Дженнифер Блейк - Черная маска
— Кто же это?
Тетушка Эм всплеснула руками.
— Понятия не имею!
— Думаю, этот человек изменяет внешность так же, как Шип, — заметила Салли Энн.
— Может быть, — сказала тетушка Эм.
Именно эта возможность вызывала дурные предчувствия, о которых Летти не хотелось думать. А вдруг человек, с которым она занималась любовью, был не Шип, а этот осведомитель?
Нет. Какое-то внутреннее чувство не допускало такой мысли.
А мог ли быть этим осведомителем Рэнни?
У него в эти прошедшие недели было много возможностей слышать разговоры офицеров федеральной армии, которые дневали и ночевали у них в доме. Кроме того, он часто ездил в город — возил тетушку Эм, Салли Энн, да и саму Летти. В его присутствии люди говорили обо всем, не опасаясь, хотя Летти часто казалось, что он слышал и понимал гораздо больше, чем все думали.
А если осведомителем был сам Шип? Если все его добрые дела были лишь прикрытием для других, более прибыльных преступлений?
Возможных вариантов было слишком много. Летти очень хотелось ни о чем больше не задумываться, а просто поверить в объяснения тетушки Эм. Ее взгляд на мир был таким ясным и незамысловатым: зло и добро очевидны, и каждое на своем месте. Шип представлял правое дело, бандиты были слугами дьявола, а Рэнни — несчастной жертвой. Однако Летти уже знала, что все гораздо сложнее…
Добро и зло. Ангел и дьявол.
Ее преследовали эти слова, как будто в них был тайный смысл, который нужно было расшифровать. И этот смысл все время ускользал от нее.
По знаку тетушки Эм Салли Энн взяла кофейник, о котором совсем забыли, и начала разливать по чашкам горячий крепкий кофе.
— Думаю, нам придется подождать, — вздохнув, сказала она. — Я очень просила Томаса отпустить Рэнни, но он намерен его задержать. Наверное, это связано с тем, что скоро должен прийти еще один груз с золотом для армии. Может быть, когда он будет отправлен дальше, в Монро, Томас станет более благоразумным.
— Он сказал вам о грузе? — Летти не могла сдержать удивления.
Салли Энн пожала плечами:
— Я была очень настойчива, а он знает, что может доверять мне. Он даже сообщил точную дату: во вторник, в четыре тридцать. Груз будут сопровождать два человека.
— Но это может нам очень пригодиться! Если кто-то попытается напасть… — начала тетушка Эм.
— Тогда Рэнни будет спасен, — закончила за нее Салли Энн.
Все это время мальчики играли во дворе. Летти заметила, что Лайонел старается не подходить близко к веранде, и то и дело ловила на себе его гневные взгляды. Странно: то, что Лайонел старается держаться от нее подальше, ранило Летти больше всего. Она ожидала, что он, как никто другой, поймет ее. Ведь должен же он знать, что она меньше всего хотела причинить вред Рэнни и очень сожалела, что именно он попал в ее ловушку. Больше того, Летти надеялась, что Лайонел немного привязан и к ней тоже…
Неожиданно она увидела, что младший мальчик бежит к ним от другого конца дома.
— Посмотрите! — закричал он, взлетев по ступенькам. — Смотрите, что я нашел!
— Не спеши так, а то шею свернешь, — сказала Салли Энн, не отрывая глаз от чашки, в которую наливала кофе. А когда Питер, прижавшись к спинке ее стула, протянул к ней свой сжатый кулачок, она свободной рукой пригладила его светлые волосы, упавшие на лицо. — Тебе нужно причесаться.
— Да, ма. На посмотри!
Он разжал кулак — и Салли Энн вскрикнула. Кофейник с грохотом выпал из ее рук. Тетушка Эм подалась вперед; Летти застыла.
Питер был так поражен их реакцией, что отпрыгнул от неожиданности. Панцирь саранчи выпал из его ладони, скатился вниз по юбкам Салли Энн, свалился на пол и лежал там, как опавший лист, освещенный ярким солнцем.
Тетушка Эм пришла в себя первой.
— Где ты это взял?
Питер озадаченно озирался по сторонам:
— Там, у магнолии. Я не убивал ее! Панцирь был уже пустой. Рэнни говорит, что они остаются висеть на деревьях, когда больше саранче не нужны.
— Да, так и бывает каждый год, как раз в это время, — сказала тетушка Эм. — Помню, как я это рассказывала Рэнни, когда он был таким, как ты.
— Можно, я его оставлю у себя?
— Разумеется, дорогой мой, если тебе нужна такая ерунда.
Питер поднял панцирь, нацепил его себе на нос и вприпрыжку убежал. Салли Энн вновь села, прижимая руку к груди.
— Господи, а я уже решила, что это… что это знак.
— Я тоже, — сказала тетушка Эм, — Жаль, что это не так…
Когда солнце медленно сползло по стене дома, заставив их перейти на переднюю веранду; приехали Тайлеры — мать и отец Салли Энн. Миссис Тайлер привезла с собой слоеный торт, покрытый ежевичным желе. Она сама его испекла. К торту подали еще кофе, они сидели и разговаривали о Рэнни — о его детских шалостях и о том, каким он был в юности. Они не то чтобы игнорировали Летти — это было бы слишком невежливо, — но им нечего было ей сказать. Летти обдумывала подходящий предлог для того, чтобы уйти к себе в комнату, когда приехал Мартин Иден.
— Тетушка Эм! — воскликнул он, поднимаясь по ступенькам со шляпой в руке. — Не могу выразить, как я сожалею о том, что случилось с Рэнни.
Тетушка Эм обняла его, глаза ее увлажнились.
— Хорошо, что ты приехал, — сказала она.
— Я уже виделся с ним. Я изо всех пытался убедить полковника Уорда в том, что он совершает ошибку. Но полковник настроен во что бы то ни стало найти козла отпущения, каким бы нелепым ни казался выбор. Он и слушать меня не захотел.
— Я знаю, Мартин. Я тоже говорила с ним.
— Могу ли я что-нибудь сделать для вас или Рэнни?
— Спасибо. Ничего не нужно. Не сегодня.
— Я подумал, с собой ли у него гармоника? Это могло бы его развлечь.
— Сейчас подумаю. По-моему, нет. Нет, он ее не взял. Я поищу ее, и ты сможешь ему передать.
— Хорошо. Мне будет легче, если я хоть что-нибудь сделаю для него, пусть самую малость. Ведь несколько дней меня не будет в городе.
— Дела, Мартин? — Салли Энн прищурилась.
— Да, к сожалению.
— Понимаю. Тебе ведь приходится прыгать всякий раз, когда хозяева щелкают кнутом?
— Да, именно так, — сухо согласился он.
— Жаль, что ты уезжаешь.
— Отчего же? Ты хотела о чем-то меня попросить?
— Я-то думала, ты мог бы сделать что-нибудь, чтобы освободить Рэнни, а не просто передать гармошку! — вызывающе бросила Салли Энн.
Мартин усмехнулся:
— Не хочешь ли ты сказать, что сомневаешься в способности своего полковника-янки сохранить объективность?
— Оставь Томаса в покое. Он только выполняет свои обязанности.
— Ив этом деле тоже?
— Не понимаю, что ты имеешь в виду! — Салли Энн подалась вперед.
