Марина Маслова - Жизель до и после смерти
— Тебе поэтому трудно? Лидочка, почему ты борешься с чувствами ко мне?
— Но это не чувства к тебе, я вообще не испытываю к тебе никаких чувств, кроме дружеских. Я не могу тебе объяснить, все так смутно и непонятно во мне, но то, что я тебе сказала — правда.
— Ты меня не убедила. Давай сделаем еще одну попытку, она может раскрыть тебе глаза на твои чувства.
— Нет, Мишель, никогда, — Лидию даже передергивает, — У меня нет никаких чувств, я исключила это из своей жизни. И я прошу тебя, не возобновляй этот разговор. Никогда! Поехали в отель? Нужно пообедать и репетировать.
Если бы это было возможно, Лидия избегала бы Мишеля, но с утра и до вечера они были заняты вместе на репетициях и в спектаклях.
Лидия написала Андрею и получила от него большое письмо с шутливым описанием начала работы в фирме и своей жизни в Берлине. Лидия ответила, описав свои выступления и впечатления о городе. В следующем письме он поблагодарил Лидию за чудесные описания мостов через Дунай. И действительно, где бы она теперь ни была, она всегда обращала внимание на мосты, это позволяло ей ощущать, что осматривают все они вместе с Андреем. Следующее письмо она написала уже из Монте-Карло, и в нем напомнила о его желании поговорить с ней об интересующих ее проблемах.
«Больше всего интересует меня сейчас любовь. Я ничего не знаю о ней, я еще не любила и сомневаюсь, что каждый человек в состоянии испытать ее. Но что она такое? Я люблю свою мать и любила братишку, который умер, я и сейчас страдаю от этой утраты и от сознания, что он не вырастет и не сделает в жизни то, на что был способен; я люблю свой дом и город, где живу; я люблю Театр и больше жизни люблю танцевать. О своей любви к театру и к танцам я могу говорить часами. Я могу рассказать вам, как я люблю запахи кулис, старых декораций, пропахших пылью, запах нагретого масла, поскрипывание блоков на колосниках, когда спешно меняют декорации в антракте. Я люблю то волнение, которое дрожью пробегает по телу с первыми тактами музыки и исчезает, когда я вхожу в эту музыку, словно в воду, и танец становится естественным моим состоянием, как дыхание. Я люблю репетиции, когда до полного изнеможения повторяю одни и те же движения, и эта усталость приносит такое удовольствие, как и всякая другая хорошо сделанная работа. Но я еще люблю ощущать свою душу, которая кружится и парит вместе со мной в танце. Вот это моя любовь — ощущать свою душу. Я хотела бы узнать, в чем же заключается та любовь, о которой все говорят, которую и называют единственно — любовью: в чем заключается любовь к мужчине или к женщине.»
«Лидия, мой дорогой друг — вы позволите так называть вас? — ваше письмо заставило меня глубоко задуматься над тем, о чем мы, как правило, не думаем. Чаще мы любим, как дышим, не осознавая этого. Как любят двое, что они испытывают друг к другу? Об этом написаны тома и об этом ничего не сказано, потому что сколько людей на свете, столько и совершенно разных чувств, и все считают, что они любят. Но я хочу поделиться с вами своими соображениями на этот счет. Знаете ли вы древнегреческий миф об Одиссее? В своих скитаниях по миру он попал однажды на остров, где жила волшебница Цирцея. Замечательна она была тем, что всем предлагала свою любовь, и это было испытанием. Цирцея превращала мужчин в животных, которым они уподоблялись в любви. Весь остров был заселен зверями, и больше всего было там свиней. Не правда ли, утешительная легенда? Не сказано, многие ли оставались людьми, но сам Одиссей выдержал это испытание. Вы написали, что чувствуете свою душу, когда танцуете. Мне кажется, что чувствовать душу любимого человека и стараться не сломать ее — это единственное условие, при котором можно остаться человеком.»
«Андрей, я счастлива была читать ваше письмо. После этого я сразу стала думать обо всех мужчинах, которых знаю, как бы они выдержали испытание Цирцеи. Увы, результат оказался малоутешительным, за редкими исключениями никто не выдержал бы его. Я вдруг поняла, что никому не нужна моя душа, зато многие хотели бы получить иное. Это приводит меня в содрогание печальной перспективой. Уж лучше не рисковать и не любить совсем. Ведь так? Между тем трудно жить как на необитаемом острове, не замечая внимание, которое оказывают мне мужчины. Еще в Вене на балу, куда пригласили всех солистов труппы, меня наперебой осаждали мужчины, приглашая танцевать, говоря комплименты, делая намеки и предложения. Я не умею кокетничать и флиртовать, поэтому из всех видов ухаживания отвечала только на приглашения танцевать, особенно восхитительный венский вальс. Теперь, в Монте-Карло, я свободное время посвящаю только морю, которое люблю с детства. Часами могу слушать его шум, гуляя по берегу. Может, я ущербна в чувствах, раз могу искренне и сильно любить только неодушевленные вещи? В Монте-Карло мостов нет, поэтому не могу вас порадовать очередным описанием милого вашему сердцу сооружения.»
«Лидия, друг мой, ваше решение не любить самой из боязни, что вас полюбит недостойный человек, удручает меня. Вы можете оказаться лишенной удивительных и чудесных переживаний, происходящих в вас самой, потому только, что предмет вашей любви может оказаться не на высоте. Но ведь вы можете узнать это, только испытав мужчину, то есть дав ему возможность проявить свою любовь. И даже в случае, если вы будете разочарованы его любовью, у вас останется ваша, которая даже в страданиях дает полноту жизни и чувств… Мне очень жаль, что вас нет рядом со мной, когда я езжу в свободное время по окрестностям. Заходя в маленькие ресторанчики пообедать, я вспоминаю, как мы с вами обедали в Варшаве. Я бы очень хотел, чтобы вы сообщили, когда будете возвращаться в Петербург. Ведь вы поедете «Норд-Экспрессом»? Я буду вас встречать на берлинском вокзале.»
Между тем Лидия с успехом танцевала в Монте-Карло. Юг Франции в конце апреля непередаваемо очарователен. Буйное цветение лета еще не захватило его, краски нежны, ароматы утонченны, солнце по-весеннему ласково. Лидия, тонко чувствующая природу, наслаждалась всем этим, пока остальные наслаждались прелестями игорной столицы. Лидия, после настойчивых просьб Мишеля, тоже зашла однажды в Казино, где сделала маленькую ставку в рулетку и, выиграв, решила больше не искушать судьбу. Но не тут-то было! Услышав их русскую речь, к ним подошли соотечественники, среди которых был Великий Князь Николай Михайлович, страстный игрок в рулетку. Поздравив Лидию с успехом, они уговорили ее ставить за них, уверяя, что новичкам всегда везет, и она должна принести им счастье. Смущенная Лидия не посмела отказаться. Играли по крупному. Лидия ставила иногда по их подсказке, иногда на те номера, которые выбирала сама. Она вошла в азарт и с таким же нетерпением ждала остановки шарика, как и все. Они все выиграли и повели Лидию и Мишеля отмечать удачу шампанским. Было очень весело, все называли Лидию Спасительницей, потому что накануне все они проигрались. Шампанское ударило в голову и когда они с Мишелем пошли в отель уже за полночь, Лидии пришло в голову отправиться на берег посмотреть на лунную дорожку на воде. Она шла по пляжу, ноги вязли в песке, Мишель поддерживал ее за талию, она смеялась. Наконец, замерев, Лидия подняла лицо к огромной и светлой луне, от которой к ее ногам по воде тянулась мерцающая слюдяная дорожка. Лидия сняла туфли и вошла в воду.
