Джулия Берд - Полуночный Ангел
– Скажи, а что на самом деле случилось с Кэтрин? – спросил он.
Плечи графа вмиг поникли. Внезапно сгорбившись, он превратился в дряхлого старика.
– С кем? – жалобно переспросил он.
– С Кэтрин! Твоей дочерью! Моей сестрой! – Хью начал медленно приближаться к отцу. – Или, может, она была дочерью Добсона? Ты сказал мне, что она умерла от лихорадки, но ведь это же неправда! Она умерла первого мая! Ты убил ее потому, что не ты, а Добсон был ее отцом?
Лидия, не удержавшись, ахнула. Это был первый звук, который Хью услышал от нее за все то время, что он находился в пещере.
Боксли прикрыл глаза:
– У богини только одно имя – Керридвен, и она бессмертна. Она может принимать разные обличья, но никогда не меняет своего имени. Она превращается из связанного по рукам и ногам земного существа в прекрасное создание, которое на крыльях покидает этот насквозь прогнивший порочный мир. И не смей говорить мне о смерти!
Хью в ярости подскочил к графу, сжимая кулаки:
– Ты кровавый убийца! Что ты сделал с Кэтрин?
Граф отшатнулся, ошарашенный выпадом Хью, но споткнулся и упал. В мгновение ока Хью оседлал его и, вцепившись ему в горло, принялся душить.
– Осторожно, Хью! – выкрикнула Лидия. Едва ли он слышал ее.
– Ты изнасиловал ее? Ты извращенец! Ну же, скажи, это ты постарался?
Боксли судорожно пытался вырваться и, задыхаясь, прохрипел:
– Нет! Клянусь! Она моя дочь. Я бы никогда не прикоснулся к ней!
– Так как же она умерла? – прорычал Хью.
Из горла графа вырвались булькающие звуки, глаза его закатились. Хью пришлось немного ослабить хватку.
– Говори же, черт тебя побери!
– Она… отправилась за мной. И пришла сюда. Когда я ее увидел, то попытался подойти… заговорить. А она, напуганная до смерти, побежала от меня и… Она сорвалась со скалы и упала в пропасть.
– Так же, как та юная молочница, – прошептал Хью, представив себе, как все это случилось. Выпустив горло отца, он откатился подальше от обрыва. – О Господи! Бедная Кэтрин… и я оставил ее здесь… с этим чудовищем!
– Хью! – истошно закричала Лидия. – У него оружие!
Хью поднял голову как раз в тот момент, когда граф схватил винтовку, а затем широкими четкими шагами направился к нему. Когда дуло уперлось Хью в лоб, граф взвел курок.
– Если только пошевельнешься, я спущу курок, Монтгомери. Клянусь тебе, я сделаю это. Так что слушай меня внимательно. Предлагаю тебе выбор. Либо ты и леди Боумонт присоединитесь ко мне и станете участниками ритуального действа, либо я убью вас обоих.
– Ты хочешь, чтобы я участвовал в этом кошмаре? Чтобы ты потом мог шантажировать меня – так же, как ты поступил с Добсоном?
– Я не позволю тебе нарушить традицию. Ты слишком часто разочаровывал меня. Но я знал, что смогу доказать тебе, что найти девчонку тебе не удастся. Теперь ты должен отказаться от своей любительской игры в детектива. Ты посвятишь себя продолжению семейных традиций, как это сделал я.
– Если ты убьешь нас, отец, – сказал Хью, не обращая ни малейшего внимания на винтовку, дуло которой было приставлено к его лбу, – тебя посадят в тюрьму за убийство. О твоих друидических спектаклях узнают все. Твоя репутация будет погублена.
– Об этом никто не узнает. Я оставлю ваши тела здесь на растерзание стервятникам.
– Но в лесу меня ждут констебль и твои слуги. Я сказал им о том, что ты похитил Софи и леди Боумонт. Они заподозрят неладное, если ты вернешься без них.
– С Барнабасом и своими слугами я разберусь. Они поверят мне. А кто ты для них такой? К тому же многие из моих слуг знают о моем секрете, как знали и их отцы, а до того – их деды.
– Но детективы из Скотленд-Ярда…
– Их я тоже сумею убедить. Скажу, что очень беспокоюсь за тебя и леди Боумонт. Тебя, разумеется, будут искать, но никто не сможет найти этот храм – снизу его не увидеть, а путь, каким ты добрался сегодня сюда, будет завален так, что по нему уже невозможно будет пройти. Даже если они что-то и заподозрят, никто не посмеет обвинить меня.
– А то, что прервется наш род? Это тебя не волнует? Ведь я твой единственный сын. Твой последний – живой – ребенок.
– У мужчины всегда есть возможность заиметь еще детей. – Граф бросил быстрый взгляд на Софи, а Лидия, возмущенная его словами, яростно дернулась, пытаясь освободиться от своих пут.
– Ну что ж. Ты победил, – признал Хью и начал медленно подниматься, украдкой поглядывая на ствол винтовки и прикидывая, как бы выхватить ее из рук отца.
– Ты должен знать, Монтгомери, что я хотел не просто обладать женским телом. Я искал идеальную женщину. И вот наконец я нашел ее. Вся ирония в том, что произошло это по чистой случайности. Я похитил ее потому, что она имела отношение к женщине, ради которой ты готов был пойти на все. Я знал, что твоя бывшая любовница вышла замуж за Боумонта. Но я никак не мог придумать, каким образом заманить вас обоих сюда, пока Добсон не поведал мне, что у Боумонта имеется внебрачная дочь. – Граф опустил дуло винтовки и повернулся к Софи с безумной улыбкой на губах. – И вот она здесь. Моя дорогая Керридвен, сегодня мы соединимся с тобой и освятим нашу любовь.
Пока граф любовался Софи, из расщелины в скале появился Реджи.
– Опустите оружие, ваше сиятельство, – потребовал он.
Боксли взглянул на незваного гостя, затем посмотрел на Хью и сказал:
– Глупый мальчишка. Ему придется умереть.
И, не медля ни секунды, он вскинул винтовку и выстрелил в Реджи. Хью в тот же миг метнулся к отцу и попытался вырвать оружие из его рук. Реджи, скорчившись, рухнул на землю. Отец и сын снова сцепились в смертельной схватке и, упав, принялись кататься по каменному полу пещеры. Хью удалось отнять винтовку у отца и отбросить ее в сторону. Боксли дрался с силой, неожиданной для человека его возраста. Когда они откатились к пню, на который Хью выложил свой револьвер, Боксли удалось его схватить, и он с силой ударил сына револьвером по голове.
Хью вскинул руки, защищаясь от очередного удара: боль, которую он испытал, была чудовищной. Он вцепился в револьвер, пытаясь вырвать его у отца. Боксли дернулся, и револьвер, описав дугу в воздухе, отлетел в сторону. Воспользовавшись тем, что реакция Хью оказалась из-за испытываемой им боли не столь быстрой, граф вырвался, вскочил на ноги и бросился туда, где на самом краю пропасти, поблескивая в отсветах пламени костра, лежала винтовка.
Однако Хью успел схватить отца за лодыжку, и тот рухнул на землю. Они снова сцепились и принялись кататься по земле, приближаясь все ближе и ближе к обрыву. Граф перевернулся и придавил своим весом Хью. На этот раз уже он сомкнул пальцы на горле сына.
– Похоже, что ты умрешь так же, как та глупая молочница.
