Бренда Джойс - Скандальная любовь
— Дороги становятся такими плохими, не так ли? Надеюсь, они не затруднили ваше путешествие?
— Нет, пока они еще не очень испортились. Когда вернется Хэдриан?
Николь была в полном смятении. Стаси знала, что Хэдриан в городе, а не здесь.
— Простите?
— Вернется из города, — Стаси продолжала улыбаться.
— Ну, наверное, как только закончит все свои дела.
— Должно быть, у него очень срочные дела. Ведь вы женаты не более недели.
Николь сдержалась.
— Да, чрезвычайно срочные.
— Хм-м. Но у него все-таки находится время, чтобы посещать дом двенадцать на улице Крофорд.
Николь заморгала. Она понятия не имела, на что намекает Стаси.
— Да, ну и что ж, возможно, у него и там есть дела.
Стаси так и вскрикнула:
— Так вы не знаете, да? Вы не знаете, что собой представляет дом двенадцать на улице Крофорд?
Николь все труднее было сохранять самообладание.
— Нет, не знаю.
И вдруг у нее появилось какое-то неприятное ощущение. Стаси ликовала.
— У Хэдриана в этом доме свои апартаменты. Он содержит их с восемнадцати лет.
Николь не хотела понимать, что ей говорила Стаси.
— Понимаю.
— Вы все еще не понимаете меня, не так ли? Он содержит эти апартаменты для своей любовницы!
Кровь отхлынула от лица Николь. Она еле проговорила:
— Я не верю вам.
Она не верила ей! Она никогда не поверит ей!
— Конечно же, вы знали, какая у него репутация, когда выходили за него. Ну а любовница, которую он сейчас содержит, считается самой красивой женщиной в Лондоне. Она француженка, говорят, что актриса. Ее зовут Холланд Дюбуа.
Нет, не может быть. Это неправда. Не может быть. Не может быть. Не мог он уйти к другой женщине после того, что у них было. Но ведь она еще раньше знала, что у него была любовница. Она знала, какая у него репутация. Разве она не знала, что однажды он может уйти от нее к другой женщине?
— Если вы мне не верите, то почему бы вам не поехать в Лондон и самой не убедиться в этом, — ликовала Стаси.
Несмотря на жгучую боль во всем теле, она нашла в себе силы, чтобы спокойно сказать:
— Зачем это делать? У всех мужчин есть любовницы, и, конечно же, мне была известна еще до свадьбы репутация моего мужа. Поэтому известие, которое вы мне принесли, ничего не меняет. Я все же герцогиня Клейборо! Вы думаете, меня беспокоит, что он проводит время с какой-то актрисой?
Стаси изумилась. Ее радость исчезла.
— Что ж. Я просто хотела помочь вам.
— Как мило с вашей стороны.
Стаси поднялась.
— Я вижу, вам не нужна моя дружба. Мне лучше уйти!
— Разумеется, вы можете поступать, как вам будет угодно.
Николь, проявляя вежливость, тоже встала и позвала миссис Вейг.
— Пожалуйста, проводите леди Вортингтон, — сказала она.
Конечно, она знала, что это правда, но она ничему не поверит, пока не увидит Холланд Дюбуа с улицы Крофорд своими глазами. Она не поверит, что Хэдриан после всего, что было между ними, после того, как появилась надежда на счастье, ушел к другой.
Не поверит и не верит сейчас.
Но, конечно, это правда.
Он — бабник. Все знают об этом, и она знала. Она об этом узнала еще в начале их отношений. Возможно, и Элизабет об этом тоже знала. Но, может быть, ее это не волновало? Предполагается, что леди не должна волноваться по поводу любовниц своего мужа. Но Николь было обидно и больно. Как могла она забыть причину, по которой с самого начала их отношений не хотела за него выходить! За одну короткую неделю мимолетного блаженства она все забыла и поверила, что между ними возникло что-то большее.
Она ехала в карете, смотрела в окно, безуспешно пытаясь отогнать свои невеселые мысли. Руки, сжатые в кулаки, лежали на коленях. Как только Стаси ушла, Николь немедленно собралась и отправилась в Лондон, взяв с собой Ани и не сообщив миссис Вейг, куда едет. В городе она приказала кучеру ехать в Ковент-Гарден, где Хэдриан вряд ли окажется сегодня. И кучеру, и Ани она приказала ждать ее. Сама же села в наемный экипаж и поехала на улицу Крофорд, 12.
Неожиданно ей пришла в голову мысль, что Хэдриан может сейчас быть у своей любовницы.
Она умрет на месте, если он действительно там. Нет! Если он там, она постарается быть сильной. Она будет безучастной и сдержанной. Она не подаст и виду, как он ранит ее.
Николь едва взглянула на дом за коваными железными воротами с кирпичным крашеным фасадом. Она сошла с экипажа, попросив извозчика подождать ее. Как в тумане или во сне, с полностью атрофированными чувствами, она медленно прошла через ворота, поднялась по ступенькам и постучала старинным медным дверным молотком.
Дворецкий тут же открыл дверь. Николь так волновалась, что во рту у нее пересохло и она вначале не могла произнести ни одного слова. Потом справилась с собой и сказала:
— Я бы хотела переговорить с мисс Дюбуа.
Дворецкий впустил ее в дом и спросил:
— Как изволите доложить о вас?
Николь не сразу нашлась, что ответить. Дворецкий не сказал, что здесь мисс Дюбуа не проживает. Тошнота подступила к горлу. Стаси не солгала. Она взяла себя в руки и сказала:
— Мое имя не имеет значения. Просто скажите своей хозяйке, что с ней желает поговорить леди.
Николь произнесла это повелительным тоном. По крайней мере, в этом она уже научилась быть герцогиней.
Она прошла мимо слуги с высоко поднятой головой, шагая грациозно, мягко, и ее невероятно дорогое платье обвивалось вокруг шелковых туфелек. Оказавшись в маленькой гостиной, Николь стала ждать стоя, не снимая перчаток. Дворецкому ничего не оставалось делать, как выполнить ее просьбу.
Гостиная была прекрасно обставлена — изящная мебель, персидские ковры, картины на оклеенных обоями стенах. Мисс Дюбуа жила хорошо, явно не по средствам актрисы.
Через несколько минут в дверях показалась женщина.
— Вы хотели видеть меня?
Николь обернулась и увидела хрупкую, маленькую женщину в поразительно красивом и дорогом платье, но с таким низким вырезом, что днем и дома его носить было, конечно, неприлично. Она была невероятно красива, прекрасна, как китайская статуэтка. В ее голубых глазах читалось недоумение. Но прошло несколько мгновений, и она узнала Николь.
— О Боже, — произнесла любовница Хэдриана. — Это вы. О Боже!
Еще какое-то время Николь стояла окаменевшая.
— Ваша светлость, — сказала Холланд срывающимся голосом. — Я не знаю, что вам угодно, но, пожалуйста, садитесь!
Николь насмотрелась достаточно. Прежде чем эта женщина увидит слезы у нее на глазах, Николь стремительно прошла мимо нее в вестибюль.
— Подождите! — позвала Холланд. — Зачем вы пришли? Подождите!
Николь не остановилась. Она быстро миновала вестибюль и выскочила из дома. Туманное утро поглотило ее. Она успела забраться в экипаж до того, как слезы полились из глаз: она прощалась со своими мечтами, разрушенными и превращенными в прах.
