Джорджетт Хейер - Цена счастья
Он ничуть не сомневался, что Ротерхэм рассердится на него. Но то, что его опекун (как и некоторые другие заинтересованные лица) имеет полное право сердиться, вряд ли приходило в голову юному Монксли. Конечно, как правило, всякое похищение осуждалось обществом, но в его случае только бесчувственный человек не смог бы понять чистоту помыслов похитителя. На самом-то деле это было не похищение, а спасение! Он ведь прибегнул к этому только как к последнему средству, после того как не смог убедить Эмили в необходимости проявить решительность.
Джерард поднялся засветло — нужно было многое сделать. От продажи часов он выручил крохи, и ему пришлось расстаться еще и со своим недорогим кармашком для часов и изящной булавкой для галстука. И даже после того как он пожертвовал этими вещами, денег не хватило на то, чтобы нанять четверку лошадей до границы. За каждую лошадь нужно было заплатить один шиллинг и два пенса за милю. Поэтому даже наем экипажа с парой лошадей на расстояние более трехсот миль мог бы опустошить его кошелек. Так же, как и миссис Флур, юноша понимал, что увозить невесту в чем-нибудь менее респектабельном, чем карета, запряженная четверкой, было бы нелепым убожеством, но что поделаешь? Потом ему пришло в голову, что можно расплатиться за карету на какой-нибудь станции вдоль дороги, а самим продолжить путешествие в почтовом экипаже или дилижансе, что не только сэкономит им большие деньги, но и собьет Ротерхэма со следа, если он погонится за ними.
Джерард заказал пароконный экипаж до Уолверхэмптона и уверовал в то, что сделал гениальный ход. Но его эйфория длилась недолго. Он прибыл на Квинс-сквер в желтой карете ровно без пяти минут десять на тот случай, если Эмили будет готова пораньше. Но в результате ему пришлось ходить взад-вперед на другом конце площади целых двадцать пять минут. Нетерпение и мрачные предчувствия одолевали юношу. Наконец Эмили вышла из дома с двумя картонками в руках. Вид у девушки был совершенно потерянный. Увидев Джерарда, она воскликнула, с трудом переводя дыхание:
— Прости меня! Я не могла убежать раньше, потому что Бетси все время входила и выходила из бабушкиной комнаты и наверняка увидела бы меня. Пожалуйста, не сердись. Я не виновата.
Лучше бы она не произносила этих слов. Возница, выплюнув изо рта соломинку, тут же стал весьма красноречиво намекать, что его высокие нравственные принципы не позволят ему участвовать в незаконном побеге, если, конечно, его немного не подмаслят. Он излучал добродушие, и широкая улыбка сияла на его простецкой физиономии. Однако Джерард понял, что лучше выполнить просьбу возницы, и, стиснув зубы, полез в кошелек. Он не предусмотрел в своей графе «случайные расходы» взяток извозчикам, поэтому, естественно, когда он сел в карету, первые его слова, обращенные к Эмили, были не совсем похожи на речь пылкого влюбленного.
— Зачем, черт побери, надо было кричать прямо в ухо кучеру? — сердито спросил Джерард. — Я-то рассказал всем в конюшне, что ты моя сестра. Если ты намерена выбалтывать всем правду, у меня просто денег не останется, чтобы затыкать рты всем извозчикам, платить пошлины и все такое.
— О, прости! Не злись на меня! — умоляюще воскликнула девушка.
— Что ты? — стал он ее успокаивать. — Как я могу сердиться на тебя, моя дорогая, моя любимая Эмили! Я лишь сказал… Ты должна признать, что это было очень глупо с твоей стороны.
У нее задрожали губы.
— О…
— Нет-нет, я не то сказал! — поспешно поправился Джерард, обнимая ее за талию. — Ты просто моя маленькая глупышка. Но будь осторожнее, дорогая! Не говоря уж обо всем другом, если на всех станциях будет известно, что мы с тобой сбежали, нас могут легко выследить. А мы ведь не хотим этого, не так ли?
Разумеется, Эмили этого не хотела. Сама мысль о том, что за ними гонятся, привела ее в дрожь, и она уставилась на Джерарда широко открытыми глазами.
— Т-ты думаешь, м-мама погонится за мною? — дрожащим голоском спросила она.
— Боже милостивый! Я и не подумал! Это весьма вероятно. Только, мне кажется, она не сочтет нужным ухнуть такую сумму на четверку лошадей. Ты ведь сама говорила, что у твоего папы часто не хватает денег. Ты и не представляешь, Эмили, сколько стоит нанять четверку лошадей! Поверь мне, она наймет только пару.
— Но зато у бабушки очень много денег.
— Это не имеет значения. Если твоя мать не приедет в Бат к полудню, у нас будет в запасе несколько часов. Она нас никогда не поймает — даже если бы знала, по какой дороге мы поехали. Но она этого не знает. Я-то думал о Ротерхэме…
— О нет, Джерард! Нет!
Он ободряюще погладил Эмили по плечу.
— Не бойся! Даже если маркиз и поймает нас, я не позволю ему пугать тебя! — сурово произнес он. — Только хотелось бы, чтобы он нас все-таки не догнал. Потому что я, черт возьми, все-таки его воспитанник, а это ставит меня в весьма щекотливое положение. Но у нас нет причин полагать, что Ротерхэм явится в Бат сегодня. Да и в любом случае у меня есть прекрасный план, как сбить его со следа. Если он дьявольски умен, то проследует за нами до Уолверхэмптона. Но там он сдастся, потому что я знаю, как его обмануть. Эмили, мы расплатимся за карету, а сами пересядем в почтовый дилижанс. Уверяю тебя, он не догадается об этом, особенно если мы пару раз сменим дилижанс. Думаю, здесь нет почтовых экипажей, которые ехали бы прямо до Карлайла, где мы снова пересядем в карету.
— Но ведь в дилижансе очень неудобно ехать! — запротестовала Эмили.
К тому времени, когда они добрались до Бристоля и в первый раз сменили лошадей, Джерард все еще не смог убедить девушку, что утомительное путешествие в почтовом дилижансе может оказаться хорошим развлечением. Когда возница слез с козел, он не спускал с него глаз и все время занимал вымогателя разговором, чтобы тот ненароком не сболтнул сменяющему его форейтору, что он помогает сбежавшей парочке добраться до границы Англии. Тем временем конюхи постоялого двора, которых Джерард попросил подобрать для него пару лошадок порезвее, стали запрягать в его карету самых вялых и ленивых животных. При этом они, подмигнув новому форейтору, стали уверять молодого человека, что нашли для него первоклассных рысаков.
Спустя короткое время стало ясно, что это — самые первоклассные клячи. Джерард, опустив переднее окно, стал ругать извозчика. Тот выпрямился в седле, обернулся и начал с горячностью оправдываться. Эмили теребила Джерарда за рукав, умоляя его не ссориться с форейтором и вполне разумно доказывая, что так как им все равно не удастся сменить этих кляч до следующего постоялого двора, не стоит тратить драгоценное время на препирательство с ним. Джерард откинулся на сиденье, весь кипя от злости, а карета внезапно рванулась вперед так быстро, что пассажиры едва не слетели на пол.
