблюдать, как он хрюкает над ней, потный, как свинья, и как она завлекает его своими ужимками. Когда Джеффри уединяется с Мари, я жду во дворе, пока она не выйдет от него.
— Но почему тогда Мари бросила его голым на навозной куче? — спросил Саймон, пытаясь представить себе эту картину и не в силах спрятать довольную ухмылку. — Она ведь последнее время так и бегала за ним — присосалась, прямо как пиявка.
Свен смиренно пожал плечами.
— Мари — женщина. Кто знает, что взбрело ей в голову?
— Я вижу, общение с Эриком не прошло для тебя даром, — сухо заметил Саймон. — Ты говоришь точь-в-точь как он.
— Что ж, это лестно слышать — значит, ты и меня считаешь человеком редкого ума и просвещенности, — улыбаясь, заметил Свен.
— Я думаю, Свен прав насчет Мари, — вмешался Доминик. — Я сам видел Джеффри в то утро — на его теле были те же следы, что и у меня после той проклятой подземной темницы.
— Да его пытали, что ли? — не поверил Саймон.
Лицо Доминика исказила волчья ухмылка.
— Можно и так сказать. А можно сказать, что с ним развлекалась опытная гаремная шлюха.
— Тогда это точно Мари, — коротко согласился Саймон. — С нами она никогда не пользовалась своими штучками, но остальные воины узнали в ее руках, как связаны между собой боль и наслаждение.
— Это верно, — подтвердил Доминик.
— Но почему именно Джеффри? — продолжал допытываться Саймон, когда они подошли к выходу из замка. — Чем он ей не угодил, что она так жестоко ему отомстила?
— Об этом лучше спроси у своей жены, — ответил Свен.
Г лаза Саймона широко распахнулись от удивления.
— Какие у Арианы могут быть секреты с Мари?
— Откуда мне знать? Мне известно только, что твой оруженосец видел, как Ариана прошла в комнату Мари поздно ночью дней этак десять назад.
— Десять дней?..
Саймон остановился как вкопанный. Приглушенное проклятие сорвалось с его губ.
— Да, все так и было, — подтвердил Доминик, тоже остановившись. — Твой Эдвард знал, что произошло в оружейной, когда Ариана вытащила свой кинжал.
— Я научу Томаса Сильного держать язык за зубами.
— Думаю, он здесь ни при чем — это Мари все разболтала.
— Что ж, ей лучше знать.
Доминик хмуро усмехнулся.
— Да, это уж точно. Поэтому-то парнишка и перепугался, что она сделает что-нибудь с Арианой.
— Или наоборот — Ариана с ней, — вполголоса буркнул Свен.
— Эдвард сразу же побежал к тебе, но ты уже ушел. И тогда он отправился за Свеном, — продолжал Доминик.
— Ариану у Мари я уже не застал — она понеслась вверх но ступеням на дозорную башню так стремительно, будто юбки ее были объяты пламенем, — произнес Свен, старательно отводя глаза.
Несмотря на холод, царивший в замке, краска бросилась в лицо Саймону.
Свен расхохотался и похлопал его по плечу, не прибавив больше ни слова о том, что произошло между Арианой и Саймоном на крепостной стене.
— Итак, я понял, что Ариана в безопасности, и вернулся к своим основным обязанностям — быть тенью Джеффри, — продолжал Свен. — Спустя некоторое время на конюшне, где он изволил почивать, появилась Мари. Она стащила с него штаны, прежде чем он успел спросонья разобрать, что к чему. И так повторялось все последующие ночи.
— И ты, без сомнения, досмотрел все до конца, — вежливо заметил Саймон.
— У Мари весьма забавные приемы…
Саймон ждал, но Свен больше ничего не прибавил.
— Так почему же все-таки Джеффри оказался в навозной куче? — спросил Саймон.
— Чего не знаю, того не знаю. Ночные бдения меня здорово утомили, и последние три ночи я дремал в сторожке привратника, пока Мари развлекалась с Джеффри. Я был уверен, что до рассвета ничего ужасного с Джеффри не случится.
Саймон молча покачал головой, втайне удивляясь, как Свен мог выдержать холодные ночи без сна, неотступно следя за Джеффри.
— Так вот, — продолжал Свен. — Вчера утром свинопас нашел Джеффри в зловонной грязи. Он сказал об этом Гарри Колченогому, тот — мне. Ну а я — Доминику.
— И что ты предпринял? — спросил Саймон у брата.
— Ничего. Джеффри смотрелся в навозе, прямо как у себя дома, — ответил Доминик, жестко усмехнувшись. — Вот я и оставил его там, где ему, по-видимому, и место.
Саймон чуть не задохнулся от хохота. Но его веселость тут же как рукой сняло.
— А как же Дегерр? — тревожно спросил он. — По словам Арианы, Джеффри ему прямо как сын.
— А ты мой брат. Если Дегерр возмутится приемом, оказанным его любимцу, пусть сначала научит Джеффри вести себя как подобает. Тогда, может быть, мы и переведем его из свинарника в покои замка.
Саймон поморщился.
— Тебе не следовало в это вмешиваться. Барон Дегерр этого не простит.
— Тогда позволь Эмбер использовать свой чудесный дар. Обещаю, мы не будем этого делать на виду у всего замка.
Саймон, прикрыв глаза, молчал. В душе его боролись противоречивые чувства: сердцем он был готов поверить, что Ари-ана потеряла невинность не по своей воле.
И все же…
На мгновение он снова мысленно очутился на крепостной стене в ту ненастную ночь, снова ощутил порывы ледяного ветра и горячие губы Арианы, прильнувшие к его телу.
