Анна Голон - Анжелика Маркиза Ангелов
— Кто знает… — мрачно вздохнула Фантина.
— Да подумай же! У графа де Пейрака никогда не было жен! Я буду первой.
— Кто знает?! — повторила Фантина и несколько раз покачала головой.
Все, что было связано с графом, казалось ей окутанным тайной, завеса которой так никогда и не спадет.
— Может, все и болтают! Рассказывают байки! Но как бы там ни было, в тех краях хорошо знают великого Прево, который убивал благородных дам с помощью дьявола, его пособника.
Анжелика, которая пыталась слушать только краем уха, испуганно вскрикнула:
— Он?
— Нет! Не сам граф — один из его предков. Но тут недалеко и до…
— Хватит, кормилица! — гневно закричала Анжелика. — Хватит рассказывать мне эти ужасные байки! Зови Марго! И не говори больше так о графе де Пейраке. Не забывай, что отныне он стал моим мужем.
* * *Наступила ночь, однако факелы освещали двор, как будто был день.
Музыканты с Юга, собравшись на крыльце, увлеченно играли на своих инструментах, сопровождая музыкой шум разговоров, становящихся все громче и громче.
Анжелика села на свое место рядом с маркизом д'Андижосом. Ей казалось, что все происходящее — дурной сон. Несмотря на то что она защищалась изо всех сил, слова кормилицы, которые еще в детстве ей казались пророческими, глубоко потрясли Анжелику. Впрочем, дело сделано! Она вышла замуж! Разумеется, необходимо признать, что Фантина Лозье остается все той же. Выбирая между разными версиями одного и того же, она всегда склонялась к наиболее трагической. Но на этот раз слухи, рассказанные няней, удивительным образом совпадали с пугающими словами Николя. И на этом фоне медоточивые, чересчур разумные слова Молина отошли на второй план. Управляющий заботился лишь о том, чтобы устроить хорошую сделку. Впрочем, и Анжелику поначалу успокаивала и поддерживала мысль о спасении семьи. Теперь уже и эта мысль не ободряла девушку. В ее душе остался лишь страх.
Большую часть гостей, весело праздновавших ее свадьбу за столами, ломящихся от яств, Анжелика не знала или не могла узнать. Внезапно она попросила позвать деревенского музыканта, который аккомпанировал вилланам, плясавшим на лугу у подножия замка. Ее ухо не привыкло к томным мелодиям, что исполняются при дворе для знатных вельмож. Еще раз ей хотелось услышать нежный мюзет и кричащую волынку, дерзкие звуки свирели и глухой стук крестьянских сабо.
Однако ее просьба не была услышана, то ли оттого, что ее голос прозвучал не так громко, как ей хотелось, то ли оттого, что в атмосфере приятной расслабленности от хорошей еды и славной компании никто не понял смысла сказанного.
Небо было усеяно звездами, но в воздухе висела легкая дымка, создавая вокруг луны золотистый ореол. К столам без конца подносили новые блюда и кувшины с вином. Перед Анжеликой появилась корзина с теплыми круглыми булочками, которую держали до тех пор, пока она не подняла глаза на того, кто ее принес. Она увидела высокого плотного человека, одетого в добротный светло-серый костюм, который обычно носят мельники. Воротник и каноны на чулках были из тонкого кружева. А поскольку мука ему ничего не стоила, он обильно, как знатные господа, напудрил ею волосы.
— А вот и Валентин, сын мельника! Он пришел засвидетельствовать свое почтение новобрачной! — вскричал барон Арман.
— Валентин, — с улыбкой сказала Анжелика, — я еще не видела тебя после своего возвращения домой. Ты все еще плаваешь по каналам на своей лодке, собирая дягиль для ньельских монахов?
Ничего не ответив, молодой человек низко поклонился. Подождав, пока Анжелика возьмет булочку, он поднял корзину и передал по кругу. А сам растворился в толпе и в ночи.
«Если бы все замолчали, я бы услышала кваканье лягушек, — подумала Анжелика, — возможно, если я вернусь сюда через несколько лет, то уже не услышу их, потому что во время работ болота осушат, и лягушки исчезнут».
— Вы просто обязаны это попробовать, — сказал ей на ухо маркиз д'Андижос.
Он подвинул к ней блюдо, не очень аппетитное на вид, но с тонким ароматом.
— Это рагу из зеленых трюфелей, совсем свежих, их привезли из Перигора. Знайте же, что трюфели — божественны и волшебны. Нет более изысканного блюда, чтобы подготовить тело юной новобрачной к принятию от мужа выражения его чувств. Трюфель придает пылкость, оживляет кровь и делает кожу особенно чувствительной к ласкам.
— В таком случае я не вижу никакой необходимости есть это сегодня, — холодно ответила Анжелика, отодвигая от себя серебряную миску. — Принимая во внимание, что я не увижу мужа еще несколько недель…
— Но вам надо к этому готовиться, мадам. Поверьте мне, трюфель — лучший друг супружества. Если вы будете их есть изо дня в день, то в брачную ночь станете сама нежность.
— В наших краях, — с усмешкой сказала Анжелика, глядя ему прямо в лицо, — перед Рождеством гусей откармливают укропом, чтобы их мясо стало более сочным, когда их поджарят и подадут в рождественскую ночь!
Подвыпивший маркиз расхохотался.
— Ах! Как бы я хотел быть тем, кто скушает такую маленькую гусочку, как вы, — произнес он, наклонившись так низко к Анжелике, что его усы коснулись ее щеки. — Будь я проклят! — прибавил он, выпрямляясь и кладя руку на сердце, — если еще раз позволю себе произнести непристойность! Увы! Но вина лежит не только на мне, ибо меня обманули. Когда мой друг граф Жоффрей де Пейрак возложил на меня свои обязанности в выполнении всех формальностей, лишив, однако, очаровательных прав супруга, я заставил его поклясться, что вы косая и горбатая. Однако я вижу, он совершенно не позаботился, чтобы избавить меня от мучений. Вы действительно не хотите трюфелей?
— Нет, спасибо.
— А я съем, — ответил он с жалобной гримасой, которая в других обстоятельствах развеселила бы девушку, — хоть я и подставной муж, да вдобавок холостяк. Надеюсь, что природа будет благосклонна ко мне, и в эту праздничную ночь я встречу дам или девиц, менее жестоких, чем вы.
Она натянуто улыбнулась его выходке.
От факелов и канделябров исходил невыносимый жар. В застывшем воздухе висел тяжелый запах вина и приправ. Вокруг продолжали петь и пить.
Анжелика приложила пальцы к вискам. Они были влажными. «Что это со мной? — подумала она. — Мне кажется, я сейчас взорвусь и закричу от ненависти. Почему?.. Отец счастлив. Он выдает меня замуж почти по-королевски. Тетушки ликуют. Граф де Пейрак послал им ожерелья из драгоценных камней с Пиренейских гор и множество всяких безделушек. Мои братья и сестры получат хорошее воспитание. А я, на что мне жаловаться? В монастыре нас всегда предостерегали против романтических грез. Знатный и богатый муж — разве не к этому должна стремиться девушка благородного происхождения?»
