Тия Дивайн - Жажда наслаждений
Он привязал ее к одной из деревянных балок в потайной комнате, отчего у нее было фатальное ощущение, что она умрет в том месте, которое она считала колыбелью своих надежд и мечтаний.
Все будет по-прежнему…
Обещание Питера, ее золотого бога, которому она доверила свое сердце, душу и власть. Питер, который приходил к ней за помощью. Не к своим друзьям-эмигрантам. Не к своей семье. Не к своему племяннику, императору.
К ней.
К глупой, наивной Элизабет.
Разве это могло не польстить ей? А заодно атмосфера таинственности, связанная с тем, что ему нужно было безопасное место, чтобы скрыться от врагов.
Он сказал, что ему нужна всего одна неделя, и его не волновало, где он ее проведет, — на чердаке, в кладовке или в чулане. Только одна неделя, пока все не уляжется. И он просил ее сохранять все в строжайшем секрете. О его пребывании здесь не должен был знать никто.
Затем, когда его враги будут уничтожены, он обещал, что вернется, и все станет по-прежнему, и они смогут начать жить заново.
Он тогда ничего не сообщил об убийствах. О тех самых, которые обсуждали отец, Минна и Виктор. Безумным маньяком, терроризирующим Лондон, был… Питер.
Питер.
Она была ошеломлена своей бесхитростностью. Она настолько сильно его любила, что верила всем его словам, тогда как разумная женщина поставила бы их под сомнение. Каково же было ее отчаяние тогда? И как легко ее оказалось обмануть.
К тому же что она знала о жизни эмигрировавших членов царской семьи? Казалось вполне правдоподобным, что они окружены врагами. И что они время от времени нуждаются в безопасной гавани.
Она желала быть для Питера такой гаванью. Хранилищем его тайн и его любви.
Он ненавидел свою семью за то, что он постоянно нуждался в средствах, что привело к…
Последней каплей стало ее внезапное замужество.
— Ты не понимаешь, — говорил он ненавистным ей рассудительным тоном, волоча ее в тоннель, — все было закручено вокруг бриллиантов. Все всегда было из-за бриллиантов.
Она даже не знала, что они существуют. Бриллианты, ради которых Питер совершил несколько убийств. Дальше ее засосал водоворот событий. Затем появился международный секретный агент, оказавшийся наследником Шенстоуна…
До нее доносилось потрескивание огня, а дым казался вратами в рай…
Тайны. У всех были тайны.
Она умрет за них и за свою слепую веру в Питера.
Они неслись так быстро, как могли. Спотыкаясь в неверном свете пожара, они бежали к садам, к нижнему полю, где дым лежал на земле подобно толстой серой мантии.
Должно быть, металлические двери уже горячие, как адское пекло. Тело Николаса болело, будто его избили на боксерском поединке. И он совершенно не представлял, как ему спасать Элизабет.
Проклятие… У них с собой не было ничего такого, чем можно было подцепить двери. Только собственные руки.
Чертов ублюдок…
Элизабет…
Сукин сын… Николас подозревал его с самого начала. Но не был уверен. Он не понимал, чего добивался Питер, после того как Элизабет потеряла Шенстоун.
И все время она искала, что бы использовать против Николаса.
По приказу Питера?
Черт. Ему нужно было так много узнать, а дым становился все плотнее, а она — внизу в тоннеле… черт бы его побрал, он убьет его…
Они резко затормозили, когда Николас наступил на одну из металлических дверей и выругался.
— Чертовски горячая. Не прикасайся к… — предупредил он Виктора. — Повяжи что-нибудь на рот и нос. Нужно найти толстую ветку. Черт, я почти ничего не вижу. Будь он проклят, будь он проклят…
В отчаянии они бродили вокруг, разыскивая что-нибудь тяжелое, чем можно было бы приподнять двери. К счастью, у Виктора оказался нож, которым они срезали две крепкие ветки. Освещаемые далеким пожаром, они легли на землю, воткнули концы веток в щель и налегли на них всем телом.
Дым пробирался в легкие даже через самодельные повязки. Ближе к земле он был густым, как кисель, и с каждым вдохом наполнял их легкие.
А Элизабет была внизу.
Нажимая на ствол, Николас чувствовал, что его тело как будто разрывается надвое.
Проклятие…
Элизабет!..
Она могла уже быть без сознания, она могла… нет, если он будет так думать, он тоже умрет…
Он благодарил Бога за то, что Виктор методично и четко помогал ему во всем.
— Мы доберемся до нее, — хриплым голосом пообещал Виктор. — Мы ее найдем.
Металлический лист поддался. Они еще сильнее налегли на ветки — одна из них треснула, но створка двери все же приподнялась. Всего на дюйм, но вполне достаточно.
Еще через минуту Виктор открыл обе створки, и наружу повалил дым.
— Черт возьми…
— Я за тобой, — сказал Виктор. Времени почти не осталось. Они скатились вниз по задымленной лестнице и на четвереньках двинулись в сторону потайной комнаты.
Огонь еще не достиг ее, но жар был почти невыносим. Питер поджег часть подвала непосредственно под домом, и теперь огонь распространялся по тоннелю.
В их распоряжении оставались считанные минуты, возможно, еще меньше.
— Я нашел ее… без сознания. Где нож?
Виктор передал ему нож, и Николас перерезал веревку везде, где мог ее нащупать, понемногу продвигая неподвижное тело Элизабет в сторону Виктора, пока не освободил ее целиком.
Теперь надо было подняться на ноги и, полагаясь только на память, пробираться к выходу через плотные клубы дыма.
Сущий ад. Кашляя и сплевывая, они волочили тяжелое тело Элизабет, нащупывая путь вдоль стены, каждые несколько минут падая на пол, пытаясь глотнуть последние остатки воздуха.
Затем Виктор коснулся нижней ступеньки. Он поднял Николаса на четвереньки и уложил Элизабет ему на спину.
— Наверх, — с трудом выдавил из себя Виктор. Он не знал, остались ли у Николаса силы, чтобы карабкаться наверх вместе с Элизабет.
Однако Николас кивнул и начал движение. Медленно, сквозь ужасную боль, он продвигался вверх по ступенькам, сопровождаемый Виктором.
Достигнув верхней ступеньки, они услышали за своими спинами яростный рев пламени, ворвавшегося в тоннель и пожирающего деревянные перекрытия.
Они упали на землю, жадно глотая задымленный воздух.
— Нужно убираться отсюда, — задыхаясь, выдавил из себя Виктор. — Мы слишком близко…
Николас кивнул и встал на ноги. Кружилась голова, а ноги отказывались держать тело. Легкие, казалось, высохли и пожухли… У них не было времени, даже чтобы проверить состояние Элизабет. С помощью Виктора он поднял на руки ее тело.
— О нет. Никуда вы не пойдете. Николас пошатнулся и почти уронил Элизабет, когда узнал голос Питера.
— Опусти ее на землю, — приказал Питер. Подобно привидению, он вышел из кустов и заставил их отступить к тоннелю.
