Майя Бэнкс - Право на любовь
В голосе звучало столько отчаяния, что Юэн забыл о собственном горе.
— Тсс, — шепотом успокоил он. — Никогда в жизни не поверю, что ты могла мне изменить.
— Он хотел убить нашего ребенка, заставлял выпить снадобье и прервать беременность. Чтобы обмануть подлеца, я была готова сказать и сделать все что угодно, поэтому убедила, что в случае выкидыша на таком большом сроке существует опасность бесплодия. Заверила, что надежнее продолжать утверждать, что младенец его, так как после благополучного рождения он все равно получит Ним-Аллэн — чьим бы тот ни оказался на самом деле. Кэмерон согласился, но я все равно не могла ни есть, ни спать. Боялась, что он передумает и все-таки поступит по-своему.
Юэн закрыл глаза, прижал жену к груди и принялся укачивать, как малое дитя. Бедняжка! Какие жестокие мучения ей пришлось перенести ради спасения малыша! Их ребенка!
— Поверь, милая: твоим мужеством и умом можно гордиться. Кто бы еще сумел так быстро придумать выход из безвыходного положения? Признаюсь: я восхищен тобой до глубины души. Нашему малышу необыкновенно повезло: у него бесстрашная мама.
Мейрин подняла испуганные, но светящиеся надеждой глаза.
— Так, значит, ты не сердишься?
— Разве допустимо сердиться на тебя за то, что ты нашла способ спасти моего ребенка?
— О, Юэн! — воскликнула она и опустила голову.
Осторожным движением он приподнял подбородок и заставил посмотреть в глаза.
— Что-то еще?
Мейрин сокрушенно кивнула:
— Я согласилась стать его женой. Обещала, что не стану отвергать…
По ее щекам снова потекли слезы.
На миг Юэн перестал дышать. Такую жертву он представить не мог. Но если у нее хватает мужества рассказать все, что было, значит, он должен найти в себе силы, чтобы выслушать и принять жуткую истину.
— Он… он тебя обидел?
Слова с трудом слетели с губ. Невозможно было представить, что Мейрин довелось вытерпеть.
— Как только Кэмерон попытался подойти ближе… меня на него стошнило. Конечно, я оправдалась беременностью, но на самом деле мне стало плохо от одной лишь мысли о том, что он готов себе позволить. Кажется, он испугался повторения и впредь старался держаться на расстоянии.
От радости и внезапно нахлынувшего чувства облегчения Юэн едва не сошел с ума. Закрыв глаза, он еще крепче прижал жену к груди и замер в блаженном забытьи. А потом живо представил ту самую сцену, которую только что описала Мейрин, и тихо рассмеялся.
Она посмотрела с удивлением и тут же нахмурилась.
— Милый, а что же теперь будет с приданым? Неужели богатство навсегда потеряно?
Юэн вздохнул.
— Арчибальд присудил его Кэмерону. Не сомневаюсь, что злодей получит свое независимо от того, с ним ты или нет. Все в сговоре — не исключено, что и сам король тоже.
Мейрин снова погрустнела.
— Получилось так, что то, ради чего ты на мне женился, безвозвратно пропало. Клану нужна одежда, необходимо продовольствие. Войску не обойтись без оружия. Замок нуждается в срочном ремонте. Как же мы справимся?
Юэн сжал лицо Мейрин ладонями и заглянул в ее печальные глаза.
— Моя жизнь в тебе, девочка. Без еды я обойдусь. Замок? Что ж, пусть рушится. А вот без тебя я не протяну и пару дней. Ничего, как-нибудь справимся; всегда справлялись. Лишь бы ты оставалась рядом. Обойдемся и без приданого, и без Ним-Аллэн.
Мейрин уткнулась лбом в грудь мужа и расплакалась. На куртке образовалось мокрое пятно, но Юэн ничего не заметил и не стал корить ее за слезы. Честно говоря, он и сам с трудом сдерживался.
— Я люблю тебя, милый. Спасибо Господу за то, что ты за мной пришел.
Он поцеловал жену в спутанные волосы.
— Ради твоего спасения я готов сразиться даже с демонами ада. Ну, а теперь поедем домой. Наш сын соскучился по маме, а наши подданные с нетерпением ждут госпожу.
Действительно, встречать лэрда Юэна и леди Мейрин собрался весь клан, включая малых детей и глубоких стариков.
Люди заполнили двор и с нетерпением ждали, пока господин и госпожа переедут через мост. Мейрин сидела со спокойным достоинством, доверчиво склонив голову на грудь мужа; ее длинные волосы развевались на ветру.
Едва завидев леди Маккейб, сородичи дружно подались вперед и вытянули шеи, пытаясь убедиться, что с ней все благополучно.
Юэн остановился и сдернул прикрывавший от ветра плед. Толпа взорвалась приветственными криками.
Мейрин выпрямилась, улыбнулась сквозь счастливые слезы и помахала рукой.
— Мама! Мама!
Криспен сумел пробиться сквозь плотную толпу и теперь со всех ног мчался через двор.
Юэн с улыбкой посмотрел на сына.
— Не спеши, парень. Сейчас спущу твою маму на землю.
Мальчик, однако, не мог устоять на месте от нетерпения, да и Мейрин мечтала поскорее его обнять. Сердце сурового воина дрогнуло от еще неведомого щемящего чувства, в нем смешались и любовь, и жалость, и надежда на счастье.
Подошли братья, и Юэн передал жену Аларику — из рук в руки. Как он и предполагал, Мейрин сразу бросилась обниматься. Порыв благодарности продолжался до тех пор, пока деверь со смехом не взмолился о пощаде. Кэлен заранее поднял руки, пытаясь защититься от бурных чувств. Увы, ничего не помогло: леди Маккейб безрассудно повисла на шее, не переставая благодарить. Бедняге пришлось крепко держать невестку, чтобы, не дай Бог, не упала.
— Глупая женщина! — смущенно бормотал Кален. — Неужто ты и впрямь верила, что мы оставим тебя этой свинье?
Мейрин радостно рассмеялась.
Кэлен передал невестку брату, а тот, не скрывая восторга, принял драгоценную ношу.
— Папа, сейчас же поставь маму на землю! Я ведь тоже хочу ее обнять!
Лэрд со смехом исполнил приказ. Как только Мейрин встала на ноги, Криспен по-хозяйски обхватил ее ручонками, а она склонилась, чтобы поцеловать любимого сына.
Аларик и Кэлен стояли чуть поодаль и снисходительно наблюдали за ними, однако в глазах братьев сквозили неподдельная радость и… любовь. Да, Мейрин сумела покорить все сердца, даже самые закрытые — те, которые упорно сопротивлялись проявлению любого чувства.
Требуя тишины, лэрд Маккейб поднял руку.
— Сегодня поистине великий день! — громко произнес он. — К нам наконец-то вернулась госпожа. Она героически прошла через суровые испытания, выдержала тяготы и лишения, но сумела сохранить ребенка. Ее беспокоит то обстоятельство, что утрата приданого способна ослабить чувства сородичей, но ведь она и есть наше главное богатство! — Он повернулся к жене, медленно опустился на колени и при всех признался: — Клянусь, ты — мое сокровище.
