Патриция Мэтьюз - Укротить беспокойное сердце
– А вы говорили об этом кому-нибудь еще, кроме мистера Адамса?
Лора отрицательно покачала головой.
– У меня не было на это времени – торопилась на поезд, чтобы ехать в Мэн.
Начальник полиции опустил глаза и стал рассматривать свои руки.
– Так, так. Что ж, спасибо, миссис Орландо, – сказал он. – Возможно, мне понадобится поговорить с вами еще раз. Это в интересах следствия. Можно?
– Разумеется. Хотя я и не испытывала никаких чувств к своему мужу, смерти ему не желала, поэтому сделаю все, чтобы помочь поймать убийцу.
В глазах Томпсона появился странный блеск, он вдруг спросил:
– Даже если этим убийцей окажется ваш друг мистер Адамс?
У Лоры все похолодело внутри. Но она, вздернув подбородок, посмотрела ему прямо в глаза.
– Я знаю мистера Адамса, сэр, очень хорошо знаю, и уверена, что он не мог совершить убийство. Если бы он был способен на такое, он не был бы для меня тем человеком, которым я восхищаюсь.
Начальник полиции встал, взял свою шляпу и улыбнулся Лоре одними уголками рта – в знак уважения, наверное.
– Я считаю, что вы – честная женщина, миссис Орландо, и могу только надеяться, чтобы ваша вера в непричастность мистера Адамса подтвердилась.
Лора проводила его взглядом с чувством отчаяния. Уилл прав – полиция подозревает его!
Боже милостивый! Помоги, Господи! Не дай им арестовать его!
Но, несмотря на все ее молитвы, Уилл был взят под стражу на следующий день, и ему предъявили обвинение в убийстве Николаса Орландо.
Весь цирк был потрясен этой новостью, а Бэйли и Барнум пообещали обеспечить Уилла самыми лучшими адвокатами.
Лора была просто убита горем. Милли и Лайонел не отходили от нее, стараясь утешить. Они рассказали Лоре – несмотря на арест, в цирке никто не верит, что Уилл виноват, и все считают обвинительный приговор невозможным.
Труппа готовилась к переезду в другой город. Никакие душевные переживания, сочувствие коллегам не могли повлиять на жесткие сроки гастролей, и так они выбились из строгого расписания, но больше задерживаться невозможно.
Перед отъездом Лора получила разрешение повидаться с Уиллом. Ей было мучительно больно видеть его за решеткой. Рыдая, она протянула к нему руки, и он прижал их к пылающему лицу.
– Лора, – прошептал Уилл, – я не делал этого! Я не убивал твоего мужа! Ты должна верить мне. Веришь?
Она молча кивнула, не в силах сказать ни слова.
Они оба прижались к холодной решетке, и Уилл поцеловал ее в губы. У Лоры подкашивались ноги, она в отчаянии вцепилась в воротник его сюртука.
– Я останусь, – проговорила она. – Сниму тут комнату где-нибудь поблизости, чтобы ты не был один!
Уилл печально покачал головой.
– Нет, дорогая моя. Тебе от этого будет еще хуже. Ты ничем не можешь помочь. Завтра приедет адвокат, которого нанял Финиес, и мы с ним начнем работать над моей защитой. А ты поезжай с труппой, работай, нужно чем-то заняться, чтобы не думать все время об этом кошмаре. Кроме того, без тебя в цирке не обойтись. Сезон подходит к концу, и если следствие затянется надолго, ты сможешь еще приехать сюда по окончании гастролей. Хорошо?
Он поцеловал ее нежно еще раз. Лора чувствовала, что сердце ее разрывается на части. Она едва нашла в себе силы оторваться от Уилла, попятилась к выходу, не сводя с него глаз. За дверью ее ждали Лайонел и Милли. Они обняли Лору, и она разрыдалась. Если Уиллу вынесут обвинительный приговор, ее жизнь не будет иметь смысла.
* * *В последующие дни Лора старалась загрузить себя работой так, чтобы не оставалось времени думать о личном, вспоминать и переживать.
Она проводила все свое свободное время с друзьями, ведь только они могли не только утешить, но и отвлечь ее от тяжелых мыслей, которые неизменно возвращались к ней, как только она оказывалась одна.
Из каждого города, в который приезжал цирк, Лора отправляла Уиллу длинные письма, полные любви и нежности. Она старалась скрыть свое отчаяние, подбодрить любимого, чтобы он не терял веры в свое освобождение.
Долгими вечерами Лора сидела с Милли и Лайонелом, которых очень любила и ценила за дружбу и поддержку. Ей было радостно видеть, как зреет и крепнет настоящее глубокое чувство между ними.
Правда, Милли поделилась как-то, что Лайонел категорически против их брака.
– Как только я его ни убеждала, – говорила Милли, – он все равно стоит на своем. Мы все равно уже живем вместе как муж и жена, а он считает, что есть разница – если мы поженимся, то я захочу иметь детей, которые могут родиться похожими на него. Пробую объяснить ему, что для меня это не имеет значения, а он не верит. Он бывает так упрям!
Лора обняла подругу за плечи.
– Послушай, не надо беспокоиться, Милли! – сказала она. – Он никуда не денется. Посмотри, чего ты уже добилась, проявляя терпение и настойчивость.
– Знаю, ничего не забыла, – улыбнулась Милли. – Как я счастлива, что мы так близки с ним! Только бы я хотела, чтобы ты тоже была счастлива.
Лора отвернулась, чтобы подруга не увидела предательских слез, навернувшихся на глаза.
– Все образуется, дорогая, – сказала она дрогнувшим голосом. – Не могут же осудить невиновного!
Они помолчали немного. Потом Лора снова обратилась к Милли:
– Послушай, ты не знаешь, куда подевался Бенджи? Я его практически не видела со дня приезда из Мэна.
Милли сокрушенно покачала головой.
– Знаешь, у него опять проявились странности, впал в депрессию. Я-то думала, что ему стало лучше. Помнишь, как он вел себя, когда мы собирались вместе? А теперь он замкнулся в себе, ни с кем не общается и, по-моему, пьет.
– Надеюсь, это не из-за того, что произошло, когда Ник вломился ко мне, – заволновалась Лора. – Ник тогда ужасно оскорбил Бенджи. Вдруг он сломался после этого? Ох, Милли, ты бы видела, как храбро Бенджи защищал меня! Надо мне пойти его проведать. Я последнее время занята только своими проблемами и забыла обо всем. Это нехорошо.
Когда по дороге в Сент-Томас Лора пришла к Бенджи в купе, он не проявил ни малейшего желания говорить с ней. Выглядел он плохо, его мучил тяжелый кашель, и все время, что Лора была возле него, оставался безучастным к ее разговорам. Она попыталась как-то расшевелить его, поблагодарила за помощь, всячески выражала дружеские чувства, пробовала шутить, но ничего не могла поделать – Бенджи впал в апатию и не реагировал ни на что.
Лора оставила ему фрукты, которые прихватила для угощения, и ушла, уверенная в том, что не кто иной, как Ник Орландо, в ответе за душевное состояние бедного карлика. Она подумала, что справедливости ради Нику следует на том свете гореть в аду, расплачиваясь за прегрешения, за боль, которую он причинил стольким людям.
