Элоиза Джеймс - Супруг для леди
Но Мэри наблюдала за тем, как Ардмор и мисс Эссекс танцуют вместе и как она смеется, глядя на него.
– Ma! – пискнула Мэри. – Посмотри на это! Ее маменька посмотрела.
– Что за манеры! – презрительно фыркнула она. – Отродясь не видела ничего подобного!
– Он поцеловал ее прямо на глазах у всех нас! – воскликнула Мэри, охваченная благоговейным ужасом.
В другом конце бального зала Имоджин притянула к себе свою маленькую сестренку и обняла ее.
– Ты видела это? – прошептала она. – Ты это видела?
– Конечно, видела, – ответила Джоузи. – Полагаю, это означает, что твой план сработал, а мой – нет. – Голос ее был немного сердитым.
– У меня не было никакого плана, – лучась счастьем, промолвила Имоджин. Эван все кружил и кружил Аннабел в танце, в то время как все остальные смотрели на них. Он являл собой яркий пример влюбленного мужчины. – План был у леди Ардмор.
– Правда? Отличная, должно быть, была стратегия. Я обязана выспросить у нее подробности, – сказала Джоузи. —Для моего исследования влюбленных мужчин.
Прошло много часов, прежде чем Эван смог остаться с Аннабел наедине. Похоже, ей пришлось перетанцевать с каждым приглашенным шотландцем. Он то и дело терял ее из виду, и ему приходилось искать ее, дабы удостовериться, что ее не лапает спьяну какой-нибудь чересчур восторженный представитель клана. В один из таких моментов, когда он стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за тем, как танцует Аннабел, его обнаружил отец Армальяк.
– Ты, похоже, подсчитываешь выпавшие на твою долю блага, – сказал он со своей мягкой улыбкой.
– Их так много, что сразу и не сосчитать, – ответил он. – Роузи сказала что-нибудь еще?
– Нет. Сомневаюсь, что она когда-нибудь станет очень разговорчивой. Но пока она довольствуется и теми немногими словами, какие употребляет, и думаю, что хоть молодому Крогану и не повезло, для Роузи та встреча в лесу была чудесным событием. Она постояла за себя (или так она считает) и вновь обрела дар речи. Вот уж воистину благо.
Эван снова наблюдал за Аннабел.
Отец Армальяк улыбнулся.
– Страшно любить кого-то после такой огромной утраты, какую понес ты, – промолвил он.
Эван повернул голову и удивленно посмотрел на него.
– Так… так сказала Аннабел.
Улыбка отца Армальяка превратилась в ухмылку.
– В таком случае разве я не мудрейший человек в Шотландии? Ведь это я послал тебя в Лондон.
Внезапно Эван притянул маленького монаха к себе и стиснул его в крепких объятиях.
– Да, – сказал он. – Конечно, мудрейший. Наконец… наконец Эван ухитрился увести Аннабел в свой личный кабинет и удобно расположил ее на диванчике перед камином.
Разумеется, первым делом он поцеловал ее. И она закрыла глаза и упала в его объятия в той восторженно-покорной манере, которую он так любил. Теперь это было ему очевидно. Он полюбил Аннабел в ту минуту, когда увидел, как она рассматривает те огромные статуи египетских богов с озадаченным, умным и совершенно обворожительным видом.
Поэтому он приподнял ее подбородок и едва заметно коснулся ее губ своими.
– Открой глаза, Аннабел.
Она открыла их, охваченная истомой от усталости, желания и любви к нему, которую теперь он так ясно читал на ее лице.
– Я люблю тебя, – сказал он охрипшим от волнения голосом.
Она улыбнулась ему, и совершенно неожиданно в глазах ее заблестели слезы.
– О, Эван, я совсем не понимала этого все то время, покуда волновалась о деньгах и планировала найти мужа, который будет меня желать…
Он открыл было рот, но она покачала головой.
– Именно к этому все и сводилось. Я полагала, что буду чувствовать себя в безопасности, если просто смогу каждый день носить шелк. – Она запечатлела на его щеке поцелуй. – Я понятия не имела, что единственная ценность, которая имеет значение, это любовь. Ты не целовал меня уже много часов, – прошептала она с болью в голосе. – Я не чувствую себя в безопасности.
Медленно, очень медленно он наклонился к ней, и их губы опять соприкоснулись. Этот поцелуй был похож на все их поцелуи: в нем была и сладость, и необузданность, и ощущение, что они только-только перестали целоваться, и теперь возобновили тот самый поцелуй, в котором их уста впервые слились в апреле. Двумя секундами позже он уже жадно терзал ее губы, вкладывая в этот поцелуй всю свою душу и любовь. И она целовала его в ответ… целовала, целовала.
Очнувшись, Эван поймал себя на том, что бормочет что-то невнятное.
– Ты становишься романтиком! – поддразнила его Аннабел, но в голосе ее слышалась радость.
– А ты – нет? – спросил он. – Ты любишь меня, Аннабел, – сказал он. – Ты уверяла меня в этом, и я намерен проследить, чтобы ты держала свое слово следующие семьдесят лет. Ты любишь меня. – Он поцеловал ее глаза. – Ты сходишь с ума от любви, – промолвил он, целуя кончик ее носа. – Ты вне себя от любви. – И он снова добрался до ее губ.
– Да, – ответила она, обвив руками его шею. – О да, Эван. Да.
– А я люблю тебя еще сильнее, – прошептал он.
Некоторое время спустя от огня, предоставленного самому себе, остались лишь тлеющие угли, время от времени выбрасывавшие дрожащую искорку в темный дымоход. Огромный, величественный замок затих, даже несмотря на то что все спальни и укромные уголки его были битком набиты шотландцами.
Эван подумывал о том, чтобы увести Аннабел наверх. В конце концов, там их ждала весьма удобная кровать, и хотя этот диванчик был очень славным, длина его все же была не совсем подходящей. Конечно, они пока еще были не совсем женаты, но утром первым делом…
– Эван, – промолвила Аннабел. Она снимала с него галстук, что и впрямь означало, что ему следует подхватить свою нареченную на руки и отправиться наверх, пока их не обнаружили и не разгорелся скандал, который посрамит тот, что случился в Англии. – Ты помнишь кроличий поцелуй? – прошептала она, уткнувшись ему в шею. Теперь ее руки пробирались ему под рубашку.
– Из нас двоих именно у тебя хорошая память. Полагаю, мне придется тебе его продемонстрировать.
– Помнишь, я как-то спросила тебя, есть ли у него пара? – Глаза ее сверкали в последних отблесках огня.
– Пара? – переспросил он, но руки ее уже лежали на его талии. – Нет!
– Мерка, применяемая к одному, должна применяться и к другому, – строго молвила она и начала поцелуями прокладывать дорожку вниз по его груди.
Эван глянул вниз на ее кудри и предпринял последнюю попытку повести себя как подобает джентльмену.
– Ты не обязана этого делать, – тяжело дыша, вымолвил он.
– Конечно, не обязана, – сказала она, на минуту подняв на него глаза. – Но я хочу это сделать. – Она улыбнулась. – Я заперла за нами дверь.
