Селеста Брэдли - Срочно разыскивается герцог
Феба осталась стоять в своей комнате, наряженная, в свадебное платье, задумавшись над тем, какую часть своей печальной истории она пропустила.
Стикли пристально разглядывал вышедший несколько дней назад газетный листок со сплетнями, который Вульф только что в замешательстве сунул ему в руки. Вульф в ярости шагал по крошечной лачуге, пока Стикли читал газету.
– Подготовка к свадьбе продолжается? – Стикли поднял голову. – Как они могут говорить об этом? Мы написали письмо… мы украли его сиятельство!
– Мы украли кого-то, – прорычал Вульф. – Не Брукхейвена, очевидно.
Стикли заморгал.
– Но тогда кого? Он выглядел как маркиз… он был в экипаже Брукхейвенов…
Вульф проглотил последнюю каплю виски, а затем бросил пустую бутылку через комнату, где она разбилась о камни очага. Стекло посыпалось на прекрасные сапоги, грубо брошенные туда же несколько дней назад.
– Мы украли проклятого ублюдочного повесу, вот оно что! Мы оставили маркиза в тепле и уюте в Лондоне, и рисковали всем, чтобы похитить его чертова единокровного брата!
Стикли сдвинул брови, неспособный отрицать очевидное. Затем он выпрямился.
– Свадьба!
– Что?
Стикли встал и схватил свою шляпу.
– Мы все еще можем успеть на нее, если поторопимся.
Вульф презрительно усмехнулся.
– Зачем это нам нужно?
Стикли одернул свой жилет и разгладил сюртук.
– Мы уже проиграли, Вульф – и я думаю, что хорошо, что наш план провалился. Это слишком неприятное дело для таких людей, как я. А что до самой свадьбы, то мы на нее приглашены. В данный момент лучшее, на что мы можем надеяться – это освободить себя от малейших подозрений. Разве ты не думаешь, что будет весьма странно, если мы пропустим свадьбу нашего единственного клиента – самую грандиозную свадьбу года?
Вульф выдохнул, признавая свое поражение.
– Я ненавижу свадьбы. – Затем он указал подбородком в сторону двери, ведущей в подвал. – А что насчет него?
Стикли фыркнул. Он из принципа не одобрял повес. Так же, как и ублюдков. Ублюдочные повесы, которые пытаются соблазнить хорошеньких молодых леди, находились очень низко в этом списке.
– Он останется. Мы пошлем анонимную записку в ближайшую деревню, как только вернемся в Лондон. Кто-нибудь придет и выпустит его.
Как только мисс Милбери должным образом выйдет замуж за приятного, приличного джентльмена!
Обед этим вечером перед свадьбой прошел в чрезвычайно подавленной обстановке. Феба пока располагалась на своем «гостевом» месте. Было еще много времени до того момента, как она переместится на стул, более подходящий ее положению в семье. Колдер сидел во главе стола, что происходило каждый вечер с тех пор, как он привез ее обратно. Забавно, но с тех пор, как Феба предала маркиза, она стала гораздо чаще видеть его.
С помощью вилки девушка рисовала линии в подливке на своей тарелке. К счастью, Колдер не целовал ее больше. Этот поцелуй не был неприятным, но потребуется очень долгое время, чтобы огонь той блаженной ночи исчез из ее воспоминаний.
Конечно же, у нее уйма времени для этого, не так ли?
Она прошла через все испытания во время свадебных приготовлений, хотя не смогла даже бросить взгляд на список рассадки гостей с замечаниями, написанными на нем четким, с завитушками почерком Рейфа.
– Просто сделайте это, – попросила девушка Фортескью, который серьезно кивнул и ушел прочь.
Когда же простой взгляд на его почерк перестанет воспламенять ее воспоминания? Она должна погасить этот факел. Она должна отправить эту Фебу обратно спать… возможно, навсегда.
В доме над ним царила тишина теперь уже на протяжении нескольких часов. Поначалу Рейф едва замечал это, сосредоточившись только на том, чтобы извлекать древнюю известку, казалось, по одной грануле из стены подвала. Только когда очередной кирпич упал мимо его дрожащих рук и ударился об пол, тогда он в тревоге застыл и прислушался.
Не было слышно никаких звуков – и мужчина осознал, что так продолжалось уже некоторое время. Ни скрипа, ни звука шагов. Рейф внимательно прислушивался. Они могли просто спать.
Или они оба могли одновременно уйти. Такого никогда не случалось прежде. Чтобы проверить, молодой человек взял кирпич и со всей силы запустил его в тяжелую, окованную железом дверь погреба.
Послышался гулкий грохот, пыль и песок посыпались вниз с древних досок над его головой.
К тому же кирпич пробил дыру размером с руку в покрытой мхом двери. Рейф уставился на нее, хриплый удивленный смех вырвался из его горла. Все это время он потратил на то, чтобы подкапываться под покрытую плесенью дверь!
Он просунул руку через отверстие, но не смог дотянуться до задвижки. Нагнувшись, Рейф подобрал упавший кирпич и легко ударил им по двери. Дыра немедленно расширилась настолько, что теперь он смог просунуть сквозь нее свою руку целиком.
Мгновение спустя он уже проходил через дверь в помещение, которое оказалась всего лишь нищенской лачугой. Здесь никого не было, но его сапоги лежали заброшенными у камина.
Рейф немедленно шагнул к ним.
– Ой! – Он подпрыгнул и поднял правую ногу. Кровь сочилась из того места, где осколок стекла размером с визитную карточку глубоко впился в его плоть.
Ублюдки не могли уйти просто так, не так ли? Он выдернул осколок и, не переставая ругаться, промокнул порез подолом своей грязной рубашки. Наконец кровь остановилась, и он смог осторожно натянуть сапоги.
Здесь больше не было ничего ценного – ничего, кроме брошенного газетного листа на столе. Пора уходить. Рейф захромал к двери.
Что-то привлекло его взгляд, когда он проходил мимо стола. Красавец Брукхейвен…
Молодой человек остановился, взял листок и начал читать.
О нет. О Боже, нет.
Феба!
Как она могла сделать это? Разве она не знает, как он любит ее? Разве она не знает, что это уничтожит его…
Рейф смял газетный лист в руке. В конце концов, она сделала свой выбор.
Самое ужасное было в том, что он даже не мог затаить злобу на Колдера из-за его невесты. Он никогда не видел своего брата таким беззаботным, как когда тот ухаживал за Фебой – и никогда он настолько не ощущал себя предательским дьяволом, как в то утро, когда он проснулся рядом с Фебой. Колдер хороший человек – и он, несомненно, никогда не совершил бы такого поступка по отношению к Рейфу.
Но то, что Рейф не мог ненавидеть их из-за того, что они вступают в брак, не означало, что он хотел видеть Фебу и своего брата вместе, год за годом, сближающихся, заводящих детей, до тех пор, пока он сам на станет лишь тусклым лицом за их столом – бедным дядей Рейфом, который так и не женился.
