Филиппа Карр - Лев-триумфатор
— Говорят, они не утихнут до самой ее смерти. Удивляюсь, что королева не предпринимает никаких мер против этого. Мария в ее власти, и, говорят, королевские министры постоянно советуют ей положить всему конец, но она пока воздерживается.
Стоял июнь, и сад расцвел дамасскими розами, которые я особенно люблю, потому что они напоминают мне о матушке. Майские мухи кружили над прудом и плакучие ивы склонялись к воде. Красная крапива, вперемежку с розами, образовала живую изгородь, а воздух пропах жимолостью.
Была исключительно холодная погода, и вся природа замерла словно в ожидании каких-то драматический событий.
«Скоро, — думала я, — Джейк вернется домой. Вот в такой же, как этот, день я выгляну в окно и увижу на горизонте» Вздыбленного льва ««.
Однажды вечером, как обычно, я сидела у окна, глядя на море. В тот вечер я чувствовала беспокойство, какое-то предчувствие. И вдруг я услышала отдаленный звук лошадиных копыт, который все приближался. Я не могла ничего увидеть, но стук копыт внезапно смолк. Я подумала: «Кто это скачет в такой поздний час?» Выглянула из окна и увидела внизу фигуру, которая, крадучись, пробиралась по двору.
По-моему, я узнала эту фигуру. Роберто!
Я поспешно спустилась вниз, отперла обитую железом дверь и вышла во двор.
— Роберто! — позвала я.
— Мама! — он чуть не плакал. Я обняла его.
— Любимый мой, — успокаивала я его, — ты — дома. Но почему ты явился тайком?
Он прошептал:
— Никто не должен знать, что я здесь. Мне нужно многое рассказать тебе.
— Ты попал в беду, Роберто?
— Не знаю. Очень может быть.
Страшно боясь поднять шум, я велела ему снять сапоги, чтобы как можно тише пройти в мою спальню. Я мысленно благодарила Господа, что Джейка нет дома.
Мы благополучно достигли спальни.
— Ты голоден? — спросила я.
— Я поел в трактире у Тави стока, — ответил он.
— Расскажи мне, что случилось. Он сказал:
— Мама, мы должны возвести на престол истинную королеву, свергнуть незаконную Елизавету.
— О нет! — воскликнула я. — Только не это, умоляю тебя! Елизавета — наша добрая и законная королева.
— У нее нет прав на трон. Нет прав… Кто она такая? Незаконная дочь Анны Болейн. А Мария — королевская дочь.
— Елизавета — дочь великого короля.
— От его любовницы. Королева Мария — законная и легитимная наследница. Она восстановит в Англии истинную веру.
— А, — сказала я, — так это католический заговор…
— Это желание и твердое намерение восстановить истинную веру. Испания за нас. Она готова выступить. Ее верфи работают день и ночь. Испанцы снаряжают такую великую Армаду, какой еще свет не видел. Никто не сможет противостоять ей.
— Мой дорогой Роберто, мы сможем противостоять. Не думаешь ли ты, что когда-либо найдется флот, пусть даже с самыми могучими кораблями в мире, который сможет победить таких людей, как твой отчим, как Карлос и Жако?
— Все они — жалкие хвастуны! — Как исказилось его лицо презрением и ненавистью, когда он говорил о Джейке! — Когда они увидят испанские суда, идущие на них, то поймут, что проиграли.
— Никогда этого не будет.
— Ты не понимаешь, какой это могучий флот, мама. Нет, я очень хорошо понимала мощь одного испанского галиона…
— Придет день, теперь уже скоро. Мы проиграли… но мы не всегда будем проигрывать.
— Что привело тебя сюда? — спросила я с тревогой. — Ты в опасности?
— Возможно. Я еще не уверен, известно ли, что я замешан в заговоре. Я решил, что благоразумнее пока скрыться. Никто не знает, где я. В любой момент могут обнаружить мою причастность к заговору. Трокмортон в Тауэре. Если его будут пытать…
— Трокмортон I — сказала я. — Так ты в этом замешан? О, Роберто, что же ты наделал?
— Я получил свой пост по рекомендации лорда Ремуса и это может спасти меня. Ремусу доверяют, а он поручился за меня. Вот поэтому я подумал, что лучше на время исчезнуть. Но, мама, вдруг они будут искать меня здесь…
Я сказала поспешно:
— Как мы можем скрыть твое присутствие?
— Только на время, мама… пока мы не будем уверены…
— Благодари Бога, что твоего отчима нет дома, — промолвила я. Она засмеялся:
— С каким удовольствием он бы выдал меня Вальсингаму.
— Вальсингам! — воскликнула я.
— Его шпионы повсюду. Это благодаря ему раскрыли заговор.
— Все это — как страшный сон. Больше всего я боялась конфликта в семье. Моя мать страдала от этого… очень. И вот теперь…
В глазах Роберто появился фанатический блеск. Он взял меня за руки.
— Мама, — сказал он, — мы должны принести истинную веру в эту темную страну.
— Расскажи мне, как ты в это ввязался? Что произошло?
— Френсис Трокмортон открыто ездил в Испанию. Он разговаривал с очень влиятельными людьми и видел, какие готовятся силы. Из Мадрида он поехал в Париж, встретился с агентами королевы Марии. Семья королевы — Гизы — предложила поднять армию. Трокмортон вернулся в Лондон и поселился в доме Поля Варфа. Там он получал письма из Мадрида и Парижа, которые переправляли королеве Шотландской.
— О, Боже, Роберто, зачем ты в это впутался!
— Ради блага этой страны. Ради того, чтобы вернуть народ к святости, к вере и…
— И погибели для себя…
— Мама, я готов умереть за великую цель, и что значит моя жизнь, если эта цель будет достигнута? Я сказала гневно:
— Для меня это очень много значит. Мне нет дела до каких-то целей! Мне важен мой сын… моя семья. Что мне до того, какая вера восторжествует? Я верю лишь в одно: нужно любить друг друга. По-моему, важно, чтобы человек вел себя как добрый христианин.
— Ты судишь как женщина.
— Если бы во всем мире думали также, то мир стал бы более счастливым. Он сказал:
— Шпионы Вальсингама видели, как Трокмортон посещал испанского посла. Его арестовали, обыскали дом и нашли список английских католиков, которые готовились принять участие в акциях по восстановлению подлинной религии.
— И твое имя было в списке?
— Возможно. Я была в ужасе.
— Мы должны спрятать тебя, Роберто. Но надолго ли? Пока домочадцы не заподозрят неладное, мы спрячем тебя.
— Мануэла поможет, — сказал он. Я знала, что он прав.
— Я позову ее. Но никто не должен знать, зачем. Оставайся здесь. И не выходи из этой комнаты. Я запру тебя снаружи.
Я спустилась в комнату, где спали Мануэла и Дженнет. Как удачно, что легкомысленная Дженнет по обыкновению не ночевала дома. На всякий случай я приготовилась спросить у нее средство от зубной боли, но это не понадобилось.
— Мануэла, — прошептала я, — Роберто здесь. Она живо поднялась с постели, ее лицо засияло.
— Он вернулся?
— Ему грозит опасность.
