Джо Гудмэн - Безбрежное чувство
— Но им ведь можно верить, правда?
— Как ни одним слугам в мире. Тебе не стоит забивать всем этим голову, — сказал Джерри мягче и погладил через простыню ногу Рэй. — Я уже заработал в Лондоне репутацию не только азартного игрока, но и человека загадочного. Это последнее влечет ко мне скучающих светских повес. Я слышал, в клубах на меня уже заключаются пари. Кое-кто утверждает, что я недавно вернулся из Индии, где внезапно разбогател — вероятнее всего, нашел клад. Я не опровергаю слухов, но и не подтверждаю их, так что популярность моя растет. На прямой вопрос, откуда я родом, я отвечаю, что с севера страны, и ссылаюсь на некое поместье. Насколько мне известно, никто еще не наводил справок. Зачем? Пока мои счета оплачиваются, никому нет дела до того, сколько в моих словах правды.
— Но что общего все это имеет со Стэнхоупом? — настаивала Рэй.
— Я играю на расписки Ньюборо.
Наступило молчание. Когда Рэй поняла, что это и есть ответ на ее вопрос, она встрепенулась:
— Ну и что?
— А то, что долги Ньюборо рассеяны по Лондону, как золотоносный песок по дну реки. Рассеяны в виде долговых расписок. Каждый отдельно взятый долг невелик, но вместе они составляют колоссальную сумму. До сих пор никто не побеспокоился собрать расписки в одних руках, это просто не пришло никому в голову. Ньюборо неглуп и намеренно не играет по крупной. Если бы общая сумма его долгов стала известна, никто уже не сел бы с ним за один игорный стол. Мало-помалу расписки скапливаются в моих руках, и чем их больше, тем легче мне вынудить Ньюборо сесть за игру. Если он откажется, я могу потребовать уплаты долгов. Это прикончило бы его. Стэнхоуп будет моим! Вот тогда герцог сам набьется мне в друзья. Знаешь, почему? Он мечтает заполучить племенных лошадей Ньюборо. Я как раз ехал осмотреть конюшни Стэнхоупа, когда остановился в этой харчевне перекусить.
— А сколько нужно времени, чтобы собрать все расписки?
— Самое большее — пара месяцев. Когда всем наконец станет ясно, что я играю только на деньги Ньюборо, игроки слетятся на меня, как пчелы на мед. Он, конечно, будет яростно бороться за свое имущество, но я не дам ему возможности отыграться, а если буду уверен, что ты в полной безопасности, дело пойдет и того легче. Перебирайся в мой лондонский дом!
— В качестве кого? Горничной или содержанки?
— Супруги и хозяйки.
Это было последнее из того, что Рэй ожидала услышать. От неожиданности она разрыдалась, закрыв лицо руками.
— Только не это, Рыжая, только не это!
Она зарыдала еще отчаяннее. Джерри привлек ее к себе.
— Лучше взгляни-ка вот сюда. — Он сунул руку в карман и извлек разрешение на брак. — Можем пожениться хоть сегодня. Хотелось бы все-таки знать, почему ты плачешь. На корабле мы ведь это уже обсуждали.
Рэй отерла глаза и щеки, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы подавить всхлипывания.
— Да, но я не думала, что Найджел все еще будет иметь влияние на наши жизни, когда встанет вопрос о браке. Может, это и глупо, но я воображала тогда жизнь в полной безвестности, мирную и счастливую, до тех пор, пока Салем не заберет нас назад в Америку. Откуда мне было знать, что все так усложнится!
— Что сложного в том, чтобы вступить в брак?
— Ничего. Но ведь это не изменит твоих планов насчет Найджела?
— Нет.
— И моих не изменит тоже. Я останусь в Линфидде до тех пор, пока все не разрешится.
— Я отказываюсь верить своим ушам!
— Думаешь, я позволю тебе рисковать жизнью, если есть какой-то иной выход? Позволю упрятать себя в твой лондонский дом, как в роскошную тюремную камеру, буду сидеть там и ломать руки, зная, что в это время в Линфилде ты стоишь спина к спине с Найджелом и готовишься разойтись на двадцать шагов для выстрела?
Джерри и в самом деле не собирался стреляться с герцогом в Лондоне, где каждая дуэль привлекала всеобщее внимание. Он предполагал сделать это в Линфилде. Поэтому и хотел увезти оттуда Рэй: сама мысль о том, что в этот момент она будет поблизости, была ненавистна. Кроме того, Джерри не желал подвергать ее опасности, ведь Рэй могли разоблачить. Он не собирался идти на уступки.
— Рэй! — воскликнул он, хватая девушку за руки. — Не возвращайся туда!
— Я должна, — возразила девушка, морщась от болезненной хватки. — Даже если бы сегодня мы обвенчались, я все равно вернулась бы в Линфилд вместе с Нэнси и Джеком. Подумай сам, ведь я не могу просто взять и исчезнуть! Конечно, я не такая важная персона, чтобы объявлять розыск или хотя бы ставить в известность хозяина, но прислуга непременно станет судачить, строить догадки, а Нэнси и Джек могут заподозрить тебя, ведь я исчезну сразу после нашей встречи. Когда ты явишься в Линфилд, они тебя узнают.
— Ну и на здоровье!
— Боже мой, Джерри! Я же должна была как-то объяснить соседке по комнате обстоятельства своего появления в Англии. Теперь все думают, что я служила в Маклеллан-Лэндинге, а благодаря Нэнси знают, что мы с Эшли знакомы. Если сегодня я не вернусь в Линфилд, всем станет ясно, раз уж я осталась с тобой, что ты не тот, за кого себя выдаешь. А уж если пересуды дойдут до герцога…
— Ты делаешь из мухи слона.
— Я просто стараюсь быть благоразумной.
Джерри засмеялся, но его смех был безрадостным. Потом он даже не отстранил, а отодвинул Рэй в сторону, как неодушевленный предмет. Пройдя к окну, Джерри долго смотрел на реку, скованную ледяными тисками, густо запорошенную снегом и больше похожую на ненаезженную дорогу. Руки его при этом рвали на мелкие кусочки бумагу с разрешением на брак. Он смотрел на белизну за окном, такую яркую, что болели глаза, и даже тихие всхлипывания не заставили его повернуться. Он чувствовал себя беспомощным, бессильным, чтобы изменить ход событий.
Наконец он повернулся, сорвал с себя куртку и бросил поверх недосохшего платья Рэй. Взгляд, которым он пронзил девушку, был уже не ласковым, а ожесточенным.
— Ты всегда была своенравной, Рыжая, всегда поступала, как тебе вздумается, и родные тебе в этом потакали. Ты понятия не имеешь, что такое благоразумие, а знаешь почему? Тебе некогда было ему научиться. В какие бы неприятности ты ни влипала, рядом всегда оказывался рыцарь, готовый вызволить тебя из беды. Тебе еще не приходилось сполна расплачиваться за свои поступки, в одиночку расхлебывать последствия своего сумасбродства. Вздумалось поиграть в потаскушку в таверне «У Вульфа» — ничего, вовремя подвернулся Джерри Смит, и все обошлось. Салем явился вовремя, чтобы не позволить тебе стать моей подстилкой. Да-да, именно это тебя ожидало, потому что я считал тебя продажной и низкой, шпионкой парней в красных мундирах. Ты и не вспомнила о благоразумии, когда назвалась Сэму Джаджу другим именем, и заплатила за это своей свободой, а могла лишиться жизни. На этот раз твоим спасителем стал простой лакей. — Джерри покачал головой. — Я сыт по горло, Рахаб Маклеллан. Я не стану всю жизнь ходить у тебя на поводу только потому, что ты умеешь размахивать кинжалом и палить из пистолета. Не надейся, что сможешь провести прожженного негодяя вроде Найджела Линна: ты женщина и потому более уязвима. Если он узнает, кто ты на самом деле, я не поставлю за твою безопасность и ломаного гроша. Никто из прислуги и пальцем не пошевелит, чтобы тебе помочь, даже если он прикажет убить тебя на месте. Но я не думаю, что до этого дойдет. Убийство не доставит ему такого удовольствия, как насилие. Он уложит тебя в постель и будет пользоваться как последней шлюхой, отлично зная, что порочит этим имя всех Маклелланов. — Последовал горький смешок. — А может, это придется как раз кстати? Вдруг он проговорится о своих коварных планах после жарких объятий на скомканных простынях? Я так до сих пор и не уверен, что ты не способна шпионить ценой собственного тела.
