Джулиана Грей - Как покорить маркиза
Он выпрямился, чувствуя боль в мышцах, и наконец позволил себе повернуться к Стефани. Любимая стояла у входа в рубку и пристально смотрела на него. Ее взгляд был мягким, но на лице застыла тревога.
– Как ты тут оказался? – спросила она.
Руки Хэтерфилда дернулись от желания скорей прикоснуться к ней. Усилием воли он сложил их на груди и от-ветил:
– Я получил записку от Нельсона. В тот момент со мной в камере был мистер Райт. Он с радостью решил поучаствовать в этом временном обмане.
– Временном? – Стефани сглотнула.
– Да, я должен вернуться. Хотя бы ради Райта. Нельзя допустить, чтобы его обвинили в содействии беглому преступнику. – Хэтерфилд перевел взгляд на мисс Динглби. Она короткими глотками пила виски – тот самый, которым обработали рану, – и внимательно смотрела на них. – Вы можете рассказать, что тут случилось? Стефани наконец в безопасности?
– Думаю, да. Тех мужчин, – и она кивнула в сторону реки, – послали из Германии, чтобы выследить сестер. Это они вырвались из наших сетей в феврале.
– А откуда взялась яхта?
Женщина отставила пустой бокал и посмотрела Хэтерфилду в глаза.
– У берегов Ла-Манша стоит корабль. Он доставит нас всех обратно в Германию. Мы вместе с Олимпием вычислили заговорщиков и устранили их.
– Значит, все кончено? – Стефани ахнула от изумления. – И теперь можно вернуться домой?
– Да. Твой дядя ждет тебя в Хольштайнском замке. Он послал письма твоим сестрам. Вы все возвращаетесь на родину. – Динглби взглянула на живот Стефани. – Думаю, по прибытии мы уладим все щекотливые последствия ее пребывания тут.
Из тени рубки вышел широкоплечий юноша и сказал с немецким акцентом:
– Я готов взять ответственность за жизнь ее высо-чества.
Хэтерфилд повернулся к нему и с подозрением в голосе спросил:
– А кто вы такой?
– Я – Гюнтер Хассендорф. – Он протянул ему руку. – Верный друг королевского двора и слуга ее высочества.
Значит, это Гюнтер! Тот, о котором ему рассказывала Стефани!
Хэтерфилд пожал его ладонь и сказал:
– Рад знакомству, герр Хассендорф. Я много о вас слышал. Как ваша жена?
Гюнтер опустил голову.
– Она умерла, – ответил молодой человек.
– Мои соболезнования. – Хэтерфилд перевел вопросительный взгляд на мисс Динглби. Та пожала своим здоровым плечом.
Вдруг Стефани храбро вышла вперед и взяла Хэтерфилда за руку.
– Гюнтер, мой старый друг, пожелай мне счастья. Лорд Хэтерфилд – мой жених. С кольцами и всем остальным мы не успели, хотя он и так никуда от меня не денется. Наш первенец родится в ноябре.
У Гюнтера округлились глаза. Он тоже глянул на живот Стефани, вздрогнул, потом поднял голову и растерянно повернулся к мисс Динглби.
– Но как же мы?.. – беспомощно промямлил он.
Мисс Динглби встала, почти незаметно морщась от – боли.
– Похоже, наши планы немного меняются. Лорд Хэтерфилд, добро пожаловать в семью. Без сомнения, мы все будем рады, если вы поженитесь при первой же возможности. – Она сделала ударение на последних словах. – Если родится мальчик, то он станет наследником княжества Хольштайн-Швайнвальд-Хунхоф. Хотя, может быть, вас опередит еще одна такая же плодовитая принцесса. В таком случае ваш первенец будет еще одним бесполезным принцем, которых полно в гостиных Европы.
Последние слова Хэтерфилд пропустил мимо ушей. От непрошеной, преступной надежды у него закружилась голова. Он смотрел на Стефани и не видел ее.
– Умоляю тебя, плыли с нами, – стала просить любимая. – Это наилучшее решение. Ты окажешься в безопасности, мы поженимся. У тебя все будет – банкеты, подхалимы, может, для тебя даже найдется на чердаке какая-нибудь корона. Все в замке тебя полюбят. Дети и собаки будут ходить за тобой по пятам. – Она обвила его шею руками. – И я тоже.
– Стефани, это невозможно, – прошептал Хэтерфилд. – Меня признали виновным в убийстве.
– Но ты же не убивал!
– Ты хочешь, чтобы я позорно сбежал? Повернулся к закону спиной? Отказался от родины?
Стефани схватила его за рубашку и сказала:
– Может быть, ты еще не понял – обычно ты не замечаешь таких вещей, – но Англия предала тебя. Не говори глупостей. Я зову тебя с собой, чтобы мы всю жизнь прошли вместе. Чтобы мы видели, как растут наши дети в спокойствии и радости, подальше от британских законов. Неужели ты готов променять это на какие-то отвлеченные принципы?
– А Райт? Я что, должен просто оставить его гнить в тюрьме за то, что он согласился мне помочь? Этот человек доверяет мне.
Свист пара заглушил его последние слова. Рулевой завел двигатель. Мисс Динглби заговорила:
– Гюнтер, мой дорогой. Мне кажется, этих двоих надо оставить наедине.
– Стефани, – позвал ее старый друг, но она откликнулась по-немецки:
– Гюнтер, глупая твоя голова. Я люблю его.
Мисс Динглби взяла парня за руку и повела из рубки. Рулевой стоял от них далеко и был всецело занят мотором и рекой. Когда дверь закрылась, Стефани положила ладони на грудь Хэтерфилду и посмотрела на него своими огромными, такими голубыми и правдивыми глазами.
– Пожалуйста. Ради нас. Ради нашего ребенка.
Он смотрел на нее, не в силах говорить. Искушение было огромно. Оно манило его, подобно вратам в рай.
– Я знаю, что ты чувствуешь. Ты ведь такой честный, такой по-британски благородный. Но твое время тут закончилось. А там мы все начнем заново. Мой народ будет обращаться с тобой так, как ты этого заслуживаешь. Ты станешь моим мужем, моим принцем. Моей любовью. – На глазах у нее выступили слезы. – Не оставляй нас одних. Даже не думай.
– Ты не будешь одна, – через силу проговорил Хэтерфилд.
– Когда тебя нет рядом, я всегда одна.
Он поднял руку и провел по щеке Стефани.
– Ты останешься со мной. Позволишь мне любить тебя. – Она закрыла глаза и уткнулась лицом в его ладонь. Нежная щека идеально легла ему в руку, подобно мягкому персику. Хэттерфилд наклонился и поцеловал Стефани.
– Я возведу тебе трон рядом с солнцем, – прошептал маркиз.
Он сидел и ждал, пока Стефани, свернувшаяся калачиком на скамейке в рубке, крепко заснет. Рулевой вел яхту вперед, к проливу Солент.
– Подожди, вот ты отведаешь настоящего пшеничного пива, – сонно бормотала она, – и это изменит твою жизнь навсегда.
– Знаю. – Он убрал прядь с ее лба.
Стефани закрыла глаза.
– О, ребенок шевелится. Ему, видимо, очень нравится буянить, когда я… пытаюсь отдохнуть.
Хэтерфилд положил руки ей на живот, как раз над поясом брюк. Твердая и гладкая окружность была размером с его ладонь с вытянутыми пальцами. Стефани улыбнулась.
– Из тебя получится… хороший отец.
Это последнее слово еще долго звенело у него в ушах, пока дыхание Стефани становилось все ровнее и глубже. Ребенок, похоже, затих. Или был слишком слабым, чтобы он мог ощутить его толчки снаружи. Его сынок. Или дочка.
