Лиз Карлайл - Никогда не обманывай герцога
– Я ничего не понимаю, – хрипло заговорила Антония. – Гейбриел? Мистер Кембл? Вы оба утверждаете, что мой муж был женат на Мэри Осборн?
– Да, в молодости герцог действительно женился на ней. – Гарет с сочувствием посмотрел на Антонию. – В Гретна-Грин. Без разрешения отца.
– Я уверен, что бумаги, подтверждающие это, до сих пор существуют, – вступил в разговор Кембл. – Миссис Осборн была хитрой женщиной. Именно такой и нужно быть, если хочешь выжить в этом жестоком мире – в мире полусвета. Поверьте, я это знаю. Что произошло, доктор Осборн? – мягко, но настойчиво спросил Кембл. – Вы пришли к Уорнему утром в день его смерти, так? Вы что-то принесли ему, в том числе и лекарства. Но вы допустили ошибку, так?
– Да, – прохрипел доктор. – Будьте вы прокляты! Я допустил ошибку.
– Расскажите же нам, что произошло, – настаивал Кембл. – Я понимаю, что для вас это тяжкая ноша. Если это был несчастный случай, то никто из нас не станет требовать преследования в судебном порядке. У вас больше нет секретов, которые необходимо скрывать. Они все нам известны, Осборн. Теперь я в этом абсолютно уверен.
В комнате воцарилась гнетущая тишина.
– Я принес не то лекарство, – с глубоким тяжелым вздохом прошептал доктор. – Я понял это, как только меня проводили утром в его в комнату. Но никто, кроме меня, этого не знал, понимаете?
– Да, все правильно. Лекарство, которое видел я, было нитратом калия, – сказал Кембл. – Нельзя сказать, что это было просто «не то лекарство».
– Я всегда привожу медикаменты от моего постоянного аптекаря в Уоппинге. – Вид у Осборна был крайне усталый, когда он говорил это, качая головой. – Но… потом я разбавлял его хлористым натрием, понимаете?
– Солью? – изумился Гарет. – Обычной… столовой солью?
– Да, – прошептал доктор. – Таким образом продлевалось его действие, и Уорнем мог принять большую дозу. Для него это было важно.
– Почему? – спросил Гарет.
– Я часто практиковал такое, – признался Осборн, пожав плечами. – Уорнем принимал очень много лекарств, большинство из них безвредные. Это успокаивало его. И чем больше их было, тем лучше. Он был убежден, понимаете, что скоро должен умереть, и хотел, чтобы я активно лечил его.
– Да, это действительно активное лечение, – пробурчал Кембл.
– Я никогда не позволял ему почувствовать полную силу лекарств. Я просто хотел, чтобы он…
– …принимал их достаточно, для того чтобы превратиться в импотента? – подсказал Кембл. – Наверное, требовалось не так уж много. Учитывая его возраст и капризный характер, он, вероятно, и так был импотентом.
– Я просто не хотел… – Осборн уставился в пол и медленно покачал головой, – чтобы появился еще один ребенок, – с трудом закончил он. – Пока Сирил был жив, мама знала, что Уорнем и не взглянет на меня, но как только Сирила не стало, мама тотчас упаковала наши вещи. Она решила, что если Уорнем теперь познакомится со мной – увидит меня, поймет, какой я умный и красивый, – то станет поддерживать меня, а может быть, и более того. В конце концов, у него же больше никого не было.
Теперь все начинало проясняться, и проницательность Кембла вызывала у Гарета восхищение. Но если Осборн был сыном Уорнема, то почему он не занял место, которое с такой неохотой занял Гарет?
– Думаю, Уорнем не только поддерживал вас, но и сделал для вас немало, – продолжал рассуждать Кембл. – Он дал вам великолепное образование в самой лучшей школе. Он ввел вас и вашу мать в свой социальный круг – вероятно, чтобы ублажить ее.
– И по-видимому, заплатил за дом, в котором жила ваша мать, – конечно, через третье лицо, умеющее держать язык за зубами, – добавил Гарет. Внезапно он вспомнил то, о чем рассказал старый грум Стэттон. – И эта нелепая история о том, как вы спасли его любимую кобылу, откровенная ложь, верно? Она ее выдумала, чтобы оправдать его щедрость?
Уорнем никогда не держал лошадей – ни для разведения, ни для верховой езды.
– Это было глупо с ее стороны! – Слова Осборна прозвучали скорее сердито, чем огорченно. – Я попросил ее никогда больше этого не рассказывать, и она послушалась, но леди Ингем просто не могла молчать.
– Да, а Уорнем хотел, чтобы его присутствие в вашей жизни оставалось тайной, как я догадываюсь, – сказал Гарет. – Он хотел, чтобы никто не узнал о грехе его юности.
– Почему? – вмешалась в разговор Антония. – Если… ну, если миссис Осборн была его женой, то почему это тщательно скрывалось?
– В том-то и весь фокус! – отозвался Кембл. – Они обвенчались, но она не была его женой – правильно, доктор?
– Да, – прошептал Осборн, кивнув. – Мама уже была замужем. За человеком по имени Жан де ла Круа.
– Кто же он такой? – поинтересовался Гарет.
– Француз с сомнительной репутацией, этакий любитель волочиться за женщинами, за которого она вышла замуж в Париже, – пожав плечами, ответил Осборн. – Он месяцами бросал ее одну, чтобы болтаться по континенту, играя в карты и кости. Однажды его не было больше года, и мама вернулась в Лондон, чтобы жить самостоятельно. А по прошествии нескольких месяцев она решила…
– …что ее муж умер, – подсказал Кембл. – Конечно, это был большой риск, но молодой красивый английский аристократ Уорнем был страстно влюблен в нее, и она носила его ребенка. Но как оказалось, на самом деле де ла Круа не соизволил умереть, так?
– Да. – Осборн опустил голову. – До него дошли слухи о венчании, прежде чем пара успела вернуться из Шотландии. Он оставил свою очередную даму и вернулся в Лондон, чтобы посмеяться и потребовать денег за свое молчание. Уорнем не очень-то обрадовался, оказавшись в такой ситуации. Но поскольку свой брак он держал в тайне от отца, то просто оставил мою мать.
– А когда умер де ла Круа? – спросил Гарет.
– Я… не помню. – Осборн повел плечами полдорогой тканью костюма. – Мне было лет шесть или семь. Он был убит – заколот за колоду крапленых карт в каком-то притоне недалеко от Латинского квартала.
Кембл с задумчивым видом продолжал играть с Осборном, как кошка с мышью, но доктор был слишком расстроен, чтобы заметить это, или чувствовал себя слишком виноватым, чтобы возмутиться.
– Итак, вернемся к событиям того утра перед смертью Уорнема, – снова заговорил Кембл. – Вы принесли ему его обычные лекарства, но очень торопились. Наверное, вы были чем-то встревожены? И потому совершили ужасную ошибку, так?
– Да. Отец прислал записку, в которой просил меня прийти в Селсдон и принести мамины документы и ее Библию.
– Документы, подтверждавшие их венчание в Гретна-Грин?
– Он писал, что из Лондона приезжает знакомый барристер и хочет их посмотреть, – кивнув, объяснил Осборн. – У меня сердце запрыгало в груди, когда я прочитал его записку. Я подумал… что он хочет признать меня.
