Барбара Бенедикт - Судьба
22
Капитан Небо заметил, что минойские военные корабли входят в порт. Он отставил чашу, не обращая внимания на пролившееся вино, и отдал своей команде приказание немедленно подниматься на борт. Несколько лет назад ему посчастливилось сбежать с Крита, но теперь, если Минос обнаружит его, удача ему вряд ли улыбнется.
По дороге он заметил небольшую суету на берегу и сказал себе, что это не его дело, если несколько матросов решили позабавиться с девчонкой. Судя по наряду, она бычья танцовщица. Нет, Небо не хотел больше вмешиваться ни во что, связанное с Критом.
Но что-то знакомое почудилось в ее гордой осанке, в дерзком виде и уверенном голосе. Где-то он ее видел…
Вопреки своему решению, Небо подошел ближе и крикнул, чтобы матросы оставили девчонку в покое. «Обычные хулиганы», — подумал он с презрением, но, посмотрев на девушку, позабыл о них. О богиня, он был прав. Обещанная краса расцвела на этом нежном и мягком лице.
— Ика? — спросил он, чуя сердцем, что это точно она.
Она удивилась, затем, узнавая, улыбнулась.
— Капитан Небо, вы живы. Я так боялась за вас — Минос приказал казнить вас.
— Да, но друзья при дворе помогли мне бежать, я уплыл на одном из военных кораблей и, надеюсь, никогда уже не вернусь. Если ты тоже сбежала от Миноса, то тебе лучше поскорее покинуть Наксос. Критский флот уже вступает в гавань.
Ика пожала плечами и рассеянно посмотрела вокруг.
— К чему? Если он хочет меня найти, то найдет обязательно.
Небо вспомнил ее безрассудную дерзость, когда она взывала к Посейдону. Что случилось с ней с тех пор? Наверное, здесь не обошлось без Миноса.
— Как хорошо, что мы встретились, — радостно сказал Небо. — Моя команда как раз готовится к отплытию на Сицилию. Я в дружеских отношениях с царем Кокалосом, и он всегда с радостью примет меня. Представь его восторг, когда я приглашу к его столу критскую танцовщицу.
Ее лицо омрачилось.
— Сицилия?
Небо кивнул.
— Прекрасное место, и настолько далеко от Крита, насколько вообще возможно.
Подобие прежней улыбки появилось на лице Ики.
— Тебе не следует спасать меня. Слишком рискованно.
— Я соскучился по хорошей компании, — сказал он. — К тому же в таком долгом плавании мы нуждаемся в покровительстве твоего отца Посейдона.
— Нет, он не Посейдон, — прошептала Ика, — оказалось, что мой отец — Минос.
Небо скрыл свое потрясение. Теперь она, как никогда, нуждается в помощи.
— Пойдем, — сказал он, обнимая ее за плечи. — Нам нельзя терять времени.
Минос стоял на палубе подплывавшего к острову корабля и обозревал окрестности… Его провидица сказала ему, что беглецы должны быть здесь. Если она лжет и тянет время, то поплатится за это своей жизнью.
Хотя он и так когда-нибудь избавится от нее: слишком уж надоели ее предсказания. Все это болтовня — о гневе Матери Земли, о предстоящих катастрофах. Неужели она думает запугать его, великого и могущественного Миноса, и отправить обратно на Крит? Никогда! Пусть погибнет его флот, пусть разрушится дворец — он и тогда не вернется. Не вернется, пока не отыщет свидетелей его темных дел в лабиринте и не убьет их.
Язон стоял на берегу. Перед ним возвышался на холмах дворец Геркона, построенный кровью и потом его подданных. Бедная Мессалона, какая она маленькая и неприметная после великолепия Кносса. Насколько обеднело царство в его отсутствие! Чем бы это ни грозило, он должен добиться трона и вернуть людям покой и процветание.
— Язон, — позвал его Дамос, стоявший сзади. — На берегу я встретил мальчишку. Танос часто прислуживает за обедом и знает много из того, что происходит во дворце.
Язон обернулся и увидел маленького черноволосого парнишку с квадратными плечами и высоко поднятым подбородком. На какое-то мгновение он напомнил Язону Ику, и воспоминание увлекло его. Он видел ее восхищенное лицо, когда она брала в руки новую форменную одежду. Хоть одно чувство ее было искренним.
— Ты никогда не догадаешься, кто сидит на троне, — продолжал Дамос, прохаживаясь с Язоном по берегу.
— Кто царь? — спросил Язон, посмотрев на мальчишку.
Танос презрительно плюнул на песок.
— Хоть он и сидит на троне, но Мессалона никогда не признает его царем. Мы ждем настоящего наследника, сына Ярроба и Кассандры. Мой дядя — провидец, и он предсказал, что однажды придет царевич Язон и дарует нам свободу.
Язон улыбнулся: это прорицание облегчит ему задачу. Нужно только убедить мессалонцев в истинности своих притязаний, и народ с воодушевлением последует за ним.
— Я вас поведу против него, — сказал он мальчику.
— Ты — герой? — спросил Танос с плохо скрываемым восхищением.
Его восторг снова напомнил ему Ику и пробудил в его душе чувство вины.
— Я — Язон, — торжественно сказал он мальчику. — Я здесь, чтобы вернуть трон моего отца.
— Царевич Язон? — переспросил Танос с растущим изумлением. — Царь Язон!
Он собирался преклонить колени, но Язон остановил его.
— Я еще не царь. Сначала мы должны разобраться с тем человеком, который находится сейчас у власти. Назови мне имя этого самозванца, чтобы я мог отправить его в царство Аида, где он и должен находиться.
Танос снова плюнул и сказал:
— Спирос Темный.
— Бывший писарь? — перед внутренним взором Язона предстала сцена на скалистом берегу. Спирос боролся с Икой, рядом стояла Дафна, теперь эта сцена приобретала иное значение.
— Скажи мне, Мессалона — союзник Крита?
— Союзник?! — повторил Танос с возмущением. — Моя семья трудится из последних сил, а плоды этого труда попадают в кладовые Кносса. Спиросу, этому лакею Миноса, нет дела до того, что мы голодаем. Он с радостью продал бы в рабство каждого мессалонца, если бы это помогло ему упрочить свое положение.
Неужели Спирос предатель и тайный агент Миноса? Тогда он неправильно думал об Ике. Тогда, на берегу, она защищала Дафну; неудивительно, что она так расстроилась, когда он с поспешностью отказался от нее.
Она была права — он умел только убегать. Всю жизнь пытался забыть убийство отца, скрыть от самого себя правду про Ику, но это не принесло ему спокойствия. До конца жизни его будет преследовать ее прощальный взгляд.
Язона поразило, до чего похожи его отец и Ика. Оба могут служить ему примером.
Он смотрел на холмы Мессалоны, выгоревшие на солнце, и понял, что ему представляется возможность доказать свою значимость. Он освободит своих людей от тирана, и это будет искуплением его вины.
— Собери жителей деревни, — сказал он Таносу. — Мессалона станет нашей.
