София Каспари - Лагуна фламинго
— Что? — Он отстранился, чтобы видеть ее лицо.
— Займись со мной любовью.
— Но мы… мы не женаты.
Марлена удивленно уставилась на него.
— Ты никогда не был высокого мнения о браке.
— Для мужчины это проще.
Но Марлена уже взяла себя в руки и покачала головой.
— Займись со мной любовью, Джон. Я так решила. Я хочу этого.
— Марлена, тебе еще нет восемнадцати.
— Тссс. — Она прижала палец к его губам.
Джон вдохнул ее аромат, такой манящий, такой обольстительный. Честно говоря, Джон уже не раз представлял себе близость с Марленой. Она была ему небезразлична и, видит бог, он не лгал ей.
Он прижал девушку к себе, провел ладонью по ее спине, приобнял за талию. Помедлив, Джон подвел ее к кровати.
— Ты такая красавица, Марлена. Ты красивая, чудесная женщина. Ты слишком хороша для меня, тебе известно об этом?
— Нет, — дерзко ответила она. — Конечно же, неизвестно.
Они сели на кровать. Марлена прижалась к Джону.
Ей было семнадцать. Скоро она окончит школу, пусть и позже, чем Эстелла. Конечно, мать ожидала, что после школы Марлена займется извозчичьей конторой. А сама Марлена хотела… «Ох, только не контора…»
Марлена хотела стать женщиной Джона, и не важно, будет у нее свидетельство о браке или нет.
Она хотела быть рядом с ним и работать журналисткой. Некоторые ее статьи уже опубликовали, пусть и под именем Джона. Но рано или поздно это изменится.
Марлена облизнула губы.
— Займись со мной любовью, Джон. Прямо сейчас. Возьми меня.
— Марлена, я…
— Ну же! — Она схватила его за руку.
— Но, Марлена, ты же совсем еще ребенок…
В ней поднялась волна ярости, от которой перехватило дыхание.
— Я думала, мы встречаемся! — заявила Марлена.
— Конечно, встречаемся, но я… Я же не могу…
«Ну конечно, можешь, — прошептал мерзкий голосок в голове у Джона. — Ты смог предать своего лучшего друга, чтобы спастись. Ты ничего не объяснил его жене, потому что оказался трусом и не решился сказать правду. И ты определенно сможешь обесчестить девушку из хорошей семьи».
Удивительно, но Марлена принимала ласки Джона совершенно естественно. Это тронуло мужчину. В ее движениях, в ее поцелуях, в ее ласках было столько доверия.
Она не выказывала перед ним стыда и не боялась повиноваться зову природы.
Они разделись, не сводя друг с друга глаз, а затем Марлена обвила руками его шею. Ее полные груди коснулись его тела, и Джон почувствовал, как поднимается его член. Мужчина впился страстным поцелуем в ее губы, в шею. Он больше не мог сдерживаться. Мысль о том, что надо предохраняться, промелькнула в его сознании и исчезла.
— Марлена, о Марлена…
Их тела слились в диком ритме, повторявшем биение их сердец.
Кончая, Джон выдохнул ее имя, она же нежно шептала ему на ухо.
Когда боль отступила, в теле Марлены заискрился фейерверк. Девушка не знала, как с этим справиться. Это невероятное ощущение уносило ее с собой, и она ничего не могла с этим поделать. Да и не желала. Сейчас ей хотелось только одного — быть с Джоном.
Позже, запыхавшись, они лежали на кровати, ловя губами воздух. Джон нежно отбросил влажную прядь с ее лба. Ему не нужно было ничего говорить — Марлена и так все прочла в его глазах. «Джон меня любит, — пел голос в ее голове. — Джон меня любит!»
Через три месяца Марлена поняла, что беременна.
Глава 11
— Мама? — Марлена осторожно постучала в дверь и вошла в комнату.
Девушка испугалась: мать выглядела мертвенно-бледной, ее глаза покраснели.
— Папа… Папа умер, — прошептала Анна.
— Юлиус? О господи… — Марлена так испугалась, что не знала, что и сказать.
— Нет. — Анна покачала головой. — Генрих, твой дедушка. — Женщина спрятала лицо в ладонях. — Мне с ним всегда так тяжело жилось. Я думала, что обрадуюсь, когда он умрет. Когда мне больше не придется смотреть на то, как он сидит пьяный во дворе. Когда мне больше не придется за него стыдиться. Я думала, что желаю ему смерти, но теперь…
Она всхлипывала, но слез больше не было.
Марлена не знала, как себя вести. Собственно говоря, она пришла к матери, чтобы рассказать ей о своей беременности. Но теперь? Словно желая защитить малыша, Марлена опустила ладонь себе на живот.
Она презирала деда. Сколько Марлена себя помнила, он все время был пьян. Самоуверенный старик-самодур, всегда доставлявший дочери одни неприятности. И по этому человеку Анна плакала.
— Мне… очень жаль, мама, — сказала Марлена.
— Спасибо, милая. — Анна протянула к дочери руки. — Давай обнимемся.
Марлена помедлила. Ее живот еще не начал выпирать, но почему-то ей показалось, что обниматься сейчас было бы нечестно.
Анна заметила ее замешательство, и на ее лице проступила тоска. Женщина скрестила руки на груди.
— Прости, я не хотела навязываться.
— Нет, ты не навязываешься, мама… Просто я немного простужена. Не хочу тебя заразить.
Лицо Анны просветлело, и Марлене стало очень стыдно. Она подошла к матери и коснулась кончиками пальцев ее влажной от слез щеки. Анна опустила голову на плечо дочери и опять разрыдалась.
Что же делать? Как рассказать Анне о ребенке?
Это произошло два месяца спустя, перед уроком физкультуры. Марлена была последней, кто задержался в раздевалке. Девушка с ужасом поняла, что белая кофта, которую она всегда надевала, больше не скрывает ее живот.
На прошлой неделе Марлена уже отпрашивалась с физкультуры, сказав, что приболела. Но за это время ее живот резко увеличился. Девушка задумчиво расправила одежду, погладив живот, и осмотрела себя. Вечером, когда Марлена лежала в кровати, ребенок шевелился у нее в животе. Ощущения были еле заметными, но отчетливыми, словно это бил крылышками мотылек. Джон говорил ей, что это нормально — похоже, у него был опыт в таких делах. В остальном же он возлагал решение всех проблем на Марлену. Джон радовался будущему ребенку, но на этом этапе, похоже, считал, что это дело женщины. Марлена знала, что обычно так и бывает, и все же чувствовала себя одинокой. Она даже матери еще ни о чем не сказала.
Марлена сняла пояс, и ее беременность стала еще заметнее. Что же делать? Опять сказаться больной? Да и двигаться ей стало уже трудновато. Иногда при беге Марлене казалось, что ее живот живет своей, отдельной жизнью.
Девушка вздохнула. Сзади послышался какой-то звук, и она резко оглянулась. Изольда и Альма! Марлена не заметила их. Она изумленно смотрела на насмешливые лица ненавистных одноклассниц. Альма зашлась злобным смехом.
