Кэтрин Коултер - Песня огня
— Пойдем, — грубо сказал Грэлэм. — Я не хочу, чтобы ты умерла от лихорадки.
Шатаясь, леди Кассия поднялась на ноги и плотнее закуталась в плащ. Сэр Уолтер стоял в узкой двери. Черты его были искажены ненавистью. И она сказала громким и ясным голосом:
— Сэр Уолтер не забыл рассказать, как он ухитрился поймать Дайнуолда де Фортенберри? Как до полусмерти избил его, связанного и не способного защитить себя?
Грэлэм медленно повернулся лицом к Уолтеру.
— Он сказал тебе, что рассчитывал на то, что ты убьешь Фортенберри, а его наградишь за усердие?
Взгляд Грэлэма был холоден:
— Я поговорю с сэром Уолтером. А теперь, миледи, пойдемте со мной.
Он на мгновение словно забыл о ней и что-то тихо сказал Уолтеру. Тот кивнул и вышел. «Ненавидит меня за то, что я женщина, и потому мне нельзя доверять», — подумала Кассия А вслух сказала:
— Я не предавала тебя, Грэлэм. Я никогда тебя не предавала.
Она заметила, как в его черных глазах блеснула ярость, и, откинув голову, вздернула подбородок.
— Теперь ты меня убьешь? Как убил бы Дайнуолда?
Хозяин Вулфтона некоторое время смотрел на гордо вскинутую голову жены. Потом быстро отвернулся, сжимая руки, праздно повисшие вдоль тела, в кулаки. Ему не хотелось бить ее, потому что он сознавал, что если сделает это, то не остановится и перед убийством.
— Вот почему он бежал, Грэлэм. Это правда, я сняла с него оковы, но я хотела только избавить его от боли. Я надеялась, он скажет тебе, что ожерельем с ним расплатилась Бланш, чтобы избавиться от меня, но Дайнуолд испугался. Ты все равно убил бы его, что бы он ни говорил. А умирать он не хотел.
— И потому оставил тебя здесь в оковах, чтобы ты встретилась со мной. Человек чести!
— Но это правда? Ты убил бы его?
— Идем, Кассия, — мрачно проговорил лорд Грэлэм, направляясь к двери темницы.
Кассия молча последовала за ним, чувствуя оцепенение, которое сейчас было для нее благом. Она не думала о будущем. Достаточно было холодного отчаяния настоящего.
Когда леди Кассия вошла вместе с мужем в зал, их встретила полная тишина. Она ощущала на себе встревоженные взгляды слуг. Ей даже показалось, что она чувствует их страх за нее. Но сама она страха не испытывала.
Она вообще не чувствовала ничего. Для нее все было кончено.
Лорд Грэлэм на мгновение остановился распорядиться, чтобы в их спальню принесли горячей воды. Кассия впервые заметила морщинки усталости на лице мужа. Его кольчуга и плащ были заляпаны грязью. Ей хотелось спросить его, все ли в порядке. И она с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться вслух — оказывается, она по привычке по-женски все еще волновалась за него.
Когда они вошли в спальню, Грэлэм перестал обращать на нее внимание. Эвиан помог ему снять латы. Отослав мальчика, рыцарь снял оставшуюся одежду и нагишом сел на свой стул с высокой спинкой.
Две служанки вошли в комнату, неся деревянную лохань с горячей водой. Грэлэм поднялся с места и, вероятно, забыв о своей наготе, подошел к лохани. Потом отпустил женщин коротким кивком головы. Наконец он погрузился в ванну.
Рыцарь чувствовал, как горячая вода просачивается в его тело, проникает в мускулы, изгоняя из них усталость и боль. Он лениво раздумывал над тем, оставил бы сэр Уолтер Кассию в темнице, если бы Грэлэм не вернулся. Вряд ли. Его рыцарь не мог осмелиться на это. Лорд Вулфтона вздохнул и глубже погрузился в воду. Мысли в его голове мешались: он никак не мог отрешиться от радости встречи с Кассией, и в то же время его угнетало осознание ее обмана. Внезапно он почувствовал себя старым и очень усталым. Его отец был прав. Он был дурак, что усомнился в мудрости своего родителя. Жена нужна для продолжения рода, и то только, если муж держит ее вдали от других мужчин и уверен в том, что потомство произошло от его семени. Овладел ли ею Фортенберри, прежде чем бежать? Грэлэм выпрямился в ванне и повернул голову к жене, сидевшей на стуле неподвижно как статуя.
— Кассия, — обратился он к ней, голос его звучал ровно, — сними одежду. Хочу посмотреть, есть ли на твоем теле или одежде следы семени де Фортенберри.
Жена молча смотрела на него, и гневный румянец заливал ее лицо по мере того, как до нее постепенно доходил смысл его слов.
— Черт возьми! Делай, как я приказываю!
— Грэлэм, — Кассия вцепилась в подлокотники так, что костяшки пальцев побелели. — Пожалуйста! Ты должен мне верить. Дайнуолд де Фортенберри не был моим любовником!
— Если ты не сделаешь этого по доброй воле, я распорю твое платье, изорву его в клочья.
— Почему ты мне не веришь?
Он сжал зубы. Потом быстро окатил себя водой и поспешно поднялся из ванны.
Уголком глаза Грэлэм видел, как Кассия встала со стула и бросилась к двери. Он поймал ее за руку, когда она уже взялась за медную ручку.
— Пожалуйста, — задыхаясь, умоляла она, — пожалуйста, поверь мне хоть раз!
— Хочешь, чтобы я располосовал твое платье? Юная леди смотрела на него, понимая, что он неумолим.
Но она не позволит ему снова запугать себя. Медленно она покачала головой.
— Ты не посмеешь унизить меня, — сказала Кассия. — Мое единственное преступление — сочувствие к человеку, который был добр ко мне. — Ее подбородок взметнулся вверх. — Я рада, что у него хватило ума бежать. Я рада, что он не остался здесь и теперь ты не сможешь его убить.
Де Моретон отвел руку для удара, но тотчас же овладел собой и медленно опустил сжатый кулак. Столь же медленно он отвернулся от жены и бросил через плечо:
— Если ты сейчас покинешь эту комнату, у тебя будет причина пожалеть об этом.
Он набросил рубаху, подпоясался и повернулся к ней:
— Сними одежду.
— Нет, — возразила молодая женщина, и голос её прозвучал хрипло, как карканье.
Пожав плечами, рыцарь сорвал с нее оливково-зеленое шерстяное платье. Она пыталась сопротивляться, что было бесполезно, и Кассия сознавала это. Она только причинила себе боль.
Когда жена встала перед ним, обнаженная и дрожащая, Грэлэм отступил, и в темных глазах его зажглись жестокие огоньки. Он задумчиво поскреб подбородок.
— Да, теперь ты стала настоящей женщиной, верно? Какие прелестные груди у тебя. И этот твой нежный, мягкий животик.
Она не пыталась прикрыть от его взгляда свое обнаженное тело, а только подняла руки над головой и закрыла ладонями уши, чтобы не слышать его жестоких и грубых слов.
Грэлэм рассмеялся, поднял ее на руки и понес на постель. Бросив на спину, приказал:
— Не двигайся.
Потом он развел в стороны ее ноги и осмотрел ее. Кассии казалось, что никогда в жизни она не испытывала большего унижения. Ее чуть не вырвало, когда он провел рукой по ее телу.
