Лиза Клейпас - Тайны летней ночи
— Так и знал, что ты это скажешь, — яростно бросил он. — Разумеется, не оставил бы. Я мужчина. Мужчина обязан защитить жену.
— А женщина обязана быть рядом с мужем, — возразила Аннабел. — И во всем помогать.
— Ты мне не помогла, — процедил Саймон. — Скорее, подвергла меня немыслимым пыткам! Черт возьми, Аннабел, почему ты не послушалась меня?
Прежде чем ответить, Аннабел глубоко вздохнула.
— Потому что я тебя люблю.
Саймон не обернулся. Только сильно вздрогнул. Большая рука, лежавшая на покрывале, судорожно сжалась в кулак. Все барьеры, которыми он себя окружил, стали рушиться на глазах.
— Я бы тысячу раз умер, — дрожащим голосом признался он, — лишь бы уберечь тебя от малейшей царапины. И то, что ты была готова бессмысленно пожертвовать собственной жизнью, вынести невозможно. Я не знаю, что делать.
Аннабел смотрела на него, чувствуя в душе невыразимую нежность и безотчетное счастье.
— Знаешь, стоя перед литейной, наблюдая, как все рушится, и зная, что ты остался внутри, я кое-что поняла, — медленно протянула она и судорожно сглотнула колючий комок в горле. — Я предпочла бы погибнуть в твоих объятиях, Саймон, чем влачить долгое существование без тебя. Все эти бесконечные годы… зимы… весны… сотни сезонов ожидания, бесплодного ожидания, потому что ты не придешь. Стареть одной, в то время как ты на всю жизнь останешься молодым в моей памяти… — Она прикусила губу и покачала головой. Из глаз снова хлынули слезы. — Я ошибалась, утверждая, будто не знаю, где мое место. Знаю, рядом с тобой, Саймон. Ничто не имеет значения, кроме этого. Теперь ты навеки обременен мной, и я никогда, никогда не послушаюсь, если ты прикажешь мне уйти. — Она нерешительно улыбнулась сквозь прозрачные капли, бегущие по щекам. — Так что хватит жаловаться, и советую тебе смириться.
Саймон с пугающей быстротой вскочил и, схватив ее в объятия, зарылся лицом в спутанный шелк волос,
— Боже, — простонал он, — я больше не могу! Не могу отпускать тебя одну, каждую минуту боясь, что с тобой что-то случится. Зная, что мой рассудок висит на волоске, и при мысли, что ты… о, черт! Нельзя так мучиться. Столь сильные чувства опасны… да я попросту превращаюсь в буйнопомешанного и скоро уже ни на что не буду годиться. Если бы я каким-то образом смог меньше… меньше любить тебя… хотя бы наполовину… наверное, с этим было бы легче жить.
Аннабел прерывисто засмеялась, почти теряя голову от радости.
— Но мне нужна вся твоя любовь, — объявила она и, когда Саймон откинул голову, чтобы взглянуть на нее, внезапно задохнулась, увидев его лицо. Прошло несколько секунд, прежде чем она немного пришла в себя, — Все твое сердце и душа, — продолжала она с улыбкой и, понизив голос, зазывно добавила: — И тело тоже.
Саймон снова вздрогнул и уставился на сияющую жену с таким видом, словно был не в состоянии оторвать от нее взгляда.
— Приятно слышать, тем более что вчера ты была более чем готова отпилить мне ногу ножом.
Губы Аннабел дрогнули. Она провела кончиками пальцев по его волосатой груди, играя блестящими темными завитками.
— Моим намерением было сохранить большую часть твоего тела и вытащить тебя из этого места.
— В какой-то момент я даже был склонен позволить тебе искалечить меня, если бы посчитал, что это сработает. — Саймон поймал ее руку и прижался щекой к исцарапанной ладони. — Ты сильная женщина, Аннабел. Куда сильнее, чем я думал.
— Вовсе нет. Это моя любовь к тебе сильна, — объяснила Аннабел, бросив на него искрящийся лукавством взгляд из-под ресниц. — Знаешь, я не сумела бы отпилить ногу абы кому.
— Если когда-нибудь снова рискнешь жизнью по любой причине, я тебя удушу. Иди сюда.
Саймон, обняв ее за шею, подтянул к себе, и когда их носы почти соприкоснулись, он тихо прошептал:
— Я люблю тебя, черт побери.
Она дразняще коснулась губами его губ.
— И как сильно?..
Саймон тихо застонал, словно легкий поцелуй лишил его дара речи.
— Беспредельно. На всю жизнь и дальше.
— Зато я люблю тебя больше, — засмеялась Аннабел, завладев его губами.
И наконец-то ощутила утонченное наслаждение, сопровождаемое неуловимым чувством завершенности, осуществления всех желаний, никогда не посещавшим ее раньше. Она была окутана теплом, словно душа ее купалась в свете. Отстранившись, она по ошеломленному лицу Саймона увидела, что он тоже испытывает нечто подобное.
— Поцелуй меня еще, — попросил он с новыми, потрясенными нотками в голосе.
— Нет, я сделаю тебе больно. Я и так опираюсь о твою ногу.
— Это не нога, — признался он с коварной улыбкой, чем немало рассмешил ее.
— Ты просто извращенец.
— Ты так прекрасна! — прошептал Саймон. — И лицом, и сердцем. Аннабел, моя жена, моя сладостная любовь… поцелуй меня еще раз. И не останавливайся, пока я тебе не скажу.
— Да, Саймон, — пробормотала она и с радостью подчинилась.
Эпилог
— …Но это еще не самое интересное, — оживленно тараторила Аннабел, взмахивая пачкой листов, в тщетной попытке успокоить сестер Боумен. Все трое отдыхали в номере Аннабел, болтая ногами и попивая сладкое вино.
— Слушайте дальше: «Когда мы приехали в долину Луары, чтобы осмотреть замок шестнадцатого века, который сейчас реставрируется, мисс Хант познакомилась с неженатым английским джентльменом, мистером Дэвидом Кейром, который сопровождает своих кузин в турне по Европе. Как выяснилось, он занимается историей искусства, пишет научную работу на какую-то непонятную мне тему, зато у мисс Хант оказалось много общего с ним. Они всегда находят о чем поговорить. По словам мамаш — с этих пор я для удобства буду именовать маму и миссис Хант именно так, поскольку они никогда не расстаются и на все имеют одинаковое мнение»…
— Боже! — со смехом воскликнула Лилиан. — Почему это твоему брату взбрело в голову писать такими длинными периодами?
— Тише! — урезонила Дейзи сестру. — Джереми как раз переходил к самому важному: что мамаши думают о мистере Кейре! Продолжай, Аннабел.
— Они в один голос утверждают, что мистер Кейр — скромный и привлекательный джентльмен…
— «Привлекательный» — означает «красивый»? — уточнила Дейзи.
— Определенно, — усмехнулась Аннабел. — И Джереми утверждает, что мистер Кейр просил разрешения написать Мередит и намеревается нанести ей визит, когда она вернется в Лондон!
— Как мило! — воскликнула Дейзи, протягивая бокал сестре. — Налей мне еще, дорогая я хочу выпить за будущее счастье Мередит.
Все дружно выпили, и Аннабел с довольным вздохом отложила письмо.
— Как бы я хотела все рассказать Эви!
