Гэлен Фоули - Мой неотразимый граф
— Думаю, нам о многом надо поговорить.
— На самом деле — нет. — Мара покачала головой и нежно погладила его по голове. — Мне больше не надо ничего объяснять, если, конечно, ты сам не захочешь что-нибудь добавить. Хочу, чтобы ты знал — я вовсе не сержусь на тебя за историю с прикрытием для Карлтон-Хауса.
— Не сердишься?
Мара отрицательно покачала головой.
— Теперь я знаю, что ты и твои друзья посвятили жизнь борьбе со страшными злодеями. Я сама столкнулась с одним из них. И конечно, я не могу обвинять тебя в тех поступках, которые помогли выполнить свой долг. — Мара вздохнула. — Конечно, мне хотелось бы, чтобы ты прямо попросил меня о помощи, но я понимаю, что это было невозможно.
Джордан, тронутый ее словами, опустил глаза.
— Мара, ты благородная женщина.
— А вы, мой друг, настоящий герой.
Джордан хмыкнул и покачал головой:
— Нет. Если хочешь увидеть истинного героя, посмотри на Роэна, на Вирджила, на Макса.
— Уверена, что это так и есть. Но знал бы ты, в каких слюнтяев они превратились, когда увидели твои раны. — Мара улыбнулась ему как влюбленная девочка. — Судя по тому, что я видела, ты вроде… клея, который держит всю конструкцию.
Как только Мара произнесла эти слова, Джордан тотчас осознал, что это правда, просто раньше никто не говорил этого вслух, а сам он был слишком скромен, чтобы требовать признания такой жизненно важной роли.
— Я клей? — недовольно переспросил он.
Мара кивнула.
— Роэн сказал, что именно благодаря тебе они все остаются в здравом уме.
— Да ты только посмотри на них! — с иронией воскликнул он. — Тоже мне комплимент! — Однако если бы не большая потеря крови, Джордан наверняка покраснел бы как рак.
Мара понимающе улыбнулась.
— Пока ты витал неизвестно где, мы о многом поговорили. Я узнала столько интересного!
— Боже мой! Не слушай их. Это все выдумки.
Мара захихикала.
— Мне даже рассказали, как ты все двенадцать лет сох по мне.
— Сох? — изумился Джордан. — Это они тебе так сказали?
— А вы отрицаете это, сэр?
— В общем, нет, — пробормотал Джордан и хотел ухмыльнуться, но блеск в его глазах говорил о серьезности момента.
— Послушать Макса, так ты никогда не мог решить, любишь меня или ненавидишь. Однако маркиз утверждает, что сам он всегда знал правду. Интересно, да?
— Ну, Макс всегда думает, будто все знает. — Джордан хотел пошутить, но взгляд Мары стал задумчивым.
— Я рада, что увидела, насколько вы все близки, — сказала она, поглаживая его руку. — Насколько вы полагаетесь друг на друга. Мне легче оттого, что ты не был одинок, пока мы оставались в разлуке. Теперь я понимаю, какую жертву ты принес, оставив меня. Макс рассказал, что ты даже хотел покинуть орден, едва начав службу.
— Это правда.
— Тогда ты только что закончил многолетнюю учебу. А ради меня едва все не бросил.
Джордан кивнул.
— Но их я бросить не мог.
— Конечно. Разве ты смог бы? Ты ведь клей, и уже тогда это знал, и Вирджил знал. Поэтому и давил на тебя так сильно, чтобы ты оставил меня.
— Ты говорила с Вирджилом?
Она ответила ему задумчивым взглядом.
— Мы оба сидели возле тебя в эту ночь. По-моему, Вирджил считает тебя, и не только тебя, а всех вас своими сыновьями. А потому я не думаю, что он хотел тогда воспрепятствовать твоему счастью. Просто он не верил в истинность наших чувств — считал, будто ты просто увлекся черноглазой кокеткой. Представь себе, Вирджил просил у меня прощения.
— Да неужели? — изумился Джордан.
— Признался, что, когда ты пришел к нему и заявил о своем намерении просить моей руки, он посоветовал тебе немного остыть и сначала хорошо все обо мне разузнать. — В тоне Мары появилась печаль. — Нельзя удивляться его выводу, что я слишком легкомысленная и неуравновешенная, чтобы доверить мне те тайны, которые вы обязались хранить.
Джордан с горечью покачал головой.
— Мне следовало бороться за тебя. Нельзя было принимать его мнение как окончательный приговор.
— Успокойся. — Мара снова погладила его по руке. — Мне не хочется копаться в прошлом. Для нас с тобой важно только будущее. Но ведь я и сама понимаю, что в те дни вела себя неразумно, капризничала.
— У тебя имелись на то причины. К тому же я отлично знал, что все твое кокетство — это лишь маска.
— Что касается меня, то я вполне удовлетворена тем фактом, что ты оставил меня не из равнодушия, а подчинившись долгу, из верности ордену и своим друзьям.
Джордан грустно улыбнулся:
— Да, мы явно недооценили тебя, и я, и Вирджил. Вчера я понял, в какую фурию ты превращаешься, когда опасность грозит тем, кого ты любишь. Очень впечатляющая картина, миледи. Теперь никто не сомневается, что тебе можно доверить тайны ордена.
— Да, но если бы я не вышла замуж за Пирсона, у меня не было бы Томаса, — вставила Мара и, став вдруг серьезной, добавила: — Благодарю тебя за то, что спас моего сына.
— А я тебя — зато, что ты дала мне еще один шанс. Мара?
— Да, любовь моя?
Джордан взял ее тонкие руки в свои ладони.
— Ничто не должно разлучить нас. Я не хочу терять этот самый шанс. Что бы ни случилось, куда бы мы ни попали, ты должна обещать мне, что мы всегда будем вместе. Я люблю тебя, Мара, — прошептал он. — Всегда любил и всегда буду любить.
— Джордан, — едва слышно прошептала Мара и, когда он притянул ее в свои объятия, осторожно прижалась губами к его щеке.
Наверное, он все-таки не выжил в том бою, а погиб, думал Джордан, ведь все это так похоже на рай.
— Я тоже тебя люблю, мой дорогой, мой бесценный человек, — сдавленным от волнения голосом призналась Мара. — Ты всегда владел моим сердцем.
Душа Джордана была переполнена счастьем, но он не изменил своей слегка ироничной манере:
— Означает ли это, миледи, что вы решились пожертвовать своей свободой и выйти за меня замуж?
Мара смахнула с глаз счастливые слезы.
— Да, сэр, означает. И очень быстро, иначе люди будут сплетничать о дате рождения вашего наследника.
Джордан отстранился, взял Мару за плечи и впился глазами в ее лицо.
— Моего… моего наследника?
Мара загадочно улыбнулась.
Глаза Джордана вспыхнули синим огнем:
— Ты имеешь в виду…
— У меня задержка. Да не смотри ты так удивленно! — Мара рассмеялась, когда Джордан схватил ее в объятия, притянул к забинтованной груди и с жаром поцеловал.
Бошан спускался в подвал, подземное убежище ордена, выдолбленное в известняке под трехсотлетним Данте-Хаусом. Шел и радовался мысли, что Фальконридж снова числится среди живых.
