Кэрол Финч - Пламя страсти
Лучистые фиалковые глаза ее расширились, когда Дру отшвырнул Дюка к стене, как будто этот подлец был легким, словно перышко. Никогда она не видела такого страшного оскала, как тот, что исказил лицо Дру. Сейчас он был на сто процентов диким зверем, бросившись на Дюка, который с трудом соображал, что происходит, после того, как ударился головой о стену. Прежде чем Дюк успел что-либо сделать, Дру опять бросился на него, нещадно избивая своими стальными кулаками. Стоны и рыдания Дюка разносились по комнате, когда он тщетно старался защититься от безжалостных ударов в живот и лицо.
Когда Дюк мешком свалился возле стены, обливаясь кровью, не в состоянии отбить хотя бы еще один сокрушительный удар, Дру наконец смог взять себя в руки. Прерывисто вздохнув, он выпрямился и повернулся к Тори. При виде разорванного платья и слез, которые все еще заливали ее глаза, сердце его перевернулось. Он не мог найти слов, чтобы выразить свое сочувствие и раскаяние за тот ужас, что она вынесла. Безудержно резкий и жестокий с Дюком, он был невероятно нежен, когда помогал Тори освободиться от кляпа во рту и развязывал ей руки. Его заметно потряс вид ее разорванной одежды и ссадины на щеке. Чувства переполняли его, но они находились в таком сумбурном состоянии, что словами их было невозможно выразить.
Стараясь держать себя в руках, Дру протянул дрожащую руку к ссадинам на ее лице.
– Ты провела чертовски трудный денек, Чикаго, – прошептал он срывающимся от волнения голосом.
– Да уж, – согласилась она, стараясь не всхлипывать и заставляя себя растянуть губы в некое подобие улыбки.
Лицо его наконец смягчилось, и что-то, слабо похожее на улыбку, искривило губы. Дру нежно провел рукой по ее распухшим губам.
– Я знаю, тебе нелегко со мной пришлось последнюю пару месяцев, но я хочу, чтобы ты знала, что я…
Потрясение отразилось на его лице, когда Тори внезапно схватила пистолет, который лежал рядом с ней, и взвела курок. Инстинктивно он отклонился в сторону, когда дуло повернулось к его груди. Тори однажды чуть не разнесла ему голову из ружья, поэтому он отстранился, чтобы она не сделала этого еще раз. Дру не имел ни малейшего представления, какой бес вселился в нее сейчас, поэтому решил на всякий случай поостеречься и задавать вопросы потом.
Выстрел прогремел так близко от его головы, что у него чуть не лопнули барабанные перепонки. Вторая пуля отскочила рикошетом от металлической рамы кровати и попала в стену, рядом с головой Тори.
Обернувшись назад, Дру через плечо увидел, как левая рука Дюка беспомощно опустилась и его пистолет упал рядом с ним. Судя по всему, Дюк пришел в себя и схватил свой кольт, надеясь послать пулю в спину Дру. Если бы не быстрая реакция Тори, над Дру уже совсем скоро росли бы маргаритки.
– И у тебя была чертовская ночь, Монтана, – прошептала Тори, бросая пистолет, как будто это были горячие угли. Она смертельно побледнела. Мысль о том, что Дюк чуть было не расстрелял ее любимого у нее на глазах, заставила Тори затрепетать, как листок на ветру.
За двумя выстрелами последовал грохот шагов на крыльце. Через несколько секунд все братья Дру появились в дверях с кольтами, нацеленными в разных направлениях. Хотя Дру приказал братьям не вмешиваться, пока он не даст сигнала, но при звуках выстрелов они кинулись на помощь старшему брату, несмотря на его строгое приказание оставаться в стороне.
Все засыпали Дру вопросами, а он, ни на мгновение не отрывая взгляда от Тори, стянул с себя рубашку и прикрыл ее разорванное платье.
– Поедем домой, Чикаго, – прошептал он, поднимая ее своими сильными руками.
Домой! Если бы только Тори знала, где теперь ее дом! Она знала, что ей больше не место в Чикаго, среди праздных богачей и хвастливых дураков, как Хуберт. Но она вовсе не была уверена, что приживется в Монтане. Некоторые люди в силу непредвиденных обстоятельств или разных поворотов в их жизни просто не имеют места, которое могли бы назвать своим домом. Тори оказалась в такой же ситуации. Она была как перекати-поле, которому нигде нет места… кроме как под защитой Дру, в объятиях его мощных рук, но у нее не было уверенности, что он и в самом деле хочет, чтобы она в них находилась. Она была еще одним обязательством, которое он принял на себя, и он жалел ее из-за тех опасных испытаний, которые выпали на ее долю.
Хотя Тори была благодарна судьбе, спасшей ее от смерти, она знала, что не следует желать большего. Ей так хотелось найти себе место в жизни Дру, заслужить его любовь. Однако в глубине души Тори понимала, что в его глазах она навсегда останется женщиной, на которой он женился в силу обстоятельств.
Когда Дру вскочил в седло у нее за спиной и крепко прижал ее к себе, что-то внутри Тори умерло. Она знала, что он только потому так заботлив и внимателен, что сочувствует ей в ее несчастье. Дру предлагал не любовь, а сострадание.
Хотя ей было очень грустно, Тори сумела улыбнуться, когда Калеб и Эдгар бросились к ней навстречу, чтобы убедиться, что она жива и здорова после всего перенесенного. Они настояли, что будут сопровождать ее на ранчо, в то время как двое младших Салливанов погнали своих пленников в тюрьму.
Тори совершенно выбилась из сил к тому времени, как они спустились по извилистой горной дороге и приблизились к ранчо. Она, безусловно, была не в состоянии выдержать прием, который ожидал их в гостиной. Вонг подпрыгнул от радости, когда ее увидел, и все время радостно бормотал что-то по-китайски, но другие гости встретили их совсем иначе. Гвен и Хуберт накинулись на Дру, как только он вошел в дом, а двое мужчин, которых Тори никогда не видела раньше, выскочили вперед, чтобы взять ситуацию под свой контроль.
Длинный тощий человек, которому на вид было около сорока, решительно шагнул к ним с револьвером в руке. Позади него был другой, коренастый и усталый, с двумя револьверами в руках. К изумлению Тори, незнакомцы направили свои кольты на Дру.
– Дру Салливан, вы арестованы за похищение с целью получения выкупа, нанесение телесных повреждений и убийство Тайрона Уэбстера, – заявил Том Бейтс.
Тори резко вскинула голову и увидела, что Гвен и Хуберт самодовольно улыбаются.
– Не вижу ничего смешного, – нахмурился Калеб.
– И вы тоже арестованы, мистер Флемминг, – подключился Уильям Фогг. – Вас обвиняют в утаивании информации и в соучастии в похищении молодой леди.
– Кто, черт возьми, эти люди? – пробурчал Дру.
– Агенты Пинкертона, – сияя от удовольствия, проговорил Хуберт. – Они преследовали тебя последние семь недель. Я нанял их, чтобы они тебя разыскали. Это заняло у них чересчур много времени, но по крайней мере с нами теперь два представителя закона и порядка, которые проследят, чтобы ты заплатил за свои преступления.
