Кристина Додд - Мой милый победитель
— Видишь ли, некоторые жены, — Адорна тщательно подбирала слова, — не находят радости в супружеской постели. Шарлотта одна из таких женщин?
Его раздражала эта английская манера никогда не называть вещи своими именами, когда речь шла о нормальных функциях здорового организма.
— Бараках, мой названый отец, объяснил мне, что если жена не находит радости в супружеской постели, задача мужа постараться ей эту радость доставить.
— Старый злодей хоть в чем-то был прав.
— Мы с Шарлоттой доставляем друг другу много радости. Она доводит меня до экстаза, я — ее. Много раз. Часто. И я делаю это с ней часто, потому что…
Адорна выглядела искренне заинтересованной:
— Почему?
— Потому что ночью, когда она думает, что я сплю, она плачет.
Лицо виконтессы омрачилось. Винтер от досады сжал зубы, но потом решил идти до конца:
— Сегодня утром, на восходе солнца, я подарил ей море удовольствия. А после этого она повернулась ко мне спиной и расплакалась.
— Ах, Винтер, — покачала головой Адорна.
— Мои попытки склонить ее к откровенному разговору оказались тщетными. Она не хочет со мной говорить.
— Вообще?
— Пусть даже так, как раньше. А теперь, даже когда я ем руками, она молчит!
Это уже серьезно. Он ведет себя безобразно за столом, а Шарлотта его ни разу не одернула?..
— Она сказала, что любит меня.
— Та-ак… — Адорна сидела, глубоко задумавшись.
— Предназначение женщины — любить своего мужчину. Шарлотта нашла того, кого смогла полюбить.
От такой самонадеянности у виконтессы перехватило дыхание.
— Так почему же она несчастна?
Откинувшись на спинку дивана, Адорна с сарказмом переспросила:
— Я не знаю, Винтер. По-твоему, почему же она несчастна?
— Потому что она хочет, чтобы я любил ее! — он принялся мерить шагами комнату.
— Шарлотта заслуживает быть любимой, — заметила Адорна.
— Настоящий мужчина не любит свою женщину. Так говорил мой названый отец Бараках.
— Винтер! — резко встав, мать заговорила таким с рогам и недовольным голосом, словно он был шестилетним мальчишкой, ввязавшимся в драку. — Этот Бараках, этот твой названный отец тебе говорил, что настоящий мужчина не любит свою жену? А родного отца ты хоть немного помнишь?
Горячность матери поразила Винтера:
— Конечно, я чту его память.
Адорна так и осталась стоять, не сводя с него глаз, словно ожидая, что он вспомнит то, о чем непременно должен знать. Наконец, с измученным видом приложив ладонь ко лбу, она с возмущением воскликнула:
— Какой же ты болван! Я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать. Ты хочешь, чтобы я объяснила тебе, как сделать Шарлотту счастливой?
Мать непременно должна знать ответ на этот вопрос. К кому еще, кроме нее он может обратиться?
— Ну… да.
— Мне кажется, Шарлотта уже говорила тебе, что ей нужно для счастья, но если тебе необходимо услышать это снова, — виконтесса сделала жест в сторону двери, — спроси у нее самой.
В дверях стояла Шарлотта. На ней было одно из платьев, подаренных мужем, сшитое из простого белого ситца. Даже с отметиной подошвы Лейлиной туфельки на подоле его жена выглядела восхитительно. Волосы распущены, именно так, как ему нравилось, и лишь слегка схвачены на затылке заколкой из голубых бриллиантов, оправленных в платину. В этом наряде она была похожа на ангела» Ангела, готового испепелить его взглядом.
Чем же он мог так ее прогневить? Но лучше гнев, чем немая покорность и печаль.
— Я искала тебя, чтобы поговорить о Лейле, — сказала она. — А ты здесь обсуждаешь меня со своей матерью?
Он повернулся за помощью к Адорне, но та предусмотрительно выскользнула из комнаты.
— Я не знаю, как мне быть.
— Как быть? Ты не знаешь, как быть со мной? Я что, капризный ребенок, что ты не можешь найти на меня управу?
— Не ребенок, нет. Ты женщина. Которая сама не знает, чего хочет.
Руки Шарлотты сжались в кулаки:
— Это я не знаю, чего хочу? Может, это я хожу за советами к мамочке?
Винтер удивленно хлопнул ресницами:
— К кому еще я мог обратиться? У нас с тобой все складывается не так, как я думал.
Шурша юбками, она подошла к нему поближе.
— Отчего же? Все идет так, как ты хотел.
— Это неправда. Вопреки моим ожиданиям ты не чувствуешь себя счастливой.
— А с чего мне быть счастливой? — подойдя к Винтеру, Шарлотта положила руки ему на плечи и заглянула в глаза. — Моя жизнь превратилась в то, чего я боялась. Раньше я, по крайней мере, была гувернанткой. Я зарабатывала себе на жизнь. Мой труд чего-то стоил. А теперь я ни в чем не нуждаюсь. Я сама стала ничем. Я — приобретение, о котором будут заботиться, пока я приношу удовольствие.
— Жена — это больше, чем приобретение.
— Так же, как и лошадь — больше, чем приобретение? Она, должно быть, прочла ответ в его глазах, потому что, воздев руки, воскликнула:
— Я не лошадь! И не собака. Я человек, и хочу, чтобы меня ценили за это. Я хочу быть…
Глаза Шарлотты, наверное, снова наполнились слезами, потому что она отвернулась. Разве до свадьбы он видел, чтобы она плакала? Нет. А с тех пор слезы льются рекой. Но она плачет вовсе не для того, чтобы заставить его поступать так, как ей хочется — Бараках предупреждал, что некоторые женщины так делают — она плачет от глубокой душевной боли.
Бараках говаривал, что переживания женщины — обычное дело, и, чтобы она успокоилась, ее нужно на какое-то время оставить одну. Но Винтер испытывал неизъяснимую потребность помочь Шарлотте избавиться от тяжкого бремени невеселых мыслей. Без его поддержки она не справится. — Ты хочешь, — продолжил он, — быть любимой?
Прислонившись плечом к стене, Шарлотта потянулась за платком:
— Теперь ты понял?
— Но ты меня любишь, и этого довольно. Она вытерла слезы:
— Выходит, что нет.
Винтер чувствовал себя не в своей тарелке. Он привык, что жизнь течет по законам, установленным мужчинами, которые, к тому же, были старше и мудрее его.
— Настоящие мужчины не…
Она ринулась к нему, как мстительное женское божество:
— Настоящие мужчины!.. Вы, настоящие мужчины, можете отправляться ко всем…
— Папа! — на пороге с неподдельным ужасом в глазах стоял Робби, сжимая в руках клочок бумаги. — Папа, Лейла сбежала.
Глава 32
Шарлотта схватила записку и, не желая верить своим глазам, прочла детские каракули.
— Сбежала? — Винтер недоуменно смотрел на Робби, — Куда?
— Домой, — хрипло сказала Шарлотта. — Она пишет, что уходит от нас домой.
Ни разу она не видела Винтера таким бледным, как сейчас.
— В Эль-Бахар! — несколько секунд он стоял, как вкопанный, а потом схватил Шарлотту за руку. — Ты хотела поговорить со мной о Лейле!
