Лиз Карлайл - Никогда не влюбляйся в повесу
— Тушеные цыплята, яйца всмятку, пюре из горошка или фасоли — только как следует протертое, вы меня поняли? Ну и, может быть, тоненький ломтик хлеба.
— Боже милостивый! — застонал Ротуэлл.
— Ах да, и минеральная вода, конечно, — жизнерадостно добавил доктор, торопливо внеся еще один пункт в свой список. — Она должна нейтрализовать желудочный сок, и это будет смягчать боль. Никакой другой жидкости, вы меня поняли? Даже вина с водой. На этой диете вам, милорд, предстоит прожить следующие шесть недель.
— Шесть недель?!
Хислоп, словно желая помучить Ротуэлла, помахал своим листком перед носом барона.
— Да, и при этом строгий постельный режим всю первую неделю, — неумолимо добавил он. — Полный покой и отдых! После этого еще неделю под домашним арестом, и тоже — покой и отдых! Никакой физической активности — я надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю «никакой»? — добавил он, бросив многозначительный взгляд на Камиллу. — А уже потом — и только потом — можете ненадолго выходить из дома. Легкий моцион, не более того. А после всего этого, милорд, вы либо почувствуете себя лучше, либо умрете.
— С голоду, — похоронным тоном предрек Ротуэлл. — Или от скуки.
Хислоп сделал вид, что не слышит.
— Если по прошествии этих шести недель вы вое еще будет живы, — невозмутимо продолжал он, — и если кровотечения и боль прекратятся, думаю, мы сможем с уверенностью предположить, что никакого рака у вас нет.
Камилла, облегченно вздохнув, закрыла глаза.
— С другой стороны, — продолжал доктор, — если вы будете вести прежний образ жизни, иначе говоря — пить, курить и изводить себя, одному Богу известно по какому поводу, то ваша язва закончится прободением, и тогда вы очень пожалеете, что у вас не рак.
— Он будет все делать, как вы велели, — выхватив у доктора из рук исписанный лист, сказала Камилла. — Я сама за этим прослежу.
Ротуэлл только молча ухмылялся.
— Значит, вы двое решили попросту уморить меня голодом, так? — ехидно буркнул он наконец. — И при этом даже лишили меня бренди? Господи, доктор, да любой мужчина от такой жизни тут же протянет ноги.
В ответ доктор Хислоп имел дерзость покровительственно похлопать барона по колену.
— Тогда продолжайте жить как раньше, милорд, — сурово отрезал он, — и очень скоро у вас появится шанс лично засвидетельствовать свое почтение Творцу. И я, черт побери, буду бессилен вам помочь, так что уж сделайте одолжение, не посылайте за мной, ладно? Терпеть не могу наблюдать агонию молодых людей вроде вас — а это мучительное и страшное зрелище, поверьте, тем более что благодаря воздержанию этого вполне можно было избежать.
— Хорошо, — ответила Камилла, бросив на Ротуэлла грозный взгляд. — Все, что следует делать, будет сделано, доктор.
Хислоп подхватил свой саквояж.
— Ну и отлично. С вас десять фунтов шесть пенсов за визит, милорд, — бодро проговорил он. — И был бы крайне вам признателен, если бы вы расплатились сразу.
— Десять фунтов шесть пенсов?! — Глаза Ротуэлла округлились от удивления. — Да вы просто разбойник с большой дороги!
— Понимаю ваше недоумение, милорд, но я заметил, что высокая плата за визит заставляет пациентов с гораздо большим вниманием относиться к моим советам, — ухмыльнулся доктор. — А с тяжело больных я требую деньги немедленно. Причем наличными. Мало ли что, сами понимаете…
Ротуэлл ошарашенно заморгал.
— Но… — заикаясь, проговорил он, — вы же сказали… если я стану есть отварных цыплят и…
— Хе-хе! — рассмеялся доктор, с хитрой ухмылкой взглянув на Камиллу. — Помните, милорд! Шесть недель — и не вздумайте жульничать!
Камилла самолично проводила доктора вниз и велела Трэммелу принести шкатулку с деньгами. Уже у двери она взялась вновь благодарить Хислопа.
— Рано радоваться, миледи, — фыркнул он. — Предупреждаю сразу, это будет нелегко. Я повидал немало таких людей, как его милость, — уж мне ли их не знать!
— Да, возможно, — кивнула она. — Зато вы не знаете меня.
Доктор Хислоп улыбнулся и лакей предупредительно распахнул перед ним дверь. Пока они прощались, возле крыльца остановилась элегантная двуколка и из нее с огромным свертком в руках выпорхнул сияющий мистер Кембл.
Камилла поначалу опешила.
— Доброе утро, мистер Кембл, — спохватилась она. — Если честно, мы вас не ждали.
Кембл рассеянно кивнул доктору, тот в ответ приподнял шляпу.
— Все верно, зато я вас ждал, — весело бросил он. Но потом, присмотревшись к ней, испуганно схватил ее за руку. — Какой ужас!
— Это долгая история, — хмуро сказала она.
Чуткий Кембл тут же сменил тему.
— Могу я на минутку зайти? Я привез вам кое-что показать.
— Только ненадолго, — предупредила она. — Боюсь, мой муж серьезно болен.
Кембл помрачнел.
— Тогда мне тем более стоит зайти, — пробормотал он, решительно протиснувшись мимо нее и поставив сверток на пол.
— Что это у вас? — смущенно спросила Камилла.
Кембл молча развернул бумагу — и ошеломленная Камилла ахнула, когда у ног ее словно вдруг выросло искусственное дерево, серебряные ветки которого были украшены хрустальными подвесками дивной работы, при малейшем движении воздуха издававшими мелодичный звон. От восторга у нее перехватило дыхание.
— Канделябр! — гордо объявил мистер Кембл. — Ну разве он не великолепен? Жан-Клод имел неосторожность выставить его в зале, и леди Соллуорт уже успела положить на него глаз. Поэтому, когда вы так и не приехали, я решил, что будет лучше, если я сам привезу его… впрочем, не важно. А где Ротуэлл? Что он сотворил с собой на этот раз?
— На этот раз? — выразительно переспросила Камилла.
Кембл криво улыбнулся.
— Ну, он ведь точно сам ищет смерти, — буркнул Кембл. — Очень надеюсь, миледи, что вам удастся выбить у него из головы эту дурь.
— Да, конечно, — мрачно кивнула она. — Можете на меня положиться.
Кембл уверенным шагом двинулся вверх по лестнице, словно бывал тут не раз.
Киран с трудом оторвал голову от подушки.
— Господи помилуй! — ахнул он. — Ты?
— Да, это я, — весело проговорил Кембл. — Только умоляю, постарайся сдержать радость, которую ты испытываешь при виде меня!
— Присаживайтесь, месье Кембл, — предложила Камилла.
Кембл покосился на Камиллу и сел на стул возле кровати.
— Видите ли, я предупреждал его, что этот самый клуб «Сатир» — просто грязная крысиная нора и бывать там опасно, а этот бедняга чуть не поселился там, и вдобавок он пьет и курит столько, что теперь лицо его выглядит так, словно пьяный каменотес пытался высечь его, держа нетвердой рукой молоток и стамеску.
