Виктория Холт - В Ночь Седьмой Луны
– Ты всегда хотел, чтобы у тебя была мама, Фриц. Теперь у тебя она есть. Я твоя мама.
Я не думаю, что он понял, но мои слова успокоили его. Я мечтала о том дне, когда он окончательно поправится и поймет, какое чудо произошло с нами.
А на следующий день после убийства графа французы объявили войну Пруссии, и все германские государства оказались втянутыми в эту войну.
Перед этими событиями померкли все остальные. Будучи главнокомандующим армии Рохенштейна, Максимилиан вскоре отбыл на фронт. Я осталась дома долечивать Фрица, и это помогло мне пережить те черные дни. Мне кажется, удивительное известие, что у него есть мать, способствовало скорейшему его выздоровлению.
Принц Кларенбока, которому Максимилиан рассказал всю нашу историю, повел себя в высшей степени благородно. Он сказал, что его дочери следует вернуться в Кларенбок, и она вернулась домой в сопровождении Илъзы. Позднее я узнала, что Вильгелъмина ушла в монастырь, где она надеялась искупить свой грех покушения на убийство.
Вскоре после начала боевых действий состоялся суд над владельцем гостиницы за убийство графа. Максимилиан попросил для него особого снисхождения, как отца девушки, покончившей жизнь самоубийством из-за того, что граф соблазнил и бросил ее.
Идет война, – сказал Максимилиан, – и все мужчины, способные носить оружие, нужны на фронте, я готов лично поручиться за этого человека.
И он дал такое поручительство.
Мы с сыном мечтали о том чудесном времени, которое наступит после окончания войны, когда мы все: он, я и отец будем вместе.
Мы превратили Земельный дом в госпиталь, и начались мрачные и тревожные дни, когда нас спасала только работа, а когда стали поступать тяжелораненые, я ждала с ужасом, что вдруг день и принесут Максимилиана. Не знаю, что я делала бы без фрау Грабен, я очень многим обязана ей.
Наконец пришло известие о великой победе, об этом звонили колокола приходской церкви. Французы отступали, а император Наполеон III был блокирован в Седане.
С какой радостью встретили мы день возвращения Максимилиана!
Мы снова были вместе, и я впервые открыто встречала его как мужа. Тайны исчезли. История нашего бракосочетания, смерть графа, уход Вилъгелъмины в монастырь, счастливые поиски нашего сына – все эти легенды остались в прошлом. Их всех поглотило главное событие – война.
Максимилиан вернулся домой. И какой радостью было для меня познакомить отца с сыном и сына с отцом. Теперь у Фрица была не только мать, но и отец, которого он мог любить и уважать.
И этот день, когда я смогла сказать сыну: «Фриц, это твой отец», я назвала самым счастливым днем в своей жизни.
– Пока, – добавил Максимилиан.
1901-й год
Что последовало за сражением под Седаном, – хорошо всем известно. Французы были окончательно разбиты, и в результате произошло объединение немецких государств в Германскую империю во главе с королем Пруссии, ставшим императором. Он пробыл императором только несколько месяцев, и затем его титул перешел к его сыну Вильяму. Маленькие княжества и герцогства были поглощены этой огромной империей. Не стало больше правителей небольших владений, герцог в своем замке не значил больше английского сельского сквайра.
Та же участь постигла и Максимилиана. С тех пор прошли годы.
Когда я пишу эти строки, мы скорбим о смерти королевы Виктории, ибо нас связывали с Англией крепкие узы. Прошло уже больше тридцати лет после битвы под Седаном, и я уже немолода. Меня окружает моя семья. Самый старший – Фриц, он почти на двенадцать лет старше Макса, у меня двое дочерей и еще один, третий сын. Большая семья – большое удовлетворение. Фриц – мягкий и умный мальчик, он читает лекции в Боннском университете. Другие уже тоже завели свои семьи, за исключением Вильяма, моего младшенького. Дагоберт и Лизель жили с нами, а когда принцесса Вильгельмина уехала в Кларенбок, ее сын и сын Максимилиана стал жить с нами. Дагоберт быстро продвинулся на военной службе, а Лизель счастливо вышла замуж.
Фрау Грабен, естественно, осталась с нами. Она задирала нас, присматривала за нами и постоянно пыталась впутывать нас во всякие драматические ситуации, столь приятные ее сердцу. Мы так привыкли к ней, как к части нашего дома, что, когда она умерла в возрасте восьмидесяти лет, она унесла с собой кусочек нас самих. Она прожила хорошую жизнь.
Через несколько лет после войны нас навестил Энтони Гревилль со своей женой Грейс – кроткой миловидной женщиной, типичной женой священника. Она была предана Энтони и нетрудно было понять тому причину. Он был так добр и внимателен ко всем людям. Когда я увидела их вместе, с сомнением подумала, неужели я стала бы такой, как Грейс, выйдя замуж за Энтони, и вела бы легкую приятную жизнь, принимая такие принципиальные решения, как проводить ли встречи матерей по понедельникам или средам, и кому какой столик выделить на благотворительной распродаже домашних изделий.
Энтони смотрел на меня немного задумчиво, когда я водила его по саду замка.
– Ты счастлива, Елена?
И я ответила убежденно:
– Я никогда не была так счастлива в любой другой жизни.
И, оглядываясь на прожитые годы, я знаю, что это правда. У меня были и страхи, и опасности; у нас были разногласия и трудности; Максимилиан познал величие власти, и это оставило на нем печать на всю жизнь; он был рожден повелевать, а я не считаю себя рожденной подчиняться. Но какими бы ни были наши разногласия, мы знали – мы единое целое, и не представляли себе истинного счастья друг без друга. Я была права, сказав Энтони, что не смогла бы испытать эти мгновения полного счастья в любой другой жизни. Я познала огромную радость, возможно, лучше сказать, познала удовлетворенность в те мгновения, когда понимаешь, что все, что ты сделал, стоило потраченных усилий.
И вот мне уже немало лет, но я все еще вспоминаю тот страшный день на Могильном острове, где смотрела прямо в лицо смерти и узнала цену человеческой жизни. Я поглощена делами моего дома, не политическими проблемами, которые больше не касаются нас, а домашними заботами тех, кто работает и живет в нашем поместье. У меня семья, Максимилиан, я так и не смогла привыкнуть называть его уменьшительным именем, потому что для меня он всегда лесной герой и никогда не утратил той волшебной силы, которой заколдовал меня в нашу первую встречу.
В январе этого года умерла королева Виктория, и наступит Ночь Седьмой луны. После объединения Германии вот уже более тридцати лет этот праздник не отмечают, хотя многие помнят о нем, и рассказывают детям и боятся выйти в эту ночь на улицу, где бродит бог раздора и интриг.
![Екатерина Васина - Загадай меня [СИ]](/uploads/posts/books/2002/2002.jpg)