Кортни Милан - Разоблачение
Далримпл покраснел. Эш просто покачал головой, ощущая слабость и нежелание бороться дальше. Не сейчас, когда он так явственно понял, как поступает с Маргарет.
Лорд Лейси-Фоллетт поджал губы.
— Полагаю, обсуждение продлится до вечера. Если джентльменам больше нечего добавить, желаю вам хорошего дня.
Далримпл сделал неуверенный шаг к двери. Эш нагнал его и схватил за лацкан. В этом жесте не было ненависти, но Ричард отчетливо осознал, что единственным желанием Эша было размазать его по стенке. Он отпрянул, и тогда, склонившись к самому лицу своего заклятого врага, в глазах которого застыл ужас, Эш прошептал:
— Если вы не позаботитесь о ней, я уничтожу вас. Ваше герцогство продлится так недолго, что даже заметить не успеете.
Глава 23
— Все кончено.
Маргарет встала со стула у кровати отца и подалась навстречу входящему Ричарду. Дневной свет подчеркнул насыщенный всеми оттенками лилового синяк на его лице. Он выглядел уставшим. Уставшим и почти сломленным.
— Точнее сказать, моя роль в этом деле закончена. — Ричард опустил голову, чтобы сестра не видела его глаз.
Маргарет не могла понять, изнурен ли он победой, или раздосадован поражением.
Она смяла полотенце, которое держала в руках. Маргарет и сама не знала, о каком результате она молилась. За Эша? За Ричарда? Поражение одного из них разорвало бы ей сердце. На Маргарет навалилась слабость, язык распух, не желая шевелиться ради таких банальных вещей, как речь. Она стояла и молча смотрела на брата.
Ричард вздохнул и покачал головой.
— Что случилось? — с трудом выдавила из себя Маргарет.
Ричард помотал головой:
— Тернер, черт его раздери, отказался.
В голове ее мгновенно просветлело. Казалось, она способна подпрыгнуть и полететь.
— Простите?
Брат подошел и встал к ней почти вплотную.
— Он сказал, чтобы они поддержали меня, но только при условии, что и ваше имя тоже будет включено в акт.
От этих слов мир перед глазами перевернулся, быстро и болезненно резко. В ушах зазвенело. Колени подогнулись, и, чтобы устоять, Маргарет пришлось ухватиться за дубовую спинку кровати.
— Что это значит, при условии, что и я буду включена? Я думала, и так включена?
Ричард повертел в руках кольцо с печаткой, лежащее на тумбочке отца. Луч света, отраженный от меча на гербе, упал на лицо Маргарет. Как когда-то сделал Эш, Ричард надел его на палец.
Ему оно тоже не подошло, и он положил его обратно. Наконец он поднял на нее взгляд, и Маргарет увидела в них выражение торжества.
— Нет. Я вычеркнул вас, чтобы угодить Форсайту и получить его голос.
Это не могло быть правдой.
— Скажите, что это была идея Эдмунда. — Руки Маргарет затряслись.
Это должен быть он — Эдмунд всегда отличался горячностью. Только он…
— Нет, Маргарет. Это была моя идея. Я знал, что буду жалеть об этом поступке до конца жизни, но решил, что лучше жалеть об этом, будучи герцогом, нежели бастардом. Я не думал, что Тернер откажется. Так просто, — язвительно добавил он. — И знаете, что сделал потом этот идиот?
Маргарет покачала головой. Все возможно — после того, как Эш отказался от претензий на герцогский титул, от него можно ожидать всего.
— Велел мне заботиться о вас. Будто я собирался поступить по-другому.
— Нет, Ричард. Думаю, вы уже продемонстрировали, как вы обо мне заботитесь.
Он отвел взгляд, и это подействовало на нее весьма странным образом, словно стало сигналом для выплеска эмоций. Сначала появилась боль, поднимавшаяся изнутри жаркой волной. Потом пришло настоящее понимание того, как хотел поступить с ней Ричард. Он намеревался еще раз лишить ее прав. Ее способность быть преданной так много значила для нее. Она была уверена, что никогда не предаст братьев, как ее отец когда-то предал их всех.
Похоже, она единственная, кто способен на подобные чувства.
Ричард еще раз тяжело вздохнул.
— И после всего, что он сделал, я еще должен быть благодарен этой скотине. До конца дней. Меня это удручает.
Ее родной брат только что признался в том, что был готов поменять ее место в обществе на титул герцога, и больше всего его беспокоило, что ему помешал так поступить Эш, у которого он оказался в долгу.
При мысли об Эше сердце Маргарет сжалось. Он отказался. Он отказался от всего — ради нее. А ведь она лучше всех остальных понимала, что значит для него возможность стать герцогом. Возвыситься в глазах братьев. Обеспечить себе безопасность. Вес в обществе.
За спиной заворочался отец.
— Что ж, — сказал Ричард. — Вам лучше вернуться к… к своим обязанностям. Маргарет, если это имеет для вас значение, я хочу извиниться. Обсуждение в Сакстон-Хаус продлится до конца дня. Даже страшно подумать, что бы случилось, если все прошло так, как я предполагал. Честно говоря, если бы Тернер не поступил по-своему, скорее всего, лорды голосовали бы против меня. Я бы все потерял. Я был так близок к этому. — Он покачал головой. — Они все еще не уверены, но в любом случае поддержат меня.
Ричард говорил так, словно пытался убедить в чем-то себя, а не делился с Маргарет.
— А если бы вам пришлось еще раз пережить этот день, что бы вы им сказали? — спросила она.
Брат покосился на нее:
— То же самое. Ничего не меняя.
Маргарет закрыла глаза. Ричард всегда был таким мягким. Ричард был добр к ней. Однако в каждом случае, когда приходилось выбирать между собственной шкурой и сестрой, он всегда жертвовал Маргарет. Ни разу в жизни брат не доказал ей свою преданность так, как это сделала она.
С кровати донеслось ворчание. За время, прошедшее после приступа, речь отца стала более связной и понятной.
Его слабость и подавленность, которые обеспокоили Маргарет той ночью, сменились привычной вздорностью и вспыльчивостью.
— Вот вы где, — произнес отец, оглядывая Ричарда с головы до ног. — Как прошла встреча? Есть у меня сын или нет?
Ричард покосился на Маргарет и, вскинув голову, посмотрел в глаза отцу.
— Да, — ответил он. — Я унаследую все.
Маргарет была уверена, что за этим последует какое-нибудь злорадное замечание герцога, но тот лишь спокойно смотрел на сына.
— Хорошо, — кивнул он и добавил почти нежно: — Вот это мой мальчик.
У нее все поплыло перед глазами. Брат стоял перед ней, подняв руку, словно для благословения. Он прищурившись посмотрел на нее и отвернулся, тряхнув головой.
— Полагаю, что так и будет, — произнес он, направляясь к выходу.
Дверь за ним закрылась.
— Что, Анна? Дуешься?
