Бренда Джойс - Украденная невеста
Он всем растерянно улыбался, потом умоляюще взглянул на Девлина.
— Пусть он проведет первую ночь на свободе в Аскитоне. Там и отпразднуем помилование и возвращение Шона. Мама, Эдвард? Погостите у нас пару дней? — предложил Девлин.
— Я буду счастлива. — Мэри взяла под руку мужа, тот согласно кивнул.
Шон посмотрел в широко открытое, без решеток, окно приемной. За окном был серенький ноябрьский день, несколько солдат прошли по двору. Но и во дворе не было Эль. Сколько еще он будет лгать самому себе, что рад ее замужеству с Синклером?
Праздник состоялся. Было выпито много бургундского и бренди тоже, и после полуночи, когда все разошлись по своим комнатам, Шон остался один в гостиной. Он сидел у камина, глядя на огонь и глубоко задумавшись.
Только сейчас приходило сознание, что он теперь свободный человек. Но не было радости на душе, только глубокая печаль и сожаления. Ему так хотелось увидеть Эль еще раз, но им нельзя встречаться до ее свадьбы, потому что он за себя не отвечает. Он обязан всем Синклеру.
Отец и сын ему подарили свободу и жизнь. Он не может пойти к Эль и сказать, что любит ее так, что не сможет жить без нее. Свадьба состоится через несколько дней, в этот уик-энд, лучше покинуть графство до этого события, не прощаясь с ней.
Тем более они уже попрощались месяц назад, в подвале форта.
Ты будешь всегда моим самым близким другом. Ты все для меня — моя душа, мое сердце.
Ее грустный образ встал перед ним, ему так захотелось обнять ее, утешить… Ему надо столько ей сказать… Увидеть ее всего один раз. Он должен сказать ей, что она — его вторая половина, лучшая, без нее теперь жизнь пуста и бесцветна.
Его охватила такая ярость, что он схватил со стола бутылку бренди и швырнул о стену. Он не может пойти к ней, потому что не доверяет самому себе, боится, что украдет невесту второй раз. Но проклятье! Он теперь человек чести, а не сбежавший преступник, он должен оставаться честным человеком, надо скорее покинуть Ирландию, возможно, через некоторое время Эль забудет его и обретет свое счастье с Синклером.
— Шон? — Девлин стоял в дверях. — Я тоже не мог уснуть.
Он вошел, взглянул на осколки бутылки, но ничего не сказал.
— Ты теперь свободен. Я знаю, что ты любишь Элеонору. Почему ты так поступаешь с ней?
Шон глухо произнес:
— Она совершила сделку с Синклером. Брак в обмен на мою жизнь.
И вдруг понял, о чем брат хочет сказать. Девлин прав. Зачем я это делаю? Он не может выносить даже мысль о ее браке с другим. Он всегда был ее героем, никому не дано права отнять у него Эль теперь, когда он понял, что не может без нее жить.
— Ты отменишь сделку, — спокойно заявил Девлин.
Шон уже шел к двери. Настал момент выяснения отношений с Синклером. Он обязан этому человеку, но не может отказаться от своего чувства, предать любовь всей своей жизни. У него теперь есть будущее, и он хочет, чтобы Эль была с ним.
— Возьми экипаж! — крикнул Девлин. — Идет дождь.
Шон не ответил, он был далеко.
Глава 21
Он прекрасно знал дорогу, по которой мог скакать верхом в любую погоду днем и ночью. Примчавшись в Адер, у дверей соскочил с лошади и буквально ворвался в дом, чувствуя себя так, будто никогда не покидал его. От лакея, встретившего его в дверях, он узнал, в какой комнате расположился Синклер. Прошел через спящий дом, чувствуя в ушах нагнетающий шум крови, этот разговор невозможно было отложить до утра. Прошел в восточное крыло и постучал в дверь комнаты Питера.
Через несколько минут дверь широко распахнулась, и перед ним появился Питер в халате. Он изумленно поднял вверх брови:
— Что случилось? В доме пожар?
Шон не мог его ненавидеть, но его охватило чувство ревности.
— Синклер, нельзя было больше ждать. Нам надо поговорить.
Голубые глаза Синклера потемнели.
— О'Нил?
Шон слегка поклонился.
— Подожди пять минут. — Питер отошел в глубь комнаты, чтобы переодеться.
Шон ждал в холле, в волнении расхаживая взад-вперед, стиснув кулаки. Наконец Синклер вышел, и их взгляды встретились.
Шон все время напоминал себе, что этот человек и его отец спасли ему жизнь.
— Я очень обязан и тебе, и твоему отцу, — начал он.
Синклер засунул руки в карманы домашней куртки.
— Я сделал это для своей невесты, — ответил он холодно. — Мы скоро станем братьями, и, разумеется, я хотел спасти своего будущего брата от повешения.
Шону не понравились его слова.
— И, став братьями, мы станем друзьями? — спросил он.
— Разумеется. Но если ты пришел поблагодарить меня, то это могло подождать до утра.
Шон понял, что этот человек не глуп, он прекрасно все понимает, и, поскольку теперь оба знали, что они соперники, осторожно подбирал слова.
— Я пришел поблагодарить тебя, но это не все. — И увидел, как в глазах Синклера промелькнул испуг. — Все очень высокого мнения о тебе, Синклер. Меня уверили, что ты — настоящий джентльмен и подходящая пара для Эль. Я верил, что ты ее любишь, что можешь дать ей достойную жизнь, богатство и титул.
Синклер явно ждал продолжения.
— Ты говоришь в прошедшем времени, — заметил он.
— Я впервые увидел Эль, когда она только начала ходить, она была избалованным и любимым ребенком, и я всю свою жизнь оберегал ее. Хотел, чтобы она была счастлива, чтобы у нее было все самое лучшее, поэтому тоже одобрял выбор жениха.
Синклер покраснел.
— Я уже слышал семейную повесть. И знаю, что вы очень близки, иначе она не сходила бы с ума от беспокойства последние недели, ожидая помилования.
Шону надоело ходить вокруг да около.
— Я думаю, ты знаешь ответ.
Синклеру такая прямота не понравилась.
— Элеонора очень привязана к семье, она обожает всех братьев и особенно тебя, героя детства.
Насколько далеко зашли его подозрения? Как много ему известно? И что он еще должен сказать, чтобы Синклер наконец понял?
— Но между нами есть нечто большее, ты ведь догадался, не так ли?
Синклер сразу же поник.
— Ради бога, мой отец по моей просьбе сдвинул горы, чтобы тебя освободить, О'Нил.
— Так ты этого хочешь? Брака, основанного на благодарности в уплату по долгу?
Питер старался сохранить присутствие духа.
— Я отказываюсь тебя понимать, О'Нил.
Шону было его жаль, но надо было решаться.
— Все изменилось.
— Прости, что ты сказал? — Питер оттягивал время.
— Я всегда любил Эль. И сейчас люблю, сильнее, чем прежде, не как сестру, как женщину, с которой хочу разделить свою жизнь.
