Лоретта Чейз - Вчерашний скандал
Должно быть, намёк дошёл, наконец, поскольку отец перестал метаться по комнате и принял задумчивый вид.
— Это единственное препятствие? — спросил он. — Деньги?
— Деньги? — повторила Оливия. — Но нет, не сами деньги. Крупным суммам недостаёт… материальности. Мы бы хотели получить собственность. Никто не сможет назвать его охотником за состоянием, если он будет владельцем поместья.
Она огляделась вокруг, на стены громадного зала, теперь сплошь увешанные гобеленами и картинами.
— Например, это поместье. Да. — Произнесла Оливия задумчиво. — Как мне думается, оно бы чудесно подошло. Передайте Перегрину права на Горвуд, и я выйду замуж за него так скоро, как Вы пожелаете.
Той же ночьюЧерез месяц будут устроены грандиозная церемония венчания и свадебный завтрак. Однако лорд и леди Атертон вознамерились не дать Оливии уклониться от замужества. Лакей был послан в Эдинбург за стряпчим, который составил документы, передающие Горвуд, его окрестности, доходы и всё прочее в собственность графа Лайла.
К закату дело было завершено.
Вскоре после этого Оливия и Лайл объявили о своём браке перед своими родителями, леди Купер и Уайткоут, лордом Глакстоном и некоторыми его родственниками и перед всей домашней прислугой.
Аллиер приготовил роскошный ужин, включая восхитительные пирожные, выпеченные в его «отвратительной» печи.
Все они собрались в большом зале, чтобы отпраздновать.
Когда Лайл и Оливия исчезли, все улыбнулись. Чем скорее брак будет подтверждён, тем лучше, с точки зрения родителей.
Перегрин привёл Оливию на крышу.
Он позаботился о том, чтобы двери были заперты.
Он принёс ковры и меха, поскольку стоял ноябрь, шотландский ноябрь, и было дьявольски холодно. Этой ночью, однако, капризные шотландские боги погоды им улыбнулись и прогнали прочь тучи.
Оливия откинулась ему на руку и посмотрела в звёздное небо.
— Оно усыпано звёздами, — проговорила она. — Никогда не видела такого множества звёзд.
— Здесь красиво на свой лад, — согласился Перегрин. — Это место заслуживает лучшего отношения, чем у отца.
Он прижал её к себе теснее и поцеловал:
— Это было блестяще. Ты была великолепна.
— Неразборчивая в средствах, беспринципная врунья и обманщица, — произнесла она. — О, да, я показала себя в полном блеске.
— Это была замечательная идея.
— Это была очевидная идея. Кто лучше тебя сможет управлять Горвудом?
— А кто лучше тебя сделает то, что никто больше не сможет: заставить отца расстаться с тем, что ему не нужно, с чем он не знает, как ему быть, но всё равно не отдаёт.
— Погоди, — сказала Оливия. — Постепенно мы похитим и твоих братьев.
— Когда они станут постарше, я бы хотел отдать их в школу, — проговорил Перегрин. — Это не подошло моему характеру, но они не такие как я. Думаю, им там будет хорошо.
— А ты будешь счастлив здесь? — Спросила она.
— Конечно, — заверил её Лайл. — Время от времени. Но ты знаешь, что я никогда не освоюсь полностью.
— Я бы и не хотела, чтобы ты менялся. Тебе не нужно. У нас есть Хэррик.
Он рассмеялся.
— И моим первым действием как владельца Горвуда будет назначить его главным управляющим. Ах, Оливия, чувство собственной силы восхитительно. Это почти как быть в Египте. Как удивительно быть свободным в действиях, делать то, что я сочту правильным. Меня бы совесть загрызла насмерть, если бы я бросил этих людей на произвол моего отца. Теперь мне не нужно рассказывать ему про Джока и Роя. Если он узнает, то поделать ничего не сможет. Ничего не сможет сделать с Мэри Миллар. Не сможет никого уволить и нанять. Единственное место, где он не в силах устроить хаос.
Перегрин объявил Ранкинам, что они могут провести следующие пять лет, помогая строить и приводить в порядок магазины, дороги и коттеджи, либо попытать удачи в суде. Они выбрали работу.
— Пять лет честного труда могут исправить Ранкинов, — сказал он. — Если же нет, то мы подумаем об этом, когда придёт время. И я не вижу причины увольнять Мэри.
— Она находилась в ужасной ситуации, — согласилась Оливия. — Но в конце она поступила правильно.
— Это максимум того, что мы можем требовать от людей, — сказал Лайл. — Правильных поступков.
Она повернула голову, чтобы взглянуть на него, мех соскользнул с её плеч. Он вернул его на место. Позже он разденет её, медленно. Или, может быть, очень быстро. Но ночь была слишком холодной для непристойного поведения на крыше.
— Ты поступил верно, — заговорила Оливия. — В трудных обстоятельствах, находясь в месте, где никогда не хотел быть.
— Я кое-чему научился. — Лайл привлёк её к себе. — И оказался в выигрыше. Какая досада! Я должен быть благодарен отцу за его затею.
— И мне, — добавила она, — за исход этой затеи.
— Мы закончили здесь дела?
— Не совсем, — сказала она. — Ко времени нашей свадьбы нам следует всё держать под контролем. Тогда мы сможем уехать в свадебное путешествие.
— Ох, я совсем забыл. Ну, что ж, мужчине приходится идти на жертвы. Ты хочешь поехать в какое-то романтическое место, я полагаю. Париж. Венеция.
— Нет, — ответила Оливия. — Не глупи. Туда все ездят.
Она повернулась к нему.
— Я хочу к Сфинксу и пирамидам, к гробницам и плохо пахнущим мумиям.
Её губы скользнули по его уху.
— Отвези меня в Египет, мой дорогой друг.
Примечания
1
Розеттский камень — найденная в 1799 году в Египте возле небольшого города Розетта (теперь Рашид), недалеко от Александрии, плита из голубого мрамора с выбитыми на ней тремя идентичными по смыслу текстами, в том числе двумя на древнеегипетском языке — начертанными древнеегипетскими иероглифами и египетским демотическим письмом, и одной на древнегреческом языке. Древнегреческий был хорошо известен лингвистам, и сопоставление трех текстов послужило отправной точкой для расшифровки египетских иероглифов.
2
Русский аналог английской пословицы «Говорил горшку котелок: уж больно ты чёрен, дружок»
3
Adieu — прощай (фр.)
4
Rex (лат) — король.
5
Карл I (англ. Charles I of England, 19 ноября 1600 — 30 января 1649, Лондон) — король Англии, Шотландии и Ирландии с 27 марта 1625 года. Из династии Стюартов. Его политика абсолютизма и церковные реформы вызвали восстания в Шотландии и Ирландии и Английскую революцию. В ходе гражданских войн Карл I потерпел поражение, был предан суду парламента и казнён 30 января 1649 года в Лондоне.
