Розалинда Лейкер - Сахарный павильон
Софи с грустью подумала, что, быть может, мальчику не хватает отца куда сильнее, чем она себе это могла представить.
– Не думаю, что будет лучше с мистером Фоксхиллом. Он тоже всегда в разъездах, к тому же он даже не предлагал мне выйти за него замуж.
– Послушай, но ведь он ни за что бы не рассердился на капитана Моргана, если сам не хотел на тебе жениться, ведь так?
– Не уверена. А теперь давай-ка сходим в здешнюю столовую, спорю, что ты проголодался не меньше моего.
У стола их встретил куда более спокойный Том. Когда они сели, он заговорил с Антуаном по-французски.
– Прошу прощения, что не заговорил с вами прежде, Антуан. Вы должны простить меня. Думаю, мой гнев вас не встревожил?
– Нет, сэр, ма Ренфрю и Билли кричат на меня постоянно, но ведь это еще ничего не значит, не так ли?
– Неужели? – Том с удивлением поднял брови. – Я рад слышать, что к этому у вас философское отношение. Ну, а чего бы вы сейчас захотели отведать?
Присутствие мальчика явно налагало определенные рамки на застольную беседу Софи и Тома. Когда с едой было покончено, Фоксхилл проводил Софи и Антуана до дверей их номера. Он сам открыл дверь и отдал Софи ключ. Когда мальчик прошел в комнаты, Том преградил путь мадемуазель Делькур.
– Почему вы не послали мне свой портрет?! – гневно спросил он. – Ведь летом в Брайтоне работает столько известных художников. Ричард бы заплатил бы за него от моего имени. Я ведь ждал! Я ведь так ждал! Все думал, что он вот-вот приедет и привезет его с собой.
Софи была крайне удивлена.
– О чем вы говорите?
– Я послал вам письмо, в котором настоятельно просил вас прислать мне ваш портрет.
– Я об этом ничего не знаю, – возмутилась Софи.
– Так что же, вам не сообщили?!
– Быть может, вам это все пригрезилось в бреду, Том? – тихонько предположила она. – Ведь Ричард сказал, что довольно долго вам было очень плохо, и по началу рассудок ваш частенько вам изменял.
– Очередная причина, чтобы вы меня не навестили?
– Я предлагала сделать это Ричарду, но он сказал, что вы еще слишком больны, чтобы принимать каких бы то ни было посетителей. А потом, я с ног сбилась на работе, а когда наконец появился хоть какой-то просвет, Ричард сообщил мне, что состояние вашего здоровья уже вне опасности.
Ей было трудно сохранять самообладание, ибо лицо его пылало гневом, который, казалось, обжигал Софи. Да, этот мужчина излучал страсть. Сила его чувств пронзала Софи насквозь.
– Неужели вы думаете, что Морган не в достаточной степени джентльмен, чтобы откланяться, когда вы скажете ему, что в действительности любите лишь меня, – в его голосе звучали резкие нотки. – Конечно, же, он это сделает. Самопожертвование ради счастья женщины, которую он обожает, вполне соответствует его характеру!
Она густо покраснела.
– Но вам подобные действия, само собой, не свойственны.
– Разумеется, если кто-то мешает нашему единению. Ты же знаешь, я полюбил тебя с первого взгляда. Никто не смеет вставать между нами!
Сама того не замечая, Софи все больше и больше возбуждалась.
– Вы слишком самонадеянны, чтобы знать мои чувства! Я сама себе госпожа, и намерена прожить эту жизнь самостоятельно. А теперь дайте мне пройти, Том.
Он не шелохнулся, обезоружив ее внезапно засквозившей в его глазах нежностью и вкрадчивыми словами.
– Ты – мое сердце, моя душа, мое дыхание. Я жить без тебя не могу.
Резко оттолкнув его, Софи кинулась в номер, захлопнув за собой дверь и повернув в замке ключ. Совершенно расстроенная, она, закрыв лицо руками, дрожала всем телом, в это время шаги Тома, удалявшегося по галерее, становились все тише и тише. Она наконец убрала руки с лица и обнаружила, что Антуана нет рядом. Девушка поспешила в его маленькую комнатку и увидела, что последний граф де Жюно уже мирно посапывает в своей кроватке. Она аккуратно разложила на стуле брошенную им одежду. Затем Софи легла на кровать в своей комнате и, разглядывая подвешенный над нею балдахин, призадумалась над своими отношениями с Томом. Она не могла отрицать того, что в глубине души всегда стремилась к этому человеку. Но самодисциплина, обязанности, долг постоянно удерживали ее от внешних проявлений чувств к Тому.
Любовь к нему трепетала в ее душе, подобно попавшейся в силки птице. И лишь усилием своей железной воли, ей удавалось подавлять симпатию к Фоксхиллу. В определенном смысле ей ведь никогда не удастся от него избавиться. И тем не менее он никогда об этом не узнает. Конечно же, он прав, когда говорит, что между ними встал Рори. Рори, олицетворивший для нее постоянство, стал своеобразным щитом от сумятицы, которую с легкостью мог внести Том в ее тщательно распланированную жизнь. Несмотря на то, что все ее тело ныло от усталости, Софи долго не удавалось заснуть.
Утром, до того как карета из Вестонбери прибыла за ними, чтобы доставить их в Глочестершир, Софи успела сводить Антуана в Тауэр и на Лондонский мост.
Свадебная церемония прошла довольно тихо, как и хотел того сэр Роланд, и в семейной церкви стояли лишь близкие родственники и друзья, зато дававшийся вечером бал был грандиозным зрелищем. Огромный зал сверкал огнями и утопал в гирляндах экзотических цветов. Музыка была просто великолепна. Софи была рада тому, что Генриетта наконец обрела долгожданное внимание к своей персоне. И если восторженности у нынешней миссис Роланд после свадьбы заметно поубавилось, то на смену ей пришли уверенность и достоинство, и ничто не могло затмить очарование Генриетты.
Когда пришло время расставаться, Софи и Антуан помахали ей из окна тронувшейся в сторону Лондона кареты, И прежде чем Генриетта скрылась из виду, Софи было приятно заметить, что сэр Роланд, поспешив к своей молодой жене, трогательно обнял ее за плечи. «Конечно же, он не идеал, но добрее мужа Генриетте не найти», – подумала про себя Софи.
– Думаю, что Генриетта предпочла бы сейчас вернуться вместе с нами в Брайтон, – заметил Антуан.
В устах мальчика эти слова показались Софи чересчур проницательными.
– Я бы сказала, что на данный момент, это действительно так, но вскоре она ко всему здесь привыкнет и будет счастлива.
По прибытии в Брайтон их встретили хорошие вести о том, что из Лондона получен первый заказ на кондитерские изделия, и уже через час после того как карета остановилась у дома Клары, мадемуазель Делькур, надев передник, трудилась в своем ателье.
– Ну что ж, теперь мне хотелось бы услышать о свадьбе принца Уэльского, – заметила Клара. – Только Бог его знает, когда же он наконец женится.
Принц тоже не имел об этом ни малейшего понятия. Отъезд его невесты из Брауншвейга откладывался уже несколько раз по причинам трудностей в осуществлении подобного путешествия, вызванных войной с Францией и невероятно суровой зимой, выдавшейся в этом году на Европейском континенте.
