Кэтлин Вудивисс - Приди, полюби незнакомца
Эштон вышел поздороваться с гостями и взял расходные книги, которые Сара протянула ему.
— Все в порядке, мистер Уингейт, — продолжала она, довольная, что справилась с поручением.
— Отлично, Сара. Спасибо. Я даже не ожидал, что у вас все так получится.
Сара вспыхнула от удовольствия.
— Мне нравится эта работа, сэр. Она помогает мне забыть.
Эштон криво улыбнулся.
— Иным хочется помнить, другим забыть. Я жду не дождусь того момента, когда Лирин вспомнит.
— А я — когда все забуду... и, может, прощу, хотя вряд ли это получится.
Умудренный годами капитан Мойерс вмешался в беседу:
— Прощать — это значит жить в довольстве, Сара. Нося ненависть в сердце, себе же хуже делаешь.
Эштон слегка нахмурился; ведь и перед ним самим стоит такого рода проблема. Подняв голову, он устремил холодный взгляд на того, кто постоянно донимал его своим присутствием.
— Мне лично трудно все время общаться с врагом.
Сара проследила за его взглядом, увидела стоящего вдали на крыльце дома мужчину и тоже нахмурилась. Может, все дело в жаре — миражи возникают. Она встряхнула головой и повернулась к мужчинам.
Эштон пригласил гостей зайти в свое не столь уж убогое жилище.
— Может, присядете, отдохнете? У меня тут стюард с «Русалки», он приготовит кофе или чай. Если хотите, есть печенье.
Сара и капитан Мойерс проследовали внутрь, и глазам их открылся мир мечты, где обитают шейхи и все свидетельствует о неслыханном богатстве. Капитан потрясенно оглядывался по сторонам, а Сара и вовсе застыла на месте от изумления. На роскошной пуховой перине было необычное покрывало из черного шелка с вышитыми золотыми листьями. Такому позавидовал бы и арабский принц. Из того же чистейшего шелка была сделана занавеска, заменявшая сетку от москитов. Экземпляр уникальный, по крайней мере, на Миссисипи второго такого не найдешь. По периметру палатки были разложены роскошные подушки. Вся эта кричащая роскошь явно не соответствовала утонченному и строгому вкусу хозяина, и тем более забавно было наблюдать ее в здешней обстановке.
— Мне говорили, что вы живете в палатке, Эштон, но ничего подобного я, разумеется, не ожидал увидеть, — воскликнул капитан Мойерс. — Я-то думал, что вы тут ходите согнувшись в три погибели, и над головой у вас грубая холстина, и спите на узенькой койке. Вы что, сами все это придумали?
Эштон отхлебнул глоток кофе и улыбнулся.
— Это все для отвода глаз, Чарльз. Похоже, Малкольм Синклер любит всякую безвкусную роскошь в таком духе, когда оказывается где-нибудь на стороне. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. — Свидетельством тому служила в глазах Эштона обстановка, в которой Малкольм развлекался с сомнительными девицами. Как ни пыжились они, все равно у Лирин в мизинце было больше достоинства и элегантности, чем у всех них вместе взятых.
— Ну вот, я и подумал, что, если Малкольму придет вдруг в голову заглянуть сюда, пусть чувствует себя как дома.
Капитан Мойерс отер рот и с любопытством посмотрел на Эштона.
— А что, он любит женщин?
— Ну что ж, можно сказать и так, — сухо откликнулся Эштон.
— Малкольм Синклер? — задумчиво спросила Сара. — А кто это?
Эштон мотнул головой в сторону дома.
— Он живет там... с Лирин. Только называет ее Ленорой.
— Эту фамилию носила мать моего мужа, — рассеянно заметила Сара, направляясь к откинутому пологу палатки. Она выглянула наружу, но на крыльце уже никого не было. Со вздохом она вернулась назад и села на подушку, прихлебывая кофе.
— Вам, может, будет интересно узнать, что Хорэс Тич весьма заинтересовался колесным пароходом, который вы недавно купили. И еще он расспрашивал про ваши склады, особенно про тот, который сгорел. Я не знала, что думать, и решила, что стоит рассказать шерифу. Шериф Доббс сказал, что он присмотрит за этим человеком.
— Тич был здесь, — заметил Эштон, подливая себе кофе из серебряного кофейника. — И насколько я знаю, еще не уехал. Харви кое о чем расспрашивал его, но никаких свидетельств того, что он связан с пожаром, не обнаружил. И все же решил, что стоит послать людей понаблюдать за домом, чтобы, не дай Бог, с Лирин чего не стряслось. — Эштон коротко рассмеялся. — Но Малкольм понаставил тут массу своих пешек... тоже чтобы защитить Лирин, только от меня.
— Пешек? — Чарльз не сразу схватил смысл слова. — Вы что, разыгрываете здесь какую-нибудь партию, Эштон?
— Вот именно. Партию в шахматы, только ставка — мое сердце.
Увидев, что у Эштона гости, Малкольм решил, что можно незаметно свозить жену в Билокси. Направляясь к ней, он даже не подумал, что Мейган, может, еще не разбудила ее. Дверь была заперта, но, повинуясь настойчивому стуку, Ленора встала и сонно добрела до двери. Увидев Малкольма одетым по-городскому и явно собирающимся заняться делами, к которым она не хотела иметь никакого отношения, Ленора отшатнулась. Малкольм решительно вошел в комнату, а Ленора вернулась в постель и укрылась с головой, надеясь, что ей удастся выкурить его из спальни с такой же легкостью, с какой она закрылась от него одеялом.
— У меня нынче дела в Билокси, и мне хотелось бы, мадам, чтобы вы составили мне компанию. Я был бы вам весьма признателен, если бы вы освободились от объятий Морфея и оделись.
— О, Малкольм, — простонала она. — Прошу вас, поезжайте сегодня без меня. Я неважно себя чувствую, и мне вовсе не улыбается в таком состоянии сидеть в экипаже и ждать вас.
— Да брось ты, Ленора. Стоит нам выехать, как ты разом почувствуешь себя лучше. Путешествие явно пойдет тебе на пользу. — Малкольм поднял руку, как бы прекращая спор. — Все, дорогая. Я скажу, чтобы Мейган принесла тебе чаю и помогла одеться. И, пожалуйста, поторопись. Дело у меня важное, и я не хотел бы опаздывать.
Малкольм вышел в холл и захлопнул за собой дверь, не дав Леноре возможности возразить. Слыша, как вдали замирают его шаги, Ленора грустно огляделась. Ветерок, проникавший сквозь открытое окно, был жарким и ничуть не освежал. Духота стояла уже несколько дней. Ночная рубашка липла к телу, во впадине между грудями выступили крупные капли пота. Ленора медленно стянула простыню и встала с кровати. В желудке возникла острая боль, и Ленора немного постояла, боясь даже глубоко вдохнуть, затем она осторожно двинулась к умывальнику. Одного взгляда в зеркало вполне хватило, чтобы понять, что сегодня она не в лучшей форме. Выглядела она усталой и бледной, глаза потухли. Ленора тяжело вздохнула и плеснула в лицо тепловатой воды, надеясь, что это освежит ее и подготовит к дневным заботам. Из этого мало что получилось, и только с приходом Мейган, которая принесла чай и бисквиты, Ленора немного приободрилась и решилась все же поехать в Билокси. Тем не менее туалет, кажется, отнял у нее последние силы, и ее едва не стошнило, когда Мейган поднесла ей флакон духов.
