Ханна Хауэлл - Судьба горца
Высокий мужчина зашел в зал, пристально посмотрел на гостью и устремился к скамье во главе стола. Его сопровождал всего один человек, пониже ростом и более худощавый, чья рука не покидала рукоять меча, вложенного в ножны.
«Еще одни зеленые глаза и черные волосы», – размышляла Мэлди. Подчинившись молчаливому жесту высокого мужчины, она приблизилась к столу.
– Ты из Киркэлди? – спросил он.
– А вы лэрд? – Мэлди старалась стоять ровно и спокойно, чтобы не выдать своих страхов.
– Да, – ответил мужчина, слегка улыбнувшись. – Колин Киркэлди. Ты меня ищешь?
– Да, я Мэлди Киркэлди, внебрачная дочь Маргарет Киркэлди.
Мэлди была совершенно уверена, что ей удалось удивить собеседников. Оба уставились на нее, разинув от удивления рты. Колин даже немного побледнел. Он быстро огляделся и снова остановил взгляд на Мэлди.
– Где Маргарет?
– Она умерла прошлой зимой.
– Ты похожа на нее... на Киркэлди.
– Я не похожа на Киркэлди – я и есть Киркэлди.
– А кто твой отец?
– Битон, лэрд Дублинна. Но его вы тоже не увидите. Он умер несколько дней назад от руки Балфура Мюррея, лэрда Донкойла.
К ее удивлению, Колин фыркнул от смеха.
– У тебя еще и хватка Киркэлди. Присаживайся сюда, девушка. Справа от меня. Томас, принеси нам немного сидра, – распорядился он.
– Уверен? – спросил Томас. – Ты останешься с ней наедине?
– Полагаю, я сумею защититься от этого юного создания, – протянул Колин и, как только Томас ушел, взглянул на Мэлди: – Ты ведь пришла не для того, чтобы убить меня?
– Нет, хотя, если то, что мать рассказывала о вас, – правда, я ещё подумаю об этом.
Он откинулся на спинку огромного резного стула и потер подбородок:
– И что же сестра рассказывала о нас?
Сделав глубокий вдох, Мэлди поведала все, что Маргарет говорила о своей семье. Красивое лицо дяди побагровело от гнева, что заставило Мэлди немного понервничать. Но в тоже время она поняла, что Маргарет в очередной раз солгала. Дядя выглядел не только разгневанным, но ещё и обиженным и глубоко оскорбленным. Когда Томас вернулся с кувшином и увидел, насколько расстроен лэрд, он гневно зыркнул на Мэлди.
– Все в порядке, парень, – сказал Колин, потянув Томаса вниз, на место слева от себя, и наливая им всем немного сидра. Он спокойно повторил слова Мэлди, после чего Томас стал выглядеть почти взбешенным.
– Похоже, Маргарет была верна себе до конца дней своих, – прошептал Колин. – Если ты веришь всему этому, то зачем пришла сюда?
Девушка пригубила напитка, чтобы успокоиться. Тон, каким Колин сказал, что Маргарет была верна себе, подсказал Мэлди, что дядя не заблуждался насчет сестры. Однако то, что Мэлди собиралась рассказать, нельзя было и сравнивать с глупостью и непомерной гордыней Маргарет. Она даже не могла предположить, как он отнесется к ее словам и поверит ли вообще. Было бы проще ничего не рассказывать, но о затруднениях, которые возникают, если скрывать истину или лгать, Мэлди знала не понаслышке. На этот раз она собиралась быть честной от начала до конца. Лучше горькая правда... Собравшиь с духом, Мэлди рассказала все, как было.
По окончании рассказа Колин долго хранил молчание.
– Даже не знаю, что больше всего злит или ранит меня: ее постоянная ложь, обращение с тобой или то, что она пыталась уничтожить твоего отца твоими же руками. Скорее всего, последнее... Остальное тоже весьма болезненно, но убийство Битона погубило бы твою душу.
Мэлди пожала плечами:
– Я не сделала этого.
– Но попыталась.
– Да, попыталась. – Она скривилась. – Однако не уверена, что сделала это ради неё. Впрочем, это уже не важно. Битон убит, как он того и заслуживал, и не моей рукой. А я буду наказана за грешные помыслы.
– К сожалению, единственный, кто заслуживает наказания, уже не сможет искупить грехи. Я никогда не понимал сестру, не понимал, откуда в ней взялось тщеславие. Она была красива, и, возможно, ей слишком часто говорили об этом. Не знаю.
– Я тешусь мыслью, что иногда люди совершают необъяснимые поступки.
Колин потянулся к Мэлди и взял ее за руку:
– Есть кое-что, что ты должна знать. Мы никогда не выгоним тебя за порог. Если бы моя сестра потрудилась обратить внимание на что-нибудь, кроме своей внешности, она бы увидела, что у нас есть дети без отцов, и мало кто был подвергнут порицанию за это. А если кто и был, то уж точно не несчастные дети, которые ничего не знали об обстоятельствах своего рождения.
– Но отцом этих детей был не Битон.
– Для нас не имеет значения, кто твой отец. Он не растил тебя. И несмотря на все выходки глупой матери, ты выросла благоразумной девушкой.
Она засмеялась:
– Благоразумной? Я два месяца путешествовала, пытаясь всадить нож в собственного отца.
– Ну что ж, мы все порой совершаем безрассудные поступки.
Мэлди покачала головой.
– Я совершила не один безрассудный поступок, – прошептала она, подумав о Балфуре.
– Хорошо, теперь, вернувшись в родной дом, ты можешь все мне рассказать.
– Вы уверены? Мне нечем подтвердить, что я дочь Маргарет.
– Все что ты поведала, к сожалению, похоже на мою сестру. История твоего появления на свет также соответствует тому, что мы знали. А последнее доказательство у меня перед глазами. Ты дочь Маргарет. Верно, Томас?
– В этом нет сомнений, – кивнул Томас.
– Так что, девонька, добро пожаловать домой.
Мэлди вздохнула и окинула опустошенным взглядом высокие стены замка Киркэлди. Новая семья встретила её с распростертыми объятиями. Несмотря на её прошлое, несмотря на всё, что она совершила или пыталась совершить, Киркэлди с искренней радостью приняли её в свой клан. Все эти две недели Мэлди была окружена поддержкой и заботой. Ей бы быть счастливой, как никогда, но счастья она не испытывала. Покидая теплый семейный круг и оставаясь наедине со своими мыслями, Мэлди впадала в уныние, и вся та боль, которую она тщательно пыталась погасить, накатывала снова. Однако, даже понимая всю бессмысленность этого занятия, она продолжала выкраивать время, чтобы побыть одной.
– О ком тоскуешь, милая? – Дядя опёрся о стену рядом с Мэлди
.
– Почему вы решили, что я тоскую?
– Девонька, мне пятьдесят три года. В свое время я узнал кое-что о тоске, когда потерял жену, храни Господь ее душу. Ты тоскуешь. И если бы мне пришлось биться об заклад, я бы поставил на то, что тоскуешь ты по лэрду Донкойла.
Мэлди старалась не выказать удивления и силилась припомнить, чем могла выдать себя в разговоре с дядей. Но так ничего и не вспомнила. За последние две недели они беседовали не раз. Видимо, её выдала интонация, с которой она произносила имя Балфура. Или, быть может, дядя просто догадался.
