Жюльетта Бенцони - Великолепная маркиза
— Мы все расскажем вам, друг мой. А пока Лауру необходимо отвести в ее спальню и уложить в постель. Она едва держится на ногах.
— Позвольте-ка мне!
Барон подхватил Лауру на руки и отнес наверх. Мари шла впереди. Она открыла дверь спальни, Жан вошел и положил женщину на кровать, не замечая, что Питу последовал за ним.
— Что случилось? — встревожился журналист. — Лаура больна? Ранена?
— Она просто умирает от усталости, — успокоила Анжа Мари, подталкивая мужчин к дверям. — Пришлите ко мне Маргариту. Она поможет мне раздеть Лауру. И пусть она принесет таз и горячего вина с корицей. Вы, мой друг, — обратилась она к Жану, — отправляйтесь к своим гостям и приглашайте их к столу. Поужинайте без меня. Скажите им, что я нездорова. Это отчасти объяснит им, почему вы выбежали из гостиной с такой поспешностью, — добавила Мари, легко касаясь лица своего любовника кончиками пальцев.
— Но скажите мне все же, что произошло. Я обязан знать хотя бы главное.
— Это просто. Кто-то в Тампле узнал ее. Разумеется, как Лауру Адамс! Тогда она решила бежать, госпожа Клери согласилась с ней. Не зная, куда идти…
— То есть как это она не знала, куда идти? Лаура должна была приехать сюда, и как можно скорее.
— Постарайтесь понять. Она боялась, что за ней следят, и не хотела подвергать опасности всех нас. И Лаура решила вернуться в свой бывший дом на улице Бельшас и там спрятаться. Провидению было угодно, чтобы я отправилась к моей модистке госпоже Шоме на улицу Бургонь. Мы нашли Лауру на улице. Она прислонилась к стене и еле держалась на ногах. Это Бире ее узнал. Мы усадили Лауру в карету и приехали сюда. Теперь вам известно достаточно, так что отправляйтесь ужинать!
Вернулся Питу и привел Маргариту. Они принесли таз и горячее вино. Журналист просто сгорал от любопытства. Бац все рассказал ему, пока они спускались по лестнице.
— Как кто-то мог узнать в ней Лауру Адамс, когда, кроме тех, кто посещал этот дом, и тех, кого она встречала во время поездки в Вальми, ее никто не видел?
— Полагаю, мы все скоро узнаем. Во всяком случае, я на это надеюсь.
А произошло вот что. В четверг Луиза почувствовала себя плохо, поэтому они с Лаурой отправились в башню и увиделись с Клери только в субботу. Но когда, уходя, они представили свои корзины для обычного обыска в зале совета, один из представителей муниципалитета вдруг пристально посмотрел на Лауру и воскликнул:
— Ну-ка, ну-ка, гражданка, да ведь мы уже встречались! Это ведь ты та девушка из Америки, что совсем недавно жила у гражданина Нивернейского, верно?
— Нет, гражданин, вы… ты ошибаешься! Я незнакома с гражданином Нивернейским.
— Будет тебе ломаться! Я знаю, что знакомством с ним теперь не похвастаешься, но ведь ты там надолго и не задержалась. Кто же забудет девушку из Америки?! А ты меня не помнишь?
— Нет, нет, прости меня!
Женщины поторопились уйти. А Марино сразу же подошел к этому человеку и заговорил с ним. Поэтому, получив одобрение госпожи Клери, вместо того чтобы вернуться в ротонду, Лаура убежала как можно быстрее, пытаясь добраться до Сены, ее путеводной нити. Денег у нее не было, так что она даже не могла нанять фиакр.
— А вам не пришло в голову, что, поступая подобным образом, вы подвергаете опасности госпожу Клери? — спросил де Бац, когда Лаура, несколько придя в себя, закончила рассказ о своих приключениях.
— Это не так. Луиза сама посоветовала мне бежать, сказав, что у нее есть ответы на любые вопросы. Если бы не Марино, она бы оставила меня в ротонде. Мне, по ее словам, грозила огромная опасность, пока это животное в Тампле.
— Госпоже Клери можно верить. А теперь объясните, почему вы не приехали прямо сюда. Даже без денег вы могли нанять экипаж, мы бы здесь расплатились с кучером.
— Я знаю… И я подумала об этом, — ответила Лаура, едва осмеливаясь поднять на барона глаза, — но я вдруг пришла в ужас от самой себя. Я вспомнила все и поняла, что приношу вам одни неприятности и что вы и без того достаточно для меня сделали. Я решила, что стала для вас обузой…
— Кто мог внушить вам подобные мысли? Напротив, вы мне очень помогли, у вас все отлично получалось. Откуда, моя дорогая, эти сомнения?
— Не знаю… Мне неожиданно захотелось снова стать Анной-Лаурой, вернуться домой…
— В пустой дом, вне всякого сомнения разграбленный, как и большинство особняков в квартале Сен-Жермен? И ради чего?
— Этот вопрос я себе не задавала. Я думаю, что я искала тень моей дочери, потому что мне больше не удавалось видеть принцессу, которая напоминала мне ее и которую я люблю. Я подумала, что могу вернуться в Сен-Мало. В конце концов, у меня же есть мать.
— Она считает, что вы умерли. Я за этим проследил.
— О, моя мать сильная женщина! Мое воскрешение из мертвых не лишит ее чувств. Если бы она знала обо всем, что со мной случилось, она бы знала, что предпринять. Пусть мать никогда меня и не любила…
Лаура опустила голову, и Жан увидел, что слезы капают ей на юбку. Он достал свой носовой платок и заботливо вытер соленые ручейки на ее щеках. Барон вдруг со всей ясностью осознал, что это совсем юное существо всю свою недолгую жизнь искало хотя бы капельку любви, стремилось к нежности, как хрупкое растение тянется к солнцу. Судьбе не удалось убить в ней это стремление, несмотря на неблагоприятные обстоятельства — безразличие матери, жестокость супруга, смерть единственного ребенка. И кто поручится за то, что маленькая дофина смогла бы вернуть ей ту нежность, с которой молодая женщина относится к ней, если бы судьба вдруг позволила им жить под одной крышей?
Лаура открыла глаза и печально улыбнулась:
— Глупо, не правда ли? Я была так взволнована, что не смогла найти улицу Бельшас. Я плохо знаю Париж, поэтому и заблудилась. Вероятно, я слишком рано перешла на другой берег Сены…
Де Бац присел на край кровати и сжал своими сильными жаркими руками ее влажные тонкие пальцы:
— Благодарение богу, Мари вас нашла! Здесь вас окружают только преданные друзья. Вы должны верить мне, Лаура…
— Не называйте меня так больше! Это всего лишь роль, вами же созданный образ!
— Я буду вас называть только так, потому что не желаю больше вспоминать о маркизе де Понталек! Это ее роль вы играли. Лаура — свободная женщина, совсем другой человек, а не то впавшее в крайнюю степень отчаяния существо, которое готово было подставить свою шею под топор палача или под нож убийцы. Лаура — мой добрый друг и моя союзница.
— Это правда. Мы же заключили с вами договор.
— Забудьте об этом! То, что нам предстоит пережить вместе, слишком серьезно, чтобы помнить о нашем договоре. Завтра король предстанет перед теми, кто присвоил себе право судить его, монарха, получившего божественное благословение! Только о нем должны мы теперь думать. Если его осудят на смерть, то слишком велика вероятность, что мы с вами его не переживем, потому что мы испробуем все, даже невозможное, чтобы вырвать его из рук палача! Вы станете помогать мне?
