Подмененная - Карр Филиппа

Затем я услышала еще один разговор. Я постоянно ко всему прислушивалась — отчасти потому, что была расстроена. Принимая во внимание мой возраст, от меня скрывали многие факты. В этом не было ничего нового но раньше я не обращала на это внимания.

На этот раз Джейн и миссис Эмери обсуждали предстоящую свадьбу, что меня не удивило, так как эта тема была у всех на устах.

Я поднималась по лестнице, застеленной толстым ковром, и шаги мои были неслышны, а дверь в гостиную миссис Эмери приоткрылась. Они вместе с Джейн перебирали содержимое буфета, готовясь к переезду в Мэйнорли, — занятие, которому в той или иной форме мы все отдавали сейчас часть своего времени.

Конечно, подслушивать нехорошо, это я знала, но в сложившихся обстоятельствах было бы просто глупо упустить такую возможность.

Я намеревалась выяснить все о человеке, за которого собиралась выходить замуж моя мать. Это было крайне важно и для меня, и для нее. Найдя себе такое оправдание, я совершенно бесстыдно остановилась у двери и стала подслушивать, ожидая откровений.

— Я не удивляюсь, — говорила Джейн. — То есть не удивляюсь тому, как она поступает. Богом клянусь, что она влюблена в него, как девчонка. А что, миссис Эмери, вам придется признать, что в нем что-то такое есть.

— Да, ничего не скажешь, есть в нем что-то, — согласилась миссис Эмери.

— Я хочу сказать, он настоящий мужчина, — пояснила Джейн.

— Для тебя все мужчины настоящие.

— Думаю, когда-нибудь он станет премьер-министром.

— Ну, это еще когда будет. Пока что он даже не в парламенте. Поживем — увидим. Люди много чего помнят, а если кто забыл — так есть кому напомнить.

— Вы хотите сказать про его первую жену? Ну, так с этим все утряслось. Она это сделала сама.

— Да, но женился-то он на ней ради денег. Она была не из тех, про кого скажешь «все при ней»… если ты понимаешь, что я имею в виду. Маленько простовата она была. Для чего бы такому мужчине, как он, жениться на подобной девушке? Так вот, все дело было в золотом руднике.

— В золотом руднике? — прошептала Джейн.

— А откуда, ты думаешь, взялись все его денежки?

Понимаешь, на землях ее отца было золото, а этот мистер Умник пронюхал про него. Что ему было делать?

Сына у того не было, все отходило дочери. Ну, вот он и женился на ней, наложил лапу на золото… и как раз этот золотой рудник и сделал его таким богатеем.

— Может, он в нее влюбился.

— Похоже, влюбился-то он в золото.

— Ну, на нашей-то миссис он женится не из-за денег. У него у самого их полно.

— Да, тут другое дело. Просто из этого видно…

— Что видно?

— Видно, что он за человек. Он всегда своего добьется. Не успеешь ты и глазом моргнуть', как он окажется в этой самой палате общин, а уж как попадет туда — ничто его не остановит.

— Но вы, похоже, довольны этим, миссис Эмери.

— А я всегда хотела жить в доме, где занимаются серьезным делом. Мистер Эмери думает то же самое.

Я тебе кое-что скажу: жить в этом новом доме будет повеселей, попомни мои слова. Ой, что-то мы разболтались! Хватит, голубушка. О таких вещах в доме болтать не стоит.

Они замолчали, и я тихонько пробралась к себе.

Все это мне не понравилось. Он женился на женщине из-за золота ее отца, которая потом умерла при таинственных обстоятельствах.

Возможно, он и обладал, как сказала Джейн, всеми достоинствами настоящего мужчины, но мне это не нравилось.

Дела шли все живей. Приближались дополнительные выборы. Моя мать отправилась в Мэйнорли, и Гоейс Хьюм временно оставила работу в миссии, чтобы помочь ей. Она умела работать и когда-то уже помогала Бенедикту.

Я слышала кое-что и об этом, так как Грейс была близкой подругой первой жены Бенедикта. Между тем пресса по этому поводу помалкивала. Мне удавалось подслушать лишь обрывки разговоров между слугами.

Моя мать, невеста кандидата в члены парламента, пользовалась большим успехом.

Дядя Питер сказал:

— Нет ничего лучше, чем внести в избирательную кампанию романтическую нотку.

Я ощущала себя одинокой и никому не нужной.

Казалось, что мама уже покинула меня. Все были очень заняты. Никто не желал говорить ни о чем, кроме выборов, а мисс Браун посвятила несколько уроков премьер-министрам Англии. Я была по горло сыта сэром Робертом Пилем с его Пилерсами и лордом Пальмерстоном с его политикой канонерок.

— Если ты собираешься стать членом семьи политика, то тебе необходимо знать кое-что о лидерах страны, — лукаво сказала мисс Браун.

Все были уверены в том, что мистер Бенедикт Лэнсдон выиграет выборы, хотя этот округ находился в руках тори уже более сотни лет. Говорили, что Лэнсдон неутомимо трудится в Мэйнорли, каждый вечер выступая перед избирателями. Часто его сопровождала моя мать.

— Она так естественно в это вписывается, — заметил дядя Питер, съездивший в Мэйнорли, чтобы понаблюдать, как проходит избирательная кампания. — Она — идеальная жена для политика… вторая Елена.

Жены являются очень важной частью политической кухни.

Похоже, для них не существовало ничего, кроме этого. Я и сама удивлялась своему настроению. Я желала ему поражения и упрекала себя за это. Это очень огорчило бы всех людей, которых я любила, а больше всех — мою маму. Убеждая себя, что небольшой провал пойдет ему на пользу, я в глубине души понимала, что ненавижу его, потому что он разрушил мирную устоявшуюся жизнь, заняв такое заметное место в сердце моей матери.

К огромной радости всего семейства, Лэнсдон победил. Я с самого начала чувствовала, что так и будет.

Он сделал первый важный шаг. Теперь он был членом парламента от Мэйнорли. В прессе поднялась шумиха, поскольку ему удалось отбить этот округ у тори.

Я начала читать в газетах статьи о нем. Авторы пытались проанализировать причину его победы. Он был знающим, остроумным, уравновешенным человеком и обладал талантом оратора. Все признавали, что он провел удачную предвыборную кампанию, продемонстрировав все качества идеального депутата парламента. У него были связи с Мартином Хьюмом, членом кабинета в администрации тори, то есть с человеком, находившимся по другую сторону баррикады. Это стало триумфом либералов. Сам мистер Гладстон выразил свое удовлетворение.

Бенедикту повезло, что его оппонентом был новичок в этих местах, в то время как сам он в свое время уже вел здесь кампанию. Тогда он упустил победу, потому что скандал, связанный со смертью его жены, случившейся в самый ответственный момент, позволил пройти в парламент его сопернику.

Что ж, теперь он победил и Мэйнорли можно было поздравить с избранием нового депутата, обещавшего проявить в своей деятельности не меньшие энергию и энтузиазм, чем во время предвыборной кампании.

Дядя Питер был в восторге. Он страшно гордился своим внуком. В семье царило праздничное настроение, а больше всех радовалась моя мать.

— Теперь, — сказала она, — нам придется поселиться в этом доме в Мэйнорли. Ах, Бекка, правда, это чудесно?

Я в этом сомневалась.

Прошло Рождество, и приближалась весна. Подходил день свадьбы.

Я изо всех сил пыталась избавиться от своих дурных предчувствий. Несколько раз я заговаривала с мамой о Бенедикте. Она с готовностью отвечала, но я не услышала того, что хотела услышать.

В прошлом она часто рассказывала мне о тех временах, когда вместе с моим отцом и родителями Патрика жила в городке золотоискателей. Я так много слышала о нем, что ясно могла представить себе этот городок: место разработок, лавку, где продавалось все, что угодно, хижины, в которых они жили, праздники, которые устраивались, когда кто-нибудь находил золото. Я представляла взволнованные лица, освещенные пламенем костров, на которых жарили отбивные; я почти ощущала эту неукротимую жажду золота.

Мне всегда казалось, что мой отец отличался от остальных — добродушный искатель приключений, пересекший половину земного шара ради того, чтобы сколотить состояние. По рассказам мамы, он всегда был веселым и беспечным, верил в то, что счастье вот-вот повернется к нему лицом. Я так ясно представляла его и гордилась; мне было отчаянно жаль, что я никогда не видела его. Героическая смерть отца прекрасно вписывалась в нарисованную мною идеальную картину. Почему он не остался в живых? Тогда мама не смогла бы выйти замуж за Бенедикта Лэнсдона.