Сьюзен Виггз - Прими день грядущий
Люк понимал, что бесполезно искать Марию в бурлящей серебряной воде, но просто не мог беспомощно стоять на берегу и выкрикивать ее имя. Прислонив к камню ружье, он снял шляпу, разделся и медленно вошел в воду. Доплыв до середины, Люк принялся нырять, доставая до камней и песка на дне. Он ползал по дну до тех пор, пока выдерживали легкие, потом рывком поднимался на поверхность.
– О Боже, Мария! – задыхаясь, шептал Люк, чувствуя свою полную беспомощность.
Неожиданно он услышал, как кто-то с берега зовет его по имени. Охваченный паникой, Люк сначала не узнал голос Марии и принялся энергично осматриваться по сторонам. К своему огромному облегчению, он увидел ее стоящей на берегу в охотничьей рубашке, которая явно была ей велика, маленькую, словно ребенок.
Тяжело дыша, Люк медленно вышел из реки. Вслед за облегчением пришел гнев, вычеркнув из сердца нежность и притупив разум. Он остановился в нескольких дюймах от девушки и окинул яростным взглядом ее хрупкую фигурку от блестящих черных волос до босых ног, выглядывавших из-под большой бесформенной рубашки – худеньких и стройных.
Пальцы Люка безжалостно впились в руку Марии чуть пониже плеча.
– Черт возьми, что ты вытворяешь? – прорычал он. Мария обиженно прикусила губу:
– Я купалась, Люк. А в чем дело?
– В чем дело?! – резко рассмеялся Люк. – Ты исчезла и не отвечала на мои крики!
– Я купалась и не слышала, как ты кричал. А когда увидела тебя на берегу, то спряталась там, за камнями.
– Боже мой, Мария, ты что, играешь со мной? – говоря это, Люк с силой встряхнул ее за плечи.
– Я была раздета, – не дрогнув, ответила девушка. Люк так резко отпустил ее, что она едва удержалась на ногах.
– Черт возьми! Я решил, что ты утонула, а ты заботилась о своей скромности!
Он снова обжег ее взглядом. Мокрая рубашка не скрывала женственных линий тела Марии и, несмотря на гнев, в его душе шевельнулось что-то первобытное, как вода и ветер.
– Оденься, – резко отвернувшись, прорычал Люк. – Я не хочу оскорблять твою скромность больше, чем я уже сделал это.
Мария даже не шевельнулась.
– Почему ты так сердишься, Люк?
Этот тихий вопрос заставил его вздрогнуть.
Люк мрачно произнес:
– Я думал, что потерял тебя.
Мария вздохнула: так вот в чем дело, а она-то считала, что за те недели, что они провели бок о бок, скитаясь по диким местам, Люк стал добрее к ней, и предположила другую причину его гнева.
Глядя на мрачное лицо своего спутника, Мария ругала себя за то, что могла подумать, что он стал к ней лучше относиться. Какая же она наивная! Все, что Люк хотел от нее – это помощь в поисках сестры. Она для него – только средство общения с индейцами шони. Совершенно очевидно, что Люк едва терпит ее.
Раздраженный молчанием девушки, Люк издал какой-то нетерпеливый звук, поднял одежду и, схватив Марию за запястье, потащил через заросли вверх по склону. Он продвигался так быстро, что Марии казалось, что ее волокут силой. Когда они вернулись в лагерь, Люк развесил одежду на деревьях около костра, чтобы она просохла.
Покончив с делами, Люк взглянул на Марию. Гордость не позволила девушке опустить глаза. Сколько раз, чувствуя стыд за свое происхождение, она пыталась доказать Люку, что ее кровь не повлияла на характер, что у них много общего и они могут еще найти общий язык, но – тщетно.
– Ты действительно так сильно ненавидишь меня? – спокойно встретив казавшийся ей убийственным взгляд, тихо спросила девушка.
Прорычав что-то под нос, Люк медленно подошел к Марии.
– Ненавижу? – недоуменно переспросил он. – Господи, Мария, да разве я беспокоился бы так о тебе, если бы ненавидел? Я уже мысленно тысячу раз умер сегодня, пока не нашел тебя!
– А я думала…
– Ты неправильно думала, Мария.
Неожиданно Люк принялся целовать ее со всем пылом долго сдерживаемой страсти. В его объятиях не было ни нежности, ни сладости, только жар вырвавшихся на волю чувств. Поэтому, несмотря на ярость этого поцелуя, все страхи Марии разом улетучились.
Когда Люк наконец отпустил девушку, она внимательно посмотрела на него, словно требуя ответа на свои многочисленные вопросы.
– Ну, теперь ты все поняла? – мягко улыбнулся он. – Нет.
– И я ничего не понимал до сегодняшнего вечера. Я так упрямо старался отрицать то, что давно знал, из-за того, что… что…
– Из-за того, что я – шони? – помогла ему Мария.
– Я поклялся ненавидеть всех шони после того, что Черный Медведь сделал с моей семьей, – Люк дотронулся до щеки девушки и погладил пальцем ее висок. – Но я не могу ненавидеть тебя, Мария.
– Однако ты так старательно пытался делать это, – смущенно отвернулась Мария.
Люк схватил ее за руку и снова повернул к себе лицом:
– Я еще не все сказал.
Его прикосновения нравились девушке; она решила, что Люк хочет опять поцеловать ее. Но он не двинулся с места, а продолжал смотреть на нее напряженным, проникающим в самую душу взглядом.
– Мария.
Девушка молчала, глядя куда-то ему за спину, в темноту леса.
– Мария, посмотри на меня. Ничего не говори, а просто слушай, – Люк обнял ее за плечи; теперь его руки были нежны. – Я люблю тебя, Мария.
Казалось, мир раскололся на части, развалился на тысячи кусочков. Заглянув в себя, Мария почувствовала страх: она тоже любила Люка…
– Я заранее предвидел этот вопрос, сэр, – ответил Хэнс, даря мистеру Атвотеру самую любезную из своих улыбок. – Я вполне в состоянии достойно обеспечить вашу дочь.
Джордж Атвотер затянулся толстой сигарой и через стол пристально посмотрел на Хэнса, рассеянно смахнув при этом упавший на жилет пепел. Хэнс Эдер выглядел слишком безупречно: красиво уложенные золотистые волосы, белоснежная улыбка на загорелом лице, руки ухожены, ногти тщательно отполированы, одет с иголочки в новый черный костюм – сама учтивость и самообладание. Однако было невозможно угадать, что скрывается за этими улыбающимися голубыми глазами.
Доктор Атвотер поймал себя на том, что размышляет об искренности Хэнса, следовательно, сомневается в ней.
– Ваша семья занимается земледелием, не так ли? Хэнс согласно кивнул:
– Но я всегда избирал свой путь. Мое дело – кораблестроение и торговля.
Атвотер удивленно поднял густую седеющую бровь:
– Да? И чем же вы торгуете? Что перевозите?
– Меха, зерно, продовольствие, соль, виски – в общем, все, что нужно такому огромному количеству переселенцев.
Дым сигары затянул голубым туманом комнату. Джордж Атвотер обвел взглядом длинные шкафы с книгами, выстроившиеся вдоль стен, стопки рукописей и документов.
– То, что человек выбирает в качестве основного дела своей жизни, многое говорит о нем.
