Рексанна Бекнел - Укрощенное сердце
— Вы можете быть уверены, лорд Рэнд, что я больше никогда, ни за что на свете не стану участвовать в заговорах против вас и вашей семьи. Вы стали мне очень дороги.
Рэнд кивнул и покосился на брата.
— Вы хотите что-то обсудить со мной? Или вы ждали Джаспера?
Ронуэн охватила дрожь. Она нервно стиснула рукоятку трости, не решаясь взглянуть на Джаспера.
— Если вы можете какое-то время обойтись без вашего брата, я хотела бы с ним поговорить.
— Как вам будет угодно, — кивнул Рэнд и поскакал дальше.
Во дворе остались только Ронуэн и Джаспер — и еще два шумных стражника у ворот, служанка, медленно бредущая к колодцу, и любопытные рабочие на лесах.
Джаспер их тоже видел и чувствовал себя очень неуютно под их беззастенчивыми взглядами. Он поерзал в седле, которое заскрипело, и опустил капюшон. Гелиос дергал головой и нервно переступал с ноги на ногу — ему хотелось быстрее попасть в конюшню, где его досыта накормят.
— Возможно, ты предпочтешь какое-нибудь другое место, — проговорил Джаспер, указав на главный зал замка.
— Нет. Только не там. Может быть… мы могли бы пройтись.
Джаспер окинул Ронуэн оценивающим взглядом.
— Ты вряд ли способна пройти больше десяти шагов, — скептически пробормотал он. — Почему ты меня здесь ждешь? Ты слишком слаба, чтобы…
— Но тебя не было три дня! Где еще я могла тебя увидеть?
Джаспер бросил взгляд на стражников, которые даже не пытались скрыть своего любопытства, и нахмурился.
— Тогда мы покатаемся.
Он подъехал к Ронуэн и наклонился, чтобы поднять ее в седло. Она застыла в ожидании сильной боли, которая станет неизбежным следствием такой процедуры. Джаспер понял ее неправильно.
— Проклятие! Ронуэн! Чего ты от меня хочешь?
Она попятилась и сразу застонала — любое резкое движение вызывало боль. Когда она прижала руку к забинтованному боку, Джаспер побелел.
— Прости меня, я просто идиот, — пробормотал он и спешился.
Почувствовав свободу, Гелиос направился в конюшню.
— Нет, ничего страшного, все нормально, — поспешно проговорила Ронуэн и посмотрела куда-то мимо него.
За воротами был виден мост, ров с водой, дальше начинался город. Ронуэн целый день ждала Джаспера, и теперь не знала, что сказать.
— Может быть, ты сядешь?
Она кивнула.
Где-то хлопнула дверь и послышался голос Изольды:
— Иди же сюда, Гвен. Если мы поспешим, то успеем найти пятнистого котенка раньше, чем совсем стемнеет.
Ронуэн с трудом подавила желание рассмеяться. Похоже, все в замке любят подслушивать. Хлопнула та же дверь, но на этот раз послышался голос Джослин:
— Девочки, немедленно вернитесь в дом.
— Но, мама, я только хотела помочь Гвен!
— Смотрите! — перебила Гвен. — Там Ронуэн и дядя Джаспер.
— Возможно, сейчас не самое удобное время, — вздохнул Джаспер. — К тому же я грязный после охоты.
— Нет, — продолжала настаивать Ронуэн. — Я бы хотела поговорить сейчас.
«Пока я не разрыдалась», — добавила она про себя.
— Ну, если так, — Джаспер огляделся, — давай прогуляемся и найдем укромное местечко.
— Очень хорошо, — воскликнула Ронуэн и направилась к воротам.
Она была исполнена решимости совершить короткую прогулку. Но с каждым шагом ее энергия убывала. Она дошла до моста и двинулась по нему, тяжело опираясь на трость, — все медленнее и медленнее. Джаспер молча держался рядом, но в конце концов его терпение кончилось.
— Я понесу тебя.
— Нет!
Ронуэн была уверена, что столь тесный физический контакт станет для нее непосильным испытанием.
— Иначе мы никуда не уйдем. Ну же, Ронуэн, я не причиню тебе боли; просто скажи, как тебя взять.
— Нет! — в панике вскрикнула она, но почувствовала, что колени подгибаются. — Ну ладно.
Джаспер успел поймать ее как раз вовремя. Одной рукой он обхватил ее за спину, другой — под коленями.
— Это будет труднее всего, — пробормотал он, причем его губы оказались в непозволительной близости от ее уха.
Потом он бережно поднял девушку.
Она судорожно вздохнула и с трудом сдержала стон, но острая боль сразу исчезла.
— Ты можешь обнять меня за шею?
Ронуэн сделала это и оказалась во власти уже не физической боли.
Джаспер быстрыми шагами пересек мост, бережно прижимая к груди свою спасительницу. Но то, что для него было всего лишь проявлением доброты и сострадания, она восприняла как любовные объятия. За те несколько минут, которые он держал ее на руках — за это время небо успело стать из бледно-лилового темным, — она лишилась тщательно выстроенной защиты от своих глубоких чувств к этому мужчине.
Может быть, не так уж плохо выйти замуж за человека, который ее не любит? Гораздо хуже тосковать по нему до конца жизни.
Понимая, что ведет себя неразумно, Ронуэн положила голову на плечо Джаспера, глубоко вдохнула исходивший от него запах лошадей, кожи и крепкого мужского пота и позволила себе расслабиться.
Долгое ожидание, терзающая сердце тревога — все это исчезло, уступив место ни с чем не сравнимой радости, которую она испытывала в его объятиях. Она хотела бы, чтобы эта прогулка никогда не кончалась. Но когда Джаспер свернул с дороги и стал осторожно пробираться через кустарник, Ронуэн заставила себя вспомнить о своей цели.
— Мы уже зашли достаточно далеко, — пробормотала она.
— Осталось совсем чуть-чуть. Здесь есть маленькая, поросшая мягкой травой полянка, где тебе будет удобно.
— Я не настолько хрупкая, как тебе кажется, Джаспер.
Ронуэн ощутила, как он напрягся. Совсем немного и на несколько мгновений, но она все равно почувствовала.
— Может быть. Но у меня уже вошло в привычку заблуждаться на твой счет, не правда ли, Ронуэн?
Джаспер посадил ее на траву, так что она могла прислониться спиной к валуну, наполовину заросшему ползущими растениями. Она подоткнула юбку вокруг ног и попыталась сосредоточиться. Пришлось констатировать, что ее былая решимость исчезла. Что он имел в виду, говоря, что всегда недооценивал ее?
Потом она взглянула снизу вверх на Джаспера. Он стоял чуть в стороне, расставив ноги и скрестив руки на груди. Остатки решимости растаяли как утренний туман. Мужчина казался неприступным. Суровым и неумолимым.
— Итак, — начал Джаспер, — что ты хотела мне сказать?
Ронуэн нахмурилась.
— Я не могу говорить, когда ты нависаешь надо мной как обозленный бог-громовержец.
Даже в сгущавшейся темноте, при тусклом свете поднимавшейся луны, она увидела, как его губы дернулись.
