Джо Гудмэн - Мое безрассудное сердце
— И тем не менее он в тюрьме.
Грэм отмахнулся рукой, держащей стакан.
— Ненадолго. С него снимут подозрения.
— Если только сначала не линчуют.
— Уиллет не какой-нибудь захудалый фермер или хозяин лавочки, который пытается жить по совести. Такого человека никогда не повесят. Его папочка и дедуля постараются его защитить. Он недолго просидит в камере. — Грэм криво усмехнулся. — Он ведь, в конце концов, невиновен.
«Это похоже на правду, — подумал Декер, — но это мало что объясняет».
— Так почему же Уиллет в тюрьме?
— Он, к несчастью, оказался в заведении Мишель Моро в тот вечер, когда туда заявились представители власти. Очевидно, они получили сведения о том, что этот бордель используется как станция «подземной дороги». Они обыскали дом и нашли чулан на чердаке.
— Пустой? — спросил Декер. Грэм покачал головой:
— Мы не успели вывести всех. Нам повезло, что там были всего три человека. Двух женщин отвели вниз, но мужчина, беглый раб из Джорджии, остался. Я знаю это только по рассказам Мишель. Она ходила за представителями властей, пока они производили обыск, и доказывала свою невиновность. Меня же отвели в одну из спален. Очевидно, Сета выволокли из чулана и под угрозой смерти вынудили рассказать, каким образом он оказался в доме у Мишель.
Грэм допил виски. Ему хотелось еще, но он не стал просить. От виски он хмелел, а боль от этого не притуплялась.
— Мне рассказали, что он устроил неплохой спектакль. Лгал очень убедительно. Им даже в голову не могло прийти, что в его словах нет ни грана правды. Он превзошел их ожидания. Сет выдал им Сокола.
— Ему кто-то подсказал?
— Нет, само получилось. Мишель пришло в голову, чтобы Сет назвал имя одного из ее клиентов, через которого якобы поддерживается связь с «железной дорогой», но она вовсе не советовала Сету заявлять, что этот человек и есть Сокол. Потом она сказала мне, что это имя просто сорвалось у него с языка. Услышав это, она была так же потрясена, как и люди, державшие Сета.
Декер представил себе обыск в спальнях на втором этаже борделя. Представил себе разъяренных клиентов и негодующих шлюх, нестройный хор гневных голосов, вопли, ругательства. Ему даже стало немного жаль, что он не видел всего этого.
— Я понял, что вы были поглощены своим делом, когда они вошли в вашу комнату.
— Кэти, — ответил Грэм с оттенком нежности. — Она была бесподобна.
Потаскуха села на него верхом за мгновение до того, как открылась дверь. Когда шериф просунул голову в комнату, женщина изогнулась с вызывающим видом, не переставая медленно двигать бедрами. Сету позволили только мельком взглянуть на это, но он в отличие от шерифа понял, что лицо Грэма искажено вовсе не от страсти, а от боли.
— Он не опознал меня, и они пошли дальше. Все дьяволы явились из преисподней, когда люди вошли в комнату Уиллета. Мало того, что Сет опознал Мэтью как Сокола, — его к тому же застали с двумя шлюхами Мишель. Молодыми чернокожими шлюхами.
Декер слегка нахмурился, потом его лицо просветлело, и с ухмылкой он произнес:
— Это были те женщины, что прятались на чердаке.
Грэм кивнул:
— Верно. Мишель раздела их, накрасила и отвела в комнату этого пьяного сукина сына. Я подозреваю, что он впервые заметил их, когда поднялся крик. Во всяком случае, он был вдребезги пьян. Шериф, конечно, узнал Уиллета, как, впрочем, и меня, но раз Сет сообщил, что Уиллет — это Сокол, да еще с двумя черными пташками в постели, что-то нужно было делать. Они не могли в чем-либо обвинить Мишель. Она показала документы, где сказано, что обеих девушек она купила на аукционе и по закону они принадлежат ей. Она поклялась, что не имеет понятия, как Сет очутился на чердаке, и что Уиллет проделал это без ее ведома. Она была весьма убедительна. Если у него и есть сообщник в борделе, сказала Мишель, то это одна из ее шлюх, и пожелала им выяснить, кто именно.
Декер легко представил себе Мишель в гневе — надменную и уверенную в своих правах. Она, по-видимому, очень старалась не переиграть и выглядеть убедительной. Интересно, не употребила ли она парочку французских выражений, которым он ее научил. Язык этот Мишель не любила, но явно испытывала пристрастие к французским ругательствам.
— Итак, Уиллета забрали.
— У них не было другого выбора, — сказал Грэм. — Им показалось странным, что Уиллет пришел в бордель, чтобы переспать с этими девушками, ведь у него на плантациях полно чернокожих рабынь. На их взгляд, такое поведение было настолько необычным, что заявление Сета показалось им вполне вероятным.
— А Сет?
— Насколько мне известно, его вернули хозяину в Джорджию.
— А девушки?
— Все еще у Мишель. Я помог Сету воспользоваться «железной дорогой» через Мишель из-за девушек. Она не отпускала их на север без сопровождающего. Их обеих привезли на одном рабовладельческом судне.
— На «Саламандре»? — осведомился Декер.
— Нет. На каком-то другом чудовище. — Он помолчал, вспоминая. — Кажется, Мишель сказала, что это был «Хамелеон». Девушки совсем не говорят по-английски. Даже с документами об освобождении от рабства они недалеко уехали бы. Когда выяснилось, что мне самому придется уехать из Чарлстона, я хотел было взять их с собой, но Мишель отговорила меня.
В голосе Грэма явно слышалось сожаление, и Декер медленно покачал головой. Грэм все еще считал, что мог поступить иначе.
— Слава Богу, что она это сделала, и слава Богу, что вы ее послушались…
Грэм пропустил эти слова мимо ушей.
— Мишель купила девушек на мои деньги. Единственной целью этой покупки было их освобождение. Мишель была права, не желая отпускать их без сопровождения. Просто я должен был продумать все это получше.
Декер не стал спорить. Болезненная бледность лица Грэма остановила его. Он еще раз взглянул на часы. Врач вот-вот появится.
— Я устрою переезд девушек, — сказал Декер, — когда в следующий раз окажусь в Чарлстоне. Это не составит труда, особенно если у них есть бумаги. Им не придется скрываться в убежище, а здесь, я знаю, их встретят с радостью.
— Признаюсь, я надеялся, что вы это предложите. Я хотел узнать, согласится ли на это ваша жена. Припоминаю, вы говорили мне, что она нанимает на работу свободных чернокожих. На этот раз ситуация иная, но эти девушки на самом деле свободные.
Декер едва удержался от улыбки. Грэм с радостью воспринял бы рассказ о станции «подземной дороги», устроенной в доме Джонны, но с этим придется подождать, пока Грэм не сможет выслушать его более внимательно. Сейчас же вид у него был такой, словно самое большее, на что он способен, — это усидеть в кресле.
— Вы пришли сюда из-за этого? — спросил Декер. — Узнать, не могу ли я помочь этим девушкам?
