Желанная и вероломная - Грэм Хизер
Черт возьми, она сумеет за себя постоять! Ее так просто не запугаешь. Ведь она жила здесь одна с самого начала войны. Но никогда в жизни ей еще не было так страшно: солдат глядел на нее так, будто решил с ней посчитаться.
— Отпусти! — повторила она.
Раненый и так был очень высокого роста, а каблуки сапог делали его просто гигантом. Плотно сжав губы, он упрямо вздернул квадратный подбородок.
— Мисс, не надо…
— Нет! — Келли наконец вырвалась и снова метнулась к двери. — Капитан Джонстон! — крикнула она.
— Не кричите! Черт побери, я ничего вам не сделаю! — Он развернул ее лицом к себе, прислонив спиной к дверному косяку, и моментально прикрыл ей рот ладонью.
Она была вынуждена смотреть в его невероятно синие глаза и красивое мужественно-благородное лицо.
— Послушайте меня, мэм. Я не хочу… — Он вдруг замолчал и медленно втянул в себя воздух. — Я не хочу…
Он поморщился и закрыл глаза. Увидев, что он едва держится на ногах, Келли вдруг расхрабрилась, сбросила с себя его руку и изо всех сил толкнула в грудь!
— Прочь с дороги, мятежник! — прошипела она сквозь зубы.
Он опустился на колени, а потом и вовсе повалился на пол.
И остался неподвижно лежать у двери. Она, оцепенев, глядела на него какое-то время, потом пнула ногой.
Южанин не шевельнулся.
Неужели умер?
Надо распахнуть дверь и еще раз позвать капитана Джонстона. Впрочем, он наверняка уже далеко отсюда. А этот мятежник больше не представляет никакой опасности.
Шляпа свалилась у него с головы, и, наклонившись, она увидела густые, кудрявые, черные как смоль волосы. В чертах его красивого лица чувствовался характер.
«Он враг», — напомнила себе Келли и неожиданно для самой себя пригладила выбившуюся прядь волос у него на виске.
«Господи! Вот куда его ранило».
Бок мужчины тоже был весь в крови: по серой шерстяной ткани мундира расплылось алое пятно. Келли поднялась, двинулась на кухню и, смочив полотенце холодной водой, вернулась в гостиную. Обтерев ему лоб, она решила, что рана у виска не опасна.
А вот кровь, сочившаяся сквозь серое сукно, ее обеспокоила. Она расстегнула мундир и осторожно высвободила из-под ремня рубаху. Какое совершенное тело — плоский живот, рельефная грудь, бронзовая от загара! Он был очень горячим на ощупь. Жаль, что на войне погибают такие вот красавцы — смелые, обходительные, в расцвете сил. И не важно, янки или конфедераты.
«Не такие уж, правда, обходительные», — хмыкнула она про себя и снова взялась за полотенце. На боку оказалась еще одна — старая — рана, нанесенная саблей или штыком. Она открылась, и теперь он истекал кровью.
Келли стянул» рану полотенцем я прошептала:
— Надеюсь, ты будешь жить, мятежник. — Девушка ничуть не сомневалась, что капитан Джонстон спас бы даже южанина. Правда, все без исключения — янки и конфедераты — до смерти боялись попасть в лагерь для военнопленных.
Что ж, это не ее дело. Этот солдат забрался к ней в дом. Не все ли ей равно, что с ним потом случится?
Она закусила губу. Судя по знакам различия, он полковник кавалерии в армии конфедератов. Причем одет по всей форме — серый мундир с золотистым кантом. Видимо, из состоятельной семьи.
Из небольшого кожаного бумажника раненого Келли торопливо достала лежащие там бумаги: несколько писем и старое удостоверение, выданное на имя полковника Дэниела Камерона, армия Западной Виргинии, генералом Дж.Э.Б. Стюартом.
Дэниел Камерон. Значит, вот как его зовут! Она вздрогнула, решив, что лучше бы, пожалуй, ей этого не знать.
Враг должен оставаться безымянным, так его проще ненавидеть. На войне как на войне.
Внезапно послышалось цоканье копыт, и Келли, на секунду испытав облегчение, поспешно сунула удостоверение в бумажник. Оставалось лишь позвать капитана Джонстона и сбыть раненого с рук.
Девушка решительно поглядела вниз, и вдруг окровавленные пальцы вцепились в подол ее юбки, синие как небо глаза сверкнули угрозой.
Камерон пришел в себя.
Вмиг отбросив всякое великодушие, Келли в страхе отшатнулась.
— Отпусти меня! — воскликнула она.
— Ни за что на свете, ангелок. Ни за что на свете! — Губы конфедерата скривились в жуткой ухмылке.
Глава 3
Стало ясно, что солдаты в дом не войдут, ибо топот копыт постепенно замер вдали.
Значит, надо позвать их, и как можно быстрее.
— Нет! — пронзительно вскрикнула Келли и рванулась к двери. Она уже было распахнула ее, но тут крепкая мужская рука обхватила ее за талию.
Она взвизгнула.
— Не ори! — грубо приказал он и развернул ее лицом к себе.
Она снова попыталась извернуться и, распаляясь все сильнее, стала колотить его кулаками в грудь. Однако на сей раз он крепко обхватил ее руками, и они оба рухнули на пол. К ее ужасу. Камерон вдруг оказался сверху. Теряя голову от страха, она яростно молотила в его спину.
— Мэм, черт бы вас побрал, я изо всех сил стараюсь не сделать вам больно. Неужели вы, янки, не можете понять этого своей тупой башкой? И вообще нехорошо шарить по карманам умершего, пока труп еще не остыл!
Да, на снисхождение ей рассчитывать нечего, если понадобится, он будет вынужден обойтись с ней жестоко.
— Я пыталась помочь вам…
— Понятно. Точно так же, как тогда, когда сбросили мою голову с колен и оставили меня умирать?
— Я решила, что вы умерли!
— Нет, вы поняли, что я мятежник!
— Но вы же враг, — раздраженно огрызнулась она. — Впрочем, из благородных и галантных рыцарей. И ваше поведение, очевидно, является примером хваленой южной галантности, — язвительно заявила она.
— Должен сказать, дорогая моя, что я сейчас проявляю гораздо больше благородства, чем хотелось бы. Начнем с того, что, когда я лежал, истекая кровью, ты, дорогая моя сердобольная и воспитанная янки, еще более усугубила мое тяжелое состояние, пнув меня в голову!
— Я не пинала! — возмутилась она.
— Пнула! И удалилась, оставив несчастного умирать. А это, глупец, принял было тебя за ангела! — Полковник внезапно поморщился. И похоже, отнюдь не от боли. Судя по страдальческому выражению его лица, он подумал о погибших солдатах, тела которых вповалку лежали на лужайке. — Не надейся, я больше не потеряю сознания.
— Я закричу! — пригрозила она, но не успела выполнить угрозу, поскольку он мгновенно зажал ей рот рукой.
И тут в дверь постучали.
Келли, явно торжествуя, выразительно взглянула на южанина.
— Мисс, это капитан Джонстон. Мы пришли забрать трупы.
Девушка в бешенстве извивалась в руках Дэниела, пытаясь укусить его за пальцы.
К ее ужасу, он вдруг извлек из-за голенища нож и, приставив острое как бритва лезвие к горлу, прошипел:
— Не ори!
Она почему-то перестала бояться, а он неожиданно вскочил и поставил ее на ноги. Затем подтолкнул девушку к двери; острие ножа ощутимо щекотало ей поясницу.
— Скажи ему, мол, все в порядке, н поблагодари.
Келли не двинулась с места.
— Делай что говорят!
— А ты заколи меня! Ну же! — сердито прошипела она в ответ.
— Не испытывай мое терпение! — прикрикнул он, открыл дверь и встал в тени у нее за спиной, не отводя от нее лезвия ножа.
На пороге стоял капитан Джонстон. Она было раскрыла рот, чтобы сообщить про мятежника. Но…
Впоследствии она так и не смогла разобраться, почему не выдала сто капитану. Может быть, в этом был виноват сам капитан Джонстон? Она была уверена, что, по его убеждению, хорош только тот враг, который мертв.
— Да, капитан Джонстон, — отозвалась Келли. Ей не хотелось выглядывать во двор и вновь смотреть на мертвецов.
— Мы скоро уйдем, мэм. Не нужна ли вам какая-нибудь помощь?
Острие ножа так и впилось ей в поясницу.
— Нет, капитан , мне хочется побыть одной.
Джонстон кивнул.
— Если заметите здесь кого-нибудь незнакомого, известите меня. Свои ли, враги или раненые . Я буду неподалеку. Мы стоим ниже по течению Антьетамы, там, где в нее впадает небольшой ручеек.
