Кэролайн Линден - Больше чем страсть
Себастьян улыбнулся.
– Только для вас. – Он коснулся ее запястья. – Любовь моя, – начал он, скользя пальцами вверх по ее руке. – Мне так много хотелось сказать вам с момента нашей встречи! Боюсь, большая часть услышанного заставила бы вас краснеть, – он ухмыльнулся в ответ на ее смущенную улыбку, – но, надеюсь, я сумею доставить вам удовольствие без лишних слов.
– Неплохое вступление. – Абигайль попыталась повернуться, когда он зашел ей за спину, но Себастьян остановил ее, положив ладонь ей на бедро.
– Еще бы, – шепнул он, нежно перекинув волосы Абигайль через одно плечо. – Ведь это ода вашей красоте, вашему очарованию, вашему милосердию. На чем я остановился? Ах да. – Он запечатлел на ее шее, там, где начинались волосы, медленный поцелуй. – С того вечера, когда мы встретились, вы не покидали моих снов. Вы ворвались в мою жизнь, как комета, ослепив меня с первого взгляда и покорив мое сердце, недосягаемая и прекрасная. И тем не менее я оказался достаточно безумен, чтобы вообразить, будто вы обратите…
– Вы никогда не были безумны, – возразила Абигайль, содрогнувшись, когда он принялся расшнуровывать лиф ее платья, то натягивая, то ослабляя шнуровку. Это было так мучительно приятно, что ее руки непроизвольно сжались в кулаки.
– Не в общепринятом смысле, – уточнил Себастьян, прежде чем продолжить. – Даже если ваша близость сводила меня с ума, я был рад этому. Но находиться вдали от вас было пыткой, которую я не мог выносить. – Он спустил лиф платья с ее плеч, и Абигайль запрокинула голову, подставив шею его губам, пока его пальцы возились с тесемкой, стягивающей вырез ее сорочки. – Какая прекрасная, – прошептал Себастьян, обдавая горячим дыханием ее шею. – Само совершенство!
– И нетерпеливая! – Абигайль высвободила руки из рукавов и дернула за конец тесемки, развязав узел. Ей не терпелось избавиться от белья и ощутить прикосновения любимого к обнаженной коже.
На этот раз Себастьян не стал противиться. Он спустил сорочку с плеч Абигайль и накрыл ладонями округлости ее груди, вначале легко, затем крепче. Его пронзила дрожь.
– Абигайль, – шепнул он охрипшим от желания голосом.
Она повернулась в его объятиях и положила руки ему на плечи.
– Я люблю тебя, – выдохнула она, потянувшись к его губам.
Себастьян пылко откликнулся на поцелуй, одной рукой прижимая Абигайль к себе, а другой расстегивая крючки ее корсета. А затем, почти не отрываясь от ее губ, снял с нее остальные предметы одежды.
Сердце Абигайль учащенно билось. Расставаясь с каждой деталью одежды, которую снимал с нее Себастьян, ее плоть, казалось, становилась все более нежной и чувствительной. К тому времени, когда Абигайль осталась до пояса в одной сорочке и чулках, она чувствовала себя как в лихорадке, сгорая изнутри, кожа ее покрылась мурашками, как от озноба. Она инстинктивно потянулась к Себастьяну.
– Замерзла? – Он заключил ее в объятия, уткнувшись носом в ее ухо.
– Вообще-то нет. – Она скользнула ладонями по его груди, ощущая тяжелые удары его сердца и играя с кончиком его галстука. – Я никогда не видела обнаженную грудь мужчины…
– А ты бы хотела?
Абигайль кивнула, вспыхнув. Себастьян не заставил себя упрашивать, сбросив с плеч сюртук, и развязал узел галстука. Чувствуя себя очень дерзкой и смелой, Абигайль начала расстегивать пуговицы жилета, и через считаные минуты он оказался на полу вместе со скомканным галстуком. Бросив на возлюбленную еще один долгий взгляд, Себастьян расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и стянул ее через голову.
– Боже, – прошептала Абигайль, завороженная видом гладкой кожи Себастьяна, чуть более светлой, чем его лицо, с легкой порослью темных волос. У него была стройная фигура, но с рельефными мускулами, какие она видела на классических статуях. Ее взгляд поймал игру мышц на его предплечье, когда он отбросил свою рубашку. Он казался таким мощным, что у Абигайль чесались кончики пальцев от желания коснуться его. – Ты очень красивый, – вырвалось у нее. – И совсем не калека…
– Ты еще не видела моего колена. Но я и вправду был калекой. – Себастьян взял ее руку и прижал к своей груди, чуть выше сердца. – Пока ты не спасла меня, вернув к жизни.
– Я не делала ничего подобного, – мягко сказала она. – Ты сам избегал общества и сам решил отказаться от своего одиночества.
– Но только потому, что в моей жизни появилась ты, дорогая, – возразил он. – Только ты могла вытащить меня из моей раковины. Я не могу выразить, сколько живости и счастья ты вдохнула в меня, тогда как мне нечего предложить тебе…
– Чепуха. – Абигайль положила ладонь на грудь Себастьяна, упиваясь теплом его кожи. – Мы с тобой похожи. Будь я на твоем месте, я реагировала бы точно так же на все несправедливости, которые тебе пришлось вынести. Мы оба склонны к одиночеству и в то же время оба хотим, чтобы рядом был кто-то близкий. Тот, кто оценит давно затерянный грот или дорогую сердцу книгу. – Она бросила на него взгляд из-под ресниц. – Кто разделяет наши чувства и желания, пусть даже не слишком высокоморальные…
Мускулы под ладонью Абигайль напряглись. В глазах Себастьяна сверкнуло пламя.
– Пожалуй. – Он ослабил тесемку, продетую в горловину сорочки, и потянул. – Мое единственное желание показать тебе все чувственные наслаждения, которые ты жаждешь. – Сорочка соскользнула с ее бедер, уступая его нежному, но неумолимому жесту.
– Откуда ты знаешь, что я жажду чувственных наслаждений? – Абигайль попятилась и переступила через сорочку, упавшую на пол. Себастьян приподнял бровь, заставив ее покраснеть. – Я не леди Констанс, знаешь ли.
– Знаю, – сказал он, заключив ее в объятия. – Тебе нужна любовь, а не просто наслаждения. – Он поцеловал ее, и Абигайль чуть не растаяла от пьянящей смеси любви и страсти, которые он вложил в этот поцелуй. Кончик его языка играл с ее языком, дразня, требуя и соблазняя. Она едва заметила, как Себастьян подхватил ее на руки и понес к кровати.
Буря слов и образов пронеслась через сознание Абигайль, когда он опустил ее на постель и снял сапоги и брюки. Но, когда она посмотрела на него, такого же обнаженного теперь, как она, все мысли исчезли из ее головы. Он был прекрасен – с мускулистой грудью и руками, с длинными и сильными ногами. На его левом колене виднелась повязка, но Себастьян не дал Абигайль разглядывать рану, склонившись над ней для очередного поцелуя. На этот раз его язык властно вторгся в ее рот, и Абигайль застонала, сознавая, что это имитация того, что последует.
Себастьян лег на живот, опираясь на локти. Одну руку он запустил в волосы Абигайль, прильнув к ее губам в крепком и требовательном поцелуе, а другой обхватил ее грудь, теребя сосок большим пальцем. Абигайль беспокойно заерзала. Казалось, ей некуда было пристроить свои руки, поэтому она просто обвила ими шею Себастьяна, наслаждаясь поцелуем, и, когда он отстранился, издала протестующий возглас.
