Мэри Бэлоу - Наперекор судьбе
— О Господи, — дрожащим голосом произнес Мартин, — может, нам удастся убедить моего отчима отослать ее домой прямо сейчас?
Лорд Пул посмотрел на Мартина, и в его глазах промелькнуло презрение.
— Ты, Ханивуд, слишком добр, это тебе мешает, — сказал он. — Особенно когда дело касается твоей бесценной сводной сестры. Нет, мы сделаем все так, как я сказал. Она должна быть наказана.
Мартин огорченно посмотрел на него.
— Да, — признал он. — Боюсь, что вы правы. Ну хорошо, Пул. Я позабочусь о том, чтобы Тревельян не показался в Карлтон-Хаусе. Ах, бедняжка Лиззи.
Вскоре Мартин ушел. “Нужно будет заскочить к Тревельяну”, — подумал он. Его план должен осуществиться. Через несколько дней все будет кончено, и Лиззи навсегда будет принадлежать только ему.
Но Мартин никак не мог избавиться от слов Пула о том, что Лиззи надо публично высечь. Мартин был готов убить его за эти слова. И сейчас он зло стиснул зубы. Ведь он слушал, как Пул обзывал Лиззи дрянью и шлюхой и планировал наказание, которое унизит ее гораздо сильнее, чем удары кнута. А ведь это он сам подкинул Пулу эту идею, напоминал себе Мартин. И ненависть к лорду Пулу обратилась против него самого. У него не было выбора. Лиззи не оставила ему выбора.
Ох Лиззи!
Руки Мартина сжимались, пока он шел. Сначала нужно увидеться с Тревельяном. Но Мартин уже знал, куда он отправится после. Он может не дожидаться вечера, да в этом и нет необходимости. Эти девочки работают днем и ночью, если есть посетители, готовые им платить. Мартин никак не мог решить, хотелось ли ему больше самому взять в руки кнут и стегать шлюху, наблюдая, как на ее нежном теле будут проступать ярко-красные полосы, или дать кнут ей, а самому сбросить одежду и распластаться на кровати, чтобы страдать в болезненном экстазе от чувства вины за наказание, на которое он обрек Лиззи.
“Я буду утешать ее”, — поклялся себе Мартин. По его спине пробежала дрожь от ожидания резкой боли, которой он с радостью подвергнет себя позже. Он потратит всю свою жизнь на то, чтобы утешать Лиззи.
Глава 25
Шестого июня русский царь и прусский король пересекли Ла-Манш на борту корабля “Неуязвимый” в сопровождении глав других государств, многочисленных государственных деятелей и генералов. Там были принц Меттерних, канцлер Австрийской империи, известный генерал Платов, донской казак, фельдмаршал фон Блюхер и принц Гарденберг — канцлер Пруссии.
Они прибыли из Булони в Дувр вечером и отправились в Лондон на следующее утро. В столице взбудораженные горожане с раннего утра были на улицах. Все улицы между знаменитым Лондонским мостом и Сент-Джеймским дворцом были заполнены людьми, экипажами и каретами. Из каждого окна выглядывали люди.
Кристофер с Элизабет и Кристиной промешкались и не смогли проехать на экипаже к той улице, где ждали появления именитых гостей.
— В любом случае, — сказал Кристофер, крепко держа дочь за руку, пока они шли, — разве можно наблюдать за таким волнующим событием из экипажа?
Кристина была очень взволнованна. Она шагала по улице между Кристофером и Элизабет, держа их обоих за руки, и спрашивала, будет ли король Пруссии в своей короне, будет ли фельдмаршал фон Блюхер размахивать над головой своей саблей.
Толпа стала плотнее, когда они приблизились к улице, по которой должно было проехать ландо с открытым верхом по пути к Сент-Джеймскому дворцу. Кристофер посадил Кристину на плечи, чтобы ей все было лучше видно и чтобы не потерять ее в толпе, а свободной рукой крепко прижал к себе Элизабет.
— Нам остается только надеяться, что они появятся не слишком поздно, — сказал Кристофер.
— Им надо было проделать длинный путь от Дувра, — добавила Элизабет, — так что невозможно точно предсказать время их появления здесь. Надеюсь, нам не придется долго ждать.
— Мама, — защебетала Кристина, находясь у отца на плечах, — когда они будут здесь?
Этот вопрос она часто задавала в течение последующих полутора часов. Но ожидаемая процессия все не появлялась. Иногда в столпе раздавались взволнованные возгласы, а или два кто-то даже начинал хлопать. Но всякий раз это оказывались ложные сигналы. Кое-кто начал строить предположения, что, мол, море вчера, в день прибытия, было слишком бурным, хотя до столицы уже долетело известие, что “Неуязвимый” благополучно добрался до Дувра вместе со своими важными пассажирами. Однако возможно, что в Дувре была какая-то задержка и высоким гостям пришлось остаться там на день для чествований. Ведь почти половина армии прибыла туда, чтобы приветствовать их.
— Ну когда же они приедут? — Голосок у Кристины сделался плаксивым.
Тут Элизабет повисла на руке Кристофера, и когда он быстро оглянулся на нее, то увидел, что лицо у нее побелело, а глаза закрылись. Он торопливо опустил Кристину на землю и подхватил ее мать.
— Элизабет? — окликнул он.
Кристина прижалась к ней и не отрываясь смотрела на свою мать.
— Ox, — вырвалось у Элизабет, когда она глубоко вздохнула. — Как глупо получилось. Это все оттого, что мы долго стоим на одном месте в такой тесноте. Мне очень жаль. Извините.
Но Кристофер уже развернулся, собираясь выбраться из этого столпотворения.
— Даме стало плохо! — громко крикнула полная женщина, и толпа расступилась, давая им проход.
— Мне уже лучше, — говорила Элизабет, — как неудобно.
— Думаю, — начал Кристофер, поддерживая за талию Элизабет и глядя на свою дочь, — что они могут задержаться надолго, Кристина. Давайте уйдем? Эти гости пробудут в Лондоне несколько недель, и у нас еще будет возможность увидеть их, когда мы будем точнее знать о времени их появления.
Кристина покорно кивнула.
— Да, сэр. Я понимаю. — Он приподнял ее лицо.
— Я отведу вас с мамой к себе, в отель “Палтни”, — . казал Кристофер. — И мы будем пить чай с пирожными, хоть ещё только полдень. Хорошо?
Кристина просияла.
— Тебе не нужно поддерживать меня, — сказала Элизабет Кристоферу. — Просто я вдруг почувствовала слабость. Сейчас мне уже хорошо.
И они снова пошли по обеим сторонам от Кристины, взяв ее да руки. Правда, теперь девочка уже не скакала и не щебетала. Когда они подходили к “Палтни” со стороны Пиккадилли, к отелю подъехал скромный экипаж, и выбежавшие слуги выстроились в ряд, пока высокий мужчина, улыбаясь, выходил из экипажа. Он посмотрел на окна первого этажа и помахал рукой.
— Господи, — вырвалось у Кристофера, — смотрите, в окне великая княгиня Екатерина. Должно быть, это ее брат.
— Царь? — спросила Элизабет.
— Русский царь? — закричала Кристина. — Это он, да, мама?
