Бренда Джойс - Пламя невинности
Проснулся совершенно замерзший, но был не в состоянии шевельнуться. Приступы озноба перемежались с обжигающим жаром. В какой-то момент начался бред, пришли видения, в основном о Миранде. Брэг заново переживал их жизнь вместе, чувствовал прикосновение ко лбу ее руки, такой прохладной и нежной.
Он видел своего новорожденного сына и был взволнован и полон гордости. Парень орал с неистощимой энергией. Дерек держал его на руках. Жена устало улыбалась. Она была из племени апачей. Потом прямо на глазах превратилась в Миранду. Малыш у него на руках превратился в ублюдка Шавеза. Брэг с отвращением уставился на младенца, не зная, как от него избавиться. Ребенок изменился, снова стал его плотью и кровью, потом опять превратился в ненавистного ублюдка. Наконец он увидел своего повзрослевшего сына, высокого подростка-команчи. Дерек защищал Миранду от собственного сына, который пытался убить ее. Брэг должен был спасти Миранду от своей плоти и крови.
Он проснулся, ощущая приятное, не слишком сильное тепло заходящего солнца. Сосредоточился, вспоминая. Он лежал в ручье, по горло в воде; жара уже не было. Брэг испытывал ужасную слабость, но повязка на груди была чистой, как будто раны вообще не существовало. Он понял, что ножа в спине больше нет. Вытащил он его или тот выпал в воде сам? Дерек ничего не помнил. Сколько времени он сражался с лихорадкой?
Боже, что с Мирандой?
Брэг знал, что любой ценой должен выжить. Он зарылся пальцами в грязь в поисках червей и жуков и утолил голод. Он слишком ослабел, чтобы поймать рыбу ножом, как острогой. Но если наберется сил, то поймает рыбу и съест ее сырой. До тех пор он продержится на червяках и жуках. Дерек погрузился в сон.
Часть четвертая
ЛЮБИМАЯ
Глава 70
— Что с ней? — подозрительно спросила женщина, упершись руками в обширные бока.
— Видишь, какая красавица, — сказал, почесывая кишевшую паразитами бороду, крупный мужчина в засаленной кожаной одежде.
Женщина, низенькая и пухлая, в черном атласном платье с вызывающе низким вырезом, выглядела не молодой и не старой. Рыжие волосы распущены, лицо сильно накрашено. Взгляд тяжелый, умудренный жизнью.
— Честер, что ты сделал с этой девушкой?
Оба посмотрели на Миранду. Ее волосы спутались, от платья остались лишь грязные лохмотья. Честер вымыл ей лицо, чтобы Молли смогла разглядеть, какая она красавица, но ничто не могло изменить ее пустого, отрешенного взгляда. Невозможно было понять, замечает ли эта девушка, что ее разглядывают, слышит ли она что-нибудь. Казалось, она вообще смотрела не на Молли и Честера, а сквозь них, словно их вовсе не существовало.
— Я ничего с ней не делал. По-моему, она идиотка. Не говорит, не улыбается, ничего. Но она красивая. Черт побери, Молли, ей и не нужно говорить, ты же знаешь. Мужчины платят шлюхе не за разговоры.
Молли нахмурилась и подошла к девушке, потом, разглядывая, обошла ее кругом.
— Слишком худа. — Ей хотелось спросить, где Честер взял эту несчастную, но она не спросила, это было не в ее правилах. Да раньше ей и знать то никогда не хотелось. — Эй, как тебя зовут?
Миранда невидящим взглядом смотрела на Молли. Ей так больно. Почему бы им не оставить ее одну со своим горем?
— Я же тебе сказал, она не разговаривает. Но мы с Уиллом назвали ее Беллой, потому что она такал хорошенькая. Слушай, если ты не хочешь ее взять, я отвезу ее Чиауауа.
Молли нахмурилась.
— Мне не хватает двух девушек. Честер. Чертовы суки сбежали и повыходили замуж, представляешь? Город так разрастается, что мне, черт побери, понадобятся все девушки, которых можно добыть.
— Это точно, — поддержал ее Честер.
Он не стал повторять, что считает девушку безумной. Совсем свихнувшейся. По ночам она стонала и хныкала; снова и снова повторяя имя «Дерек». Имя мужа, которого убили команчи. Честер всегда боялся сумасшедших, и это было скверно, ведь не сойди она с ума от горя, он бы с ней переспал. Такая жалость!
— Галвестон стал в три раза больше, чем пять лет назад, — сказал Честер.
— Пять лет назад здесь практически ничего не было, — фыркнула Молли. — Ладно. Я возьму ее. Может, когда она поест и отоспится, у нее пройдет этот столбняк. Давно она такая?
Честер колебался. Ему не хотелось говорить, что Миранда была такой с самого первого дня, когда он увидел ее и выкупил у команчей.
— Понятно, — догадалась. Молли. — Ну, так за нее ты обычную цену не получишь. Семьдесят пять и ни цента больше.
— Побойся Бога! Это грабеж! Тебе отлично известно, что я не продаю девок меньше чем за сто пятьдесят. Ты вернешь эти деньги за полгода.
Поторговавшись, они сошлись на сотне, к чему оба были готовы с самого начала. Честер уехал.
— Ну, — сказала Молли, беря Миранду за руку, — я прикажу кому-нибудь из девушек вымыть тебя и хорошенько покормить.
Она вывела новенькую из своего кабинета, который служил хозяйке одновременно и спальней. В комнаты, где жили и работали девушки, вела черная лестница. У Молли было сейчас восемь девушек, с этой стало девять. «Лучше чем ничего», — подумала она.
— Лил, идем со мной, — бросила Молли высокой гибкой брюнетке.
Лил в полупрозрачном пеньюаре стояла в коридоре, разговаривая с толстым мексиканцем. Она послушно последовала за хозяйкой в маленькую комнатку, всю обстановку которой составляли кровать, умывальник, стул и шкаф.
— Кто это? — с любопытством спросила Лил, дружелюбно поглядывая на Миранду.
— Белла. За ней нужно поухаживать. Приведи ее в порядок и попробуй заставить ее заговорить. Не знаю, может, она глухонемая. Не думаю, чтобы она была ненормальная. Но у нее такие дьявольски пустые глаза. — Молли, нахмурившись, минуту рассматривала Миранду, потом добавила:
— И пригляди, чтобы она ела. Надо, чтобы она хорошенько отъелась.
Молли ушла. Она была неспокойна из-за новенькой, и ей это не нравилось. Она была деловая женщина и смотрела на вещи трезво. Если бы не это, ее бы до сих пор опрокидывали на спину каждую ночь, как ее девушек, а не тогда только, когда ей самой хотелось.
— Привет, Белла, — сказала Лил. — Ну и ну, до чего ты грязная, но и вправду красивая. Давай снимем с тебя все это.
Она усомнилась, слышит ли ее девушка. Похоже, что нет, она продолжала неподвижно стоять в центре комнатушки, на том самом месте, где ее оставила Молли.
Послав за горячей водой и кадкой, Лил раздела новенькую. Девушка оказалась на редкость худой и была вся в синяках. Лил стало ее жалко. Она знала, что девушку привез Честер. Лил сама выбрала себе такую жизнь, а это совсем другое дело. Она вздохнула и помогла Белле залезть в кадку, не переставая болтать:
— Вообще-то здесь и правда неплохо. Молли прикидывается вредной, но на самом деле она вовсе не такая. Нам хватает еды, мы даже имеем один выходной в неделю. Молли считает, что день отдыха необходим. «Это идет на пользу делу», — говорит она. Хочет, чтобы мы были свеженькие. Ты такая хорошенькая, будешь пользоваться успехом. А может, и нет. Ты совсем не говоришь!
