Елена Арсеньева - Опальная красавица
– Вот почему Неонила умерла! – подумал Алексей и не сразу понял, что говорит вслух. – Она подняла фату моей... жене, поглядела на нее – и упала замертво. Теперь я понимаю. Только теперь! – Обернулся к Лисоньке: – Она ожидала увидеть тебя! А увидела... – Он запнулся.
Лисонька всхлипнула.
– Как ее зовут? – спросил Алексей, даже из вежливости не стараясь говорить с интересом: ему сейчас все было безразлично. Четыре года! Четыре года искупления несуществующего греха!..
Лисонька так плакала, что ничего не могла сказать. Ответил старый князь:
– Елизавета. Ее зовут Елизавета.
– Она жива?
– Да.
– Где она сейчас?
Ответа не последовало. Алексей поднял свечу. Из полумрака выступило помертвелое лицо с закрытыми глазами.
– Отец! Батюшка! – в один голос крикнули брат и сестра.
Поднялась суматоха... И вот так и случилось, что минуло более полугода, прежде чем Лисонька смогла приехать в Любавино.
* * *Алексей за эти месяцы выдержал с Лисонькой немало баталий, ибо сестра желала как можно скорее объявить Елизавете о его возвращении, а он яростно этому противился. Новое дело, еще одна напасть: оказаться женатым на существе, даже лица которого он не мог вспомнить! На истинной авантюристке без стыда и совести! Ей еще повезло, что обман не вскрылся тотчас: Алексей сам утопил бы ее в Волге, чтобы избавиться от немилой жены, которую он вдобавок считал сестрою.
Лисонька, выслушивая его гневные речи, удивлялась, как брат не понимает: Елизавета спасла их обоих от страшного греха! И если Алексей страдал, то неужели Елизавета все эти четыре года страдала меньше? Она ведь тоже была уверена, что обвенчана с единокровным братом!
– Страдала? – едко усмехнулся Алексей. – Помнится мне, ты говорила, что теперь она зовется графиней Строиловой. Думаю, ни мне, ни другому мужу своему она не больно-то старалась сохранить верность!
Лисонька была уверена, что развратность вдовьей жизни не коснулась сестры. Но в рассказах Елизаветы о прошлом оставалось так много недоговоренного. Могла ли она поручиться перед братом за чистоту чувств и помыслов его венчанной жены? Алексей же твердо решил считать себя человеком свободным, да и все этому теперь благоприятствовало: улучив денек-другой, он все-таки съездил в Нижний, встретился со служителем Успенской церкви (другим – не тем, коего порою вспоминал в кошмарных снах) и узнал, что недавно церковь была взломана и все книги из ризницы украдены.
Алексей едва удержался, чтоб не сплясать прилюдно: путы, его связывающие, упали! В приподнятом настроении он воротился домой и тотчас возвестил это сестре, причем с неким злорадством: мол, судьба сама обо всем позаботилась! Он свободен! Но Лисонька поглядела на него как-то странно, словно бы с сожалением, – и пошла прочь, бросив на прощание:
– Когда б я думала, что таинство церковного брака состоит лишь в записях, рукою человеческой начертанных, я б лучше вокруг ракитового куста венчалась, как язычница, лишь бы по любви!
– Что ты знаешь о любви, – крикнул Алексей запальчиво, – ты – невинное дитя? Была одна женщина... Я встретился с нею среди моря и огня, мы оба были на волосок от смерти, мы любили друг друга час, два, не помню, а потом она исчезла. Не знаю, жива ли она, но буду помнить о ней всегда, и даже после смерти, ибо только с нею я понял, что такое любовь!
Лисонька ушла сердитая, и Алексей так и не понял, слышала ли сестра его слова. Сам же остался озадачен. Конечно, он готов был порою удавиться от несправедливости жизни и не мог не соглашаться с сестрою в одном: он помнил, что ощущал, когда священник произносил роковые слова. Кроме понятной тревоги, сомнений, даже страха, он чувствовал словно бы присутствие сонма незримых существ, собравшихся в маленькой пятиглавой церковке на Ильинской горе со всех концов поистине неоглядного загробного царства. О, они-то, конечно, прозревали своими всевидящими очами всю глубину страданий, на которые обрекаются эти двое, однако знали и другое: истечет время, изойдут многие пути, изольются слезы, сыщутся ответы на все вопросы, минуют горести – и останутся только вечные венчальные узы, на земле и на небесах, в жизни и в смерти связавшие этого мужчину с этой женщиной. Бог весть, может статься, их несчастья иссякли бы куда скорее, если б они раньше задумались о нерушимости данных друг другу клятв!
Алексей долго не спал в ту ночь. Нелегко было признаться даже себе самому, но пришлось: ярость его на эту неведомую Елизавету объясняется не столько ее давним обманом. Его почему-то до глубины души уязвляло, что венчанная жена его могла быть неверна ему и лукава до такой степени, что из выгоды (он ведь не знал иных причин, Елизавета скрыла их даже от Лисоньки) сделалась двоемужницей. «Надеюсь, господь достойно покарал ее!» – подумал он мрачно.
К исходу ночи он понял истоки своей мрачности и злобы. Это была ревность.
Да, он никогда не забудет Рюкийе (не странно ли, что ее настоящее имя тоже Елизавета!), с ней пережито упоение и блаженство, которое не всем дается на земле, и эти пленительные картины, наверное, будут терзать его до смерти, однако жива ли Рюкийе? Она для него потеряна, а с этой неведомой женщиной его связывают особенные узы, она принадлежит ему по праву! Как она посмела выйти за другого?!
Любовь – существо загадочное. Чем больше в ней тайны, тем больше она разгорается. Поэтому не было ничего удивительного в том, что спустя некоторое время гордость оставалась последней преградою, стоявшей на пути Алексея, когда он собирался – и не мог заставить себя собраться – в строиловское имение. Но Лисонька, любившая брата всем сердцем, наконец не выдержала зрелища этого внутреннего раздора и сама отправилась туда, объясняя, что давно пора с сестрою свидеться, а до неприязни Алексеевой ей будто бы и дела нет. Лукавство ее было видно невооруженным глазом, но Алексей сделал вид, что не замечает его. Возможно, и впрямь следует повидаться с этой женщиной и разрешить то состояние неопределенности, в котором оба они пребывают. Ничего, пусть Лисонька произведет разведку, коли ей так хочется!
Однако разведка сия превзошла все ожидания и превратилась для его сестры в настоящее наступление! Лакей, сопровождавший княжну, вернулся в Измайлово с короткой, но яростной запискою, извещавшей, что в Любавине Лисонька обнаружила след убийц Эрика фон Тауберта и мщение пролагает ей путь в Нижний. Алексей и его отец немедленно отправились туда же и оставались в губернском городе весь месяц, пока не получили известия о захвате ватаги Гришки-атамана. История стычки его с графиней Строиловой в имении Алексея Яковлевича Шубина сделалась к тому времени всеобщим достоянием, а потому старый Измайлов велел детям немедля сопровождать себя в Работки, к старому другу и родственнику. Шубин поведал им некоторые подробности недавней баталии, оставшиеся скрытыми от широкой публики, например, то, что Вольного захватили в спальне графини, а потому главным требованием разбойников была именно ее выдача.
