Робин - Проснись, моя любовь
Элейн перехватило дыхание.
— Ты!
Хэтти свирепо глянула на Элейн.
— Это была ты! — сказала Элейн неожиданно неуверенным голосом. Глаза старухи были стары, слишком стары. Как эти глаза могли быть зеркалом двадцатиоднолетней девушки?
— Да, я та, кто расскажет им. Ты сама дьявол во плоти, и я не позволю тебе больше быть таковой! Где они, я спрашиваю?
Нет, старая карга не была Морриган. А существовала ли Морриган вообще? Не могли ли все эти вещи быть проделаны сумасшедшей старухой, одержимой местью? Может, Элейн запугивали Хэтти и группка христианских пропагандистов девятнадцатого столетия?
— Где они, я спрашиваю. — Хэтти пылала праведным гневом. — Ты отдашь мне свои орудия дьявола, Морриган, а затем станешь моей. Да, я позабочусь о тебе, введенная в заблуждение дьяволом душа, и мы вернем тебя обратно родне. Кайся, Морриган, кайся во имя Бога и оставь орудия сатаны.
Элейн почувствовала, как смех наполняет ее. Это былаХэтти. Весь этот спектакль был работой Хэтти! Для того чтобы вернуть господство над своей «бедной» маленькой овечкой с введенной в заблуждение «дьяволом» душой.
Старуха вертелась в знакомом движении вонючих черных одеяний. Элейн инстинктивно отступила. Хэтти переключила свое внимание на ряды туфель, заполнявшие нижнюю полку большого шкафа. Вспышки желтого, красного, черного, белого и синего потрясали воздух; каждая туфля несколько раз перетряхивалась, прежде чем быть отброшенной в сторону к груде остальных вываленных вещей. Элейн наблюдала с растущим скептицизмом и гневом.
Хэтти в ярости обернулась к Элейн. Ее старческие слезящиеся глаза пылали как тлеющие угли.
Элейн инстинктивно отскочила. Безумие Хэтти было намного более опасно, чем воскрешение Морриган.
Хэтти приблизилась лицом к лицу с Элейн.
— Где они находятся, ты, дьявольское отродье? Я не оставлю тебя, пока не получу их, слышишь? Тебе не убежать снова от Хэтти! Больше никогда! Ты слышишь, Морриган, девочка, я не позволю тебе снова стать плохой!
Хэтти назвала ее Морриган. Снова.
— Ты сумасшедшая, — прошептала Элейн, не реагируя на дурной запах изо рта. Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет Хэтти. Пусть все эти козни окажутся работой сумасшедшей старухи, помешанной на спасении молодой хромой девочки. Ведь могло быть так. Возможно, Элейн разговаривала во сне. Возможно, она называла себя Элейн. Возможно, она просилась в другое время. К другому мужчине.
Она назвала меня Морриган.
Утреннюю тишину огласил громкий звук удара руки о щеку Элейн.
— Ты не будешь называть меня сумасшедшей, поняла? Я не позволю тебе оскорблять меня!
Это было так знакомо. Ругань. Удары. Борьба за превосходство.
Элейн уткнулась носом в лицо старухи.
— Убирайся отсюда! Все вы, возвращайтесь обратно, откуда пришли!
— Да, тебе хотелось бы этого, не так ли? — торжествовала Хэтти. — Тогда бы ты могла практиковать свои дьявольские привычки и думать забыла о божественном спасении! Отдай мне свои орудия и тебе станет легче, Морриган, девочка.
Элейн сменила тактику.
— Кто хочет их, Хэтти? Кто хочет эти мои орудия?
— Преподобный, он хочет их! Ты никогда не спасешься, если не бросишь привычки сатаны.
— Кто писал записки, Хэтти? Это ты подбрасывала их, не так ли? Кто еще хочет, чтобы я отдала свои орудия?
— Мы все, богобоязненные христиане! — выкрикнула Хэтти. — Мы все хотим, чтобы ты оставила свои дьявольские привычки!
Чарльз быстро просмотрел записку. Он почувствовал себя так, будто гигантский кулак сжал его сердце.
— Еще одна записка, милорд? — Шарик хлеба выстрелил в его колени.
Чарльза внезапно охватил гнев. Это была их вина. Ничего бы из этого не произошло, если бы они не навязали свое нежелательное присутствие ему и его жене.
Его жена.
Боже.
— Убирайтесь отсюда! — Его голос прозвенел кристально чисто над чавканьем четверки.
Они вели себя так, будто он и Морриган выставлены в Кристалл Пэлас [24].
— Все вы. Я хочу, чтобы вы уложили вещи и сели в экипаж в течение часа.
Боули обрадовался.
— Конечно, милорд.
— Морриган снова взялась за старое, папа? — радостно спросила Пруденс.
— Вы запрете ее на сей раз?
— Молчать! — Чарльз отодвинул стул из-за стола. — Немедленно заткнитесь и убирайтесь к черту из моего поместья! — Он впился взглядом в двух пожилых Боули. — Я не вернул бы таким как вы и бешеную собаку.
Глаза миссис Боули сузились.
— Вы…
— Миссис Боули, прошу вас, — сказал Боули самодовольно. — Позвольте мирно уладить этот вопрос. Если бы вы выслушали, чтобы принять решение…
— Я говорил вам, тут нечего решать, — холодно парировал Чарльз. — Морриган остается со мной.
Маленькие беличьи глазки Боули заблестели.
— Милорд, вы не понимаете, что говорите. Она сама себе пишет записки, разве нет? Преподобный …
— Действия моей жены вас не касаются.
— Это касается каждого богобоязненного христианина. Морриган безумна! — вскричал Боули. Более спокойным тоном он добавил. — Преподобный думал, что брак подавит наклонности, вызванные девичьими фантазиями. Но этого не произошло. Позвольте ей вернуться к жизни целомудрия, где она могла бы очистить себя.
Губы Боули посинели, видимый признак того, что человек страдал сердечной недостаточностью. Лакей чопорно стоял позади него. Эта беседа без сомнения станет развлечением для слуг на много дней вперед.
Чарльз глубоко вздохнул.
— Джейми, вызови Джона, чтобы проводить мистера Боули в его комнату. Они должны быть собраны и выставлены вон в течение часа. Это понято?
— Да, сэр.
Он встал. Боули уставились на него с различными выражениями на лицах: миссис Боули — с гневом, Мэри — с опаской, Пруденс — со злостью.
Чарльз подумал, что должен испытывать удовлетворение. На этот раз именно происходящее привлекло их внимание, а не еда на тарелках.
— И, Джейми, пошлите Кейти к миледи.
Достигнув спальни Морриган, Чарльз обнаружил подходящую жертву, на ком можно было выместить свой гнев, — Хэтти. Старая ведьма стояла нос к носу с его женой, выкрикивая христианскую ерунду. Приданое Морриган в беспорядке устилало пол.
Хэтти метнула взгляд за спину Морриган.
— Держись подальше от этого, сассенах! Это принесет пользу душе Морриган! Дьявол со своими помыслами сделал ее сумасшедшей!
— Я говорил тебе сидеть в своей комнате, пока находишься в моем доме. Убирайся отсюда к чертовой матери!
