Джулия Берд - Романс о Розе
– И пусть Дрейк боготворит землю, по которой ты ступаешь, но ведь он никогда не ухаживал за тобой так, как полагается. Его толкнула в твои объятия королева. И снова он оказался пешкой в чужой игре. Он чувствует себя бессильным.
Розалинда присела рядом с Франческой.
– Так что же должна сделать жена?
Виконтесса Халсбери вздохнула:
– Главное для него – снова почувствовать себя мужчиной, и не только в постели. Ему нужен успех.
Позади вдруг послышались шаги. Розалинда подняла голову и, прикрыв глаза от яркого солнца, увидела Дрейка.
– Тихо, Фрэнни, вот он идет. Говори о погоде.
– Повторяю, Розалинда, – как ни в чем не бывало продолжила Франческа, – тебе надо быстрее вернуться в дом, пока ты окончательно не простудилась.
– Только трусы позволят такой отговорке испортить столь замечательный весенний день, – заявил Дрейк, приблизившись.
Щеки его раскраснелись от бодрящего воздуха, он улыбался, правда, глаза были полны тревоги.
При виде Дрейка у Розалинды едва не выскочило сердце из груди. Как ей хотелось броситься к нему, поцеловать, утешить, но он скорее съел бы гнилое яблоко, чем принял жалость от женщины. Потребуется все ее умение и понимание, чтобы привести в чувство его полную печали душу.
– Дрейк, ты не мог бы посидеть со мной немного?
Он нахмурился, словно она просила у него луну с неба. Франческа тут же поднялась и обняла Дрейка.
– Была рада снова повидать тебя. Оставляю вас одних. По всей видимости, моя дорогая подруга Розалинда пригласила этого грубияна Страйдера. Мне надо подготовиться к худшему. – Весело засмеявшись, она повернулась и удалилась.
Дрейк проводил ее взглядом, потом повернулся к Розалинде:
– Неужели ты и впрямь считаешь Страйдера подходящей партией для нашей прелестной Франчески?
Розалинда лишь плечами пожала:
– Как знать? Иногда противоположности притягиваются. Впрочем, не в нашем случае, здесь ты прав.
Ее заявление было встречено тягостным молчанием. Дрейк безмолвно смотрел на рассыпанные по земле листы бумаги.
– Это новая пьеса?
– Старая. Я ее только что закончила. Самая лучшая из всех, что я написала. – В наступившей тишине слышалось лишь чириканье птиц, которые суматошно вили гнезда. – Скажи, наш брак не удался из-за этого? Из-за того, что я пишу?
Его голубые глаза, потерянные и печальные, безучастно скользнули по ней и снова устремились куда-то вдаль.
– Нет. Я был не прав. У тебя действительно талант. И нельзя понапрасну его растрачивать, как это сделал я. Ни в коем случае не прекращай писать. – Отбросив камушек ногой, он сел на скамью.
Розалинда, уже умирая от жалости к любимому, неожиданно вспомнила, что это он просил королеву аннулировать их брак. Да как он смеет ставить под угрозу их союз, даже с ней не посоветовавшись! И опускать руки после всего пережитого!
– Слушай, Дрейк! Я сыта по горло твоим мрачным настроением и твоими отговорками. Где тот Ротвелл, которого я знала и боялась? Где человек, который поклялся покорить весь мир? Кто говорил, что я задохнусь от пыли, пытаясь угнаться за тобой?
Он поднял голову, пригвоздив ее к месту тяжелым взглядом:
– Ты говоришь о самонадеянном юнце, которым я когда-то был. Теперь я старый и умудренный опытом человек.
– Но мудрец не станет опускать руки. Ну же, полно, прогони свою грусть! – Она села рядом и обняла его.
Дрейк же смотрел на нее так, словно она лишилась рассудка.
– Дрейк, ты просто пугаешь меня. Где же мне черпать уверенность? Ты всегда был моим якорем, моей путеводной звездой. Я сверяла свои успехи по тому, как далеко ушел от меня ты.
Она осеклась. Слова звучали как-то неубедительно.
– Нет, я лучше скажу по-другому.
Дрейк тотчас нежно сжал ее руку.
– Розалинда, оставь свою мобилизующую речь для солдат. Ты не нуждаешься во мне и никогда не нуждалась. Тебе только так казалось, и тем не менее ты приложила все силы, чтобы заставить меня думать обратное. Послушай, Розалинда. Давно уже все обговорено: мы – масло и огонь. Ты луна, а я – солнце. Что произойдет с нами, когда опадут первые лепестки любви? С чем мы останемся – с желчью и злыми словами? Ты никогда бы не вышла за меня замуж, не будь необходимости. У меня нет иллюзий на этот счет.
– Прекрати! – Она схватила его за плечи и как следует тряхнула. – Да понимаешь ли ты, как нам повезло? Ведь несмотря на наше упрямство и твердолобость, мы с тобой испытали такое наслаждение, которое редко выпадает на долю любовников.
– Думаешь, любви достаточно? – кисло возразил он.
– Да.
– А я так не думаю.
Она отшатнулась, словно от удара. Он ошибается, и она докажет ему это.
– Почему ты считаешь, что любви недостаточно?
– Я неудачник, Розалинда. Ты не стала бы долго любить неудачника.
– Неправда! И ты вовсе не неудачник. Ты нашел виновного в гибели своего отца. Леди Блант теперь в Тауэре. Годфри, как оказалось, пронзил себя бутафорским кинжалом. И сейчас поправляется всего лишь от раненой гордости у себя дома. Это ты выследил их, ты стал незаменимым для королевы и в конце концов нашел все ответы на свои вопросы. И пусть тебе нечем похвастаться после стольких лет плавания, но тебя уважают десятки мореходов, которые осваивали проложенные тобой пути. Неужели это не имеет для тебя значения?
Он нахмурился, размышляя над ее словами.
– Ты искренне говорила о силе любви? Видишь ли, я не думаю, что могу полюбить всем сердцем. Слишком долго я его игнорировал и вряд ли смогу что-либо почувствовать.
– Сможешь, – категорично заявила Розалинда. – Хочешь докажу?
Она схватила его за руку и потянула за собой в розарий. Найдя среди обрезанных веток полузасохшую розу, она взяла ее, стараясь не уколоться, и скомандовала:
– Дай свою руку.
Он скривился, и давно забытые смешливые огоньки зажглись в его глазах.
Розалинда положила на ладонь Дрейка стебель с шипами и снова сжала его руку.
Он охнул от боли.
– Так я и думал!
– Тебе больно? – Глаза ее возбужденно горели, словно у алхимика, который вот-вот получит золото.
– Конечно, больно. Ты довольна?
– Что ж, шипы всегда вызывают боль. Но никто не уничтожает розовый куст только потому, что укололся. Изящные бархатистые лепестки, изысканность и густой аромат более чем компенсируют боль от укола шипом. Наверняка ведь каждый садовник один-два раза непременно уколется.
Розалинда разжала ладонь Дрейка, убрала засохший цветок и достала из кармана платок. Тот самый платок, которым Франческа когда-то промокала ее ладонь во время брачной церемонии.
– Разве ты не ощущаешь нежного аромата весенних цветов, даже если у тебя болит рука?
