Княгиня Ольга. Истоки (СИ) - Отрадова Лада
Юноша обернулся, судорожно пытаясь понять, куда столь внезапно подевался его преследователь, ещё мгновение тому назад скачущий за спиной, как вдруг со свирепым криком кочевник бросился к нему с левой стороны. В руке у всадника виднелась уверенно зажатая толстая шерстяная верёвка с петлёй на конце.
Окрестности лихо пронзает свист рассекаемого воздуха, а Ярослав чувствует, как что-то сжимается на его шее, а затем с огромной силой дёргает юношу назад. Резкое головокружение, вспышки света в глазах, уходящая из-под ног земля — и вот, тяжёлым мешком с песком молодец падает на траву. Воздуха не хватает. Аркан обвивается вокруг горла чёрной змеёй-душегубкой, но дружиннику этого показалось мало: воин зловеще свистит и тянет лассо на себя, затягивая хватку удавки крепче, чем перекрывает смерду кислород и заставляет его задыхаться.
Вместо вопля с уст Ярослава доносится лишь тихий гортанный хрип, хотя самому ему кажется, что он изо всех сил надрывает голос от боли. Юноша отчаянно хватается за верёвку пальцами, стирает их подушечки на границе с ногтями в кровь, пытаясь ослабить смертоносное давление и освободиться от петли кочевника. Бесполезно.
Тонкая кожа на кадыке наливается багрянцем и лопается, тело неконтролируемо бьётся в судорогах, а ручьи пота ливнем текут вниз по спине. Горький, словно пепел, вкус приближающейся кончины он ощущает прямо на своём языке. Мир вокруг теряет краски, мутнеет; исчезают привычная нежная зелень июньской листвы и небесная синева, перед глазами начинают плясать пятна.
И тут внутри него словно кто-то отпускает до предела натянутую тугую тетиву. Разлившийся по венам адреналин придаёт русоволосому юнцу второе дыхание, и он принимается хаотично метаться и брыкаться, словно загнанный в ловушку дикий зверёныш. Но вырваться из хватки веревки было невозможно: чем больше он сопротивлялся, тем сильнее затягивалась роковая удавка.
Увы, на этом мучения посягнувшего на княжеское имущество вора не закончились.
Раскатистое лошадиное ржание ненадолго заглушает безумное биение сердца Славки, стучащее в голове боевыми барабанами, и безвольное, почти обмякшее и лишённое воли туловище паренька отрывается с места.
Окаянный кочевник тащил его по земле прямо на скаку, казалось, целую вечность, прежде чем утихомирил коня и одним мягким, как у пардуса, прыжком спешился. Рассматривая со странной смесью удовлетворения и любопытства свою жертву, тот неторопливо подошел к ней, одной рукой удерживая верёвку, а другой размахивая слегка изогнутым кинжалом-бебутом.
Почуяв сиюминутное ослабление объятий петли, Ярослав делает последний вдох и закрывает глаза, готовясь к милосердному смертельному удару.
Но, к его удивлению, булгарин не стал вонзать клинок ему грудь. Вместо этого Лют опустился на колени рядом с ним, с издёвкой глядя прямо в душу чёрными глазами с дьявольскими искрами, что плясали на радужке дружинника.
"Ты слаб, — усмехнулся кочевник, — слаб. Ты был бы никудышным воином и позором для отца".
Совсем недавно потерявший родителя возлюбленный Ольги вздрогнул от оскорбления так, что его будто обдало ушатом ледяной воды. Разгневанный и обуянный лихорадкой ненависти, он сжимает кисти рук, вскакивает на ноги, выставляется перед собой кулаки и готовится к бою.
Лют заливисто захохотал; смех его подхватывает хором и дружина, напоминая сейчас своим гоготом стаю ворон, что ждала смерти жертвы и предвкушала её последний вдох, дабы потом вдоволь полакомиться мертвечиной.
Скотник ослабляет хват аркана и вовсе убирает его, обманчиво открываясь для удара. Ярослав делает выпад… но Лют еще раз закручивает лассо и с молниеносной быстротой набрасывает его на крестьянина. На сей раз верёвка обвивается вокруг талии юноши, тем самым выбивая его из равновесия и снова заставляя рухнуть на землю.
Кочевник останавливается перед ним и наотмашь ударяет ладонью по щеке так, что в ушах воришки звенит, а по бледному, почти мёртвому лику вместе со жжением расплывается бесформенными пятнами болезненная краснота.
"Всё ещё слабак", — сквозь зубы прошипел дружинник, чьи глаза сверкают от удовольствия и осознания собственных силы и превосходства.
Кашлянув от непривычного ощущения свободы в гортани и хрипло набрав полные воздуха лёгкие, Ярослав щедро плюнуёт своему обидчику прямо в лоб. Мышцы на челе булгарина напрягаются, а мутная серо-алая от крови слюна вяло стекает неровными ручейками вниз, на брови и веки.
— Довольно, — властно взмахнул рукой Вещий Олег, одним жестом давая понять Люту и остальным, что пытки закончены. — А сейчас, если ты не хочешь продолжения забав, расскажешь нам всё так, как оно было на самом деле.
— Ольга… Князь сейчас с Ольгой.
Веремудов Сказ: о Деве-Лебеди да роде Рюриковом
ВЕРЕМУДОВ СКАЗ. О ДЕВЕ-ЛЕБЕДИ ДА РОДЕ РЮРИКОВОМ.
Старый воспитатель склонился над постелью маленького князя, освещаемой лишь бледным пламенем лучины, а его морщинистые, бледно-жёлтые руки нежно коснулись волос отрока, когда тот в очередной раз заворочался и надул губы от недовольства, будучи не в силах заснуть. Веремуд лелеял наследника киевского престола не первый год и понимал, что юный правитель был встревожен и нуждался в чем-то, что могло бы утихомирить беспокойный ум.
"Тише, мой маленький княжич", — тихо прошептал он сладким, словно медовый напиток, голосом и положил ладонь на грудь непослушного дитя. — "Закрой глаза и позволь мне рассказать тебе сказку о прекрасной деве-лебеди и твоём славном предке".
Глаза маленького принца расширились от интереса, и он еще глубже закутался в тёплое одеяло, желая услышать историю от славившегося знанием легенд и преданий учителя.
"Давным-давно, в далёком-далёком Рогаланде, жил отважный князь по имени Валь, что значит "сокол". Отстав от своей дружины во время охоты, увидел он трех прекрасных лебедей, что прилетели к холодному лесному озеру, сняли с себя пуховые белоснежные одеяния да обратились в необыкновенной красоты дев. То были лебединые девы, валькирии, которые в виде птиц обыкновенно прилетали купаться в реки и озёра, сокрытые от взора простых смертных. Удачливый Валь воспылал страстью и принялся караулить лебедей, чтобы поймать одну из них и завладеть ей. Дождавшись, пока девицы начнут играть и плескаться в студёных волнах, вышел князь из засады и спрятал одно пуховое платье. Облачились две девы в белые одежды, превратились рукава их в крылья широкие, да только одна дочь неба осталась на сырой земле.
Бросился князь к девице — а она в сторону. Схватил тогда князь красавицу за белы ноженьки грязными руками и повалил на травушку. Оттого у лебедей отныне лапы черны.
Закричала тогда девица, взмолилась о помощи богам да сёстрам-валькириям. Блеснул нож в руке у разгорячённого Валя, отрезал он несчастной язык её. С тех пор у лебедей ярко-алый клюв, а вместо колдовского пения они лишь хрипят и шипят, аки немые.
Овладел Валь небесной дочерью, с тех самых пор начал он жить с ней как с женой. Белокурая дева подарила ему двенадцать сыновей по числу месяцев в году да семь дочерей по числу звёзд в Стожарах.
Упросила слезами и жестами однажды дева у мужа позволения надеть лебяжью одежду на себя. Дал согласие своё Валь, ибо любопытно было ему посмотреть на свою жену, по-прежнему прекрасна ли она в своём пуховом платье. Накинула она на себя одеяние, обернувшись птицею, и вылетела в отверстие в крыше избы, откуда выходит из очага дым.
В то время младший сын девы гнал со двора стадо коров. С криком «Куда ты, матушка?» вцепился он ей в хвост, да только не удержал и упустил сильную птицу. Снегом пуховые перья легли на его тёмную головушку, окрасив сединой одинокую прядь.
То был знак избранности самим старцем Одином, хозяином Вальхаллы и повелителем валькирий. Принесёт он мудрость и непобедимость его потомкам.
Закружилась лебёдушка над избой, прилетели к ней из-за леса сёстры. Крыльями ударяли по Валю и его чадам, клювами щипали, шеей длинной били, да только не подпускали к жене и матушке.
