Кэтрин Довиль - Глазами любви
Снаружи, в коридорах, толпились рыцари, которые, конечно, отдали бы ему честь, если бы могли прочитать его бумаги. Они были чисто выбриты и выглядели вполне респектабельно. Но, главное, говорили на французском языке, как все добрые норманны, и язык их музыкой звучал в его ушах. Вид сурового фитц Гэмлина, к которому провели Асгарда, тоже пришелся ему по душе.
– Добро пожаловать в королевство Льва, сэр храмовник, – сказал ему верховный судья и наместник короля Уильяма и усадил Асгарда за стол, заставленный чернильницами и заваленный пергаментными свитками.
– Здесь, в городе Святого Эдвина[5], вы оказались в самом сердце шотландского просвещения, – добавил он с кривой улыбкой, наливая гостю чашу вина. – Зачем вам ехать дальше?
– Разумеется, чтобы еще больше почерпнуть этого просвещения.
Собеседник Асгарда разразился лающим смехом и подал гостю чашу.
Асгард цедил вино мелкими глотками. Вино было отменным – красное вино из восточной Франции, где люди знали в нем толк и умели его изготавливать. Асгард и его хозяин обсудили качество вина и сошлись на том, что если у человека нет возможности достать французское, испанское или даже итальянское вино, то самое лучшее, что он сможет сделать, – это пить эль. Известно ведь, что в Англии не растет приличный виноград, но даже шотландцы научились делать вполне приемлемый эль.
Верховный судья и наместник изъявил желание выпить за здравие и благополучие короля Генриха Второго, которому страшно докучали козни двух его старших сыновей – принцев Генри и Джеффри.
Несколько долгих минут собеседники молчали.
Было невозможно даже говорить о беспокойных отпрысках английского короля, дабы не вызвать подозрений в измене. Но теперь уже вся Англия и добрая часть Нормандии прекрасно сознавали, что со стороны старого короля было огромной ошибкой короновать молодого принца Генри как своего соправителя. Шаг этот был предпринят королем, дабы умиротворить тщеславного юношу, но получилось так, что это только подлило масла в огонь честолюбивых устремлений принца Генри.
Принц скоро понял, что ему только на словах предстояло стать соправителем, на деле же ему не позволили управлять ни единой, даже самой малой частью Англии. Поэтому он в ярости отплыл во Францию, чтобы поднять мятеж против собственного отца. К нему присоединился и его младший брат принц Джеффри. И с тех пор сыновья вели войну против отца.
И у Асгарда, и у верховного судьи мысли текли в одном направлении, и потому они избегали смотреть друг на друга. Будущее Англии внушало опасения, и все боялись, что пристрастие короля Генриха к своим непокорным сыновьям принесет скверные плоды, не говоря уже о зловредном вмешательстве королевы Элинор, выступившей на стороне своих отпрысков. Естественно, собеседники не говорили об этом. Особенно не следовало делать этого здесь, в Шотландии, где у каждой стены есть уши.
Верховный судья и наместник налил еще вина, но Асгард отказался от второй чаши, поскольку отдал цыганочке остатки своего хлеба, а на пустой желудок не следовало пить слишком много. К тому же Асгард не хотел больше медлить и поэтому сразу приступил к делу, ради которого предпринял поездку в город Святого Эдвина в качестве эмиссара короля Генриха Английского.
– Наш благословенный король Генрих Второй, – начал Асгард, – поддерживающий и почитающий своего друга короля шотландцев Уильяма Льва, желает обсудить дело, привлекшее его августейшее внимание. А именно: к нему поступила жалоба от аббатисы женского монастыря Сен-Сюльпис, где все монахини – нормандки, который находится под личным покровительством короля Генриха. В монастыре этом была юная послушница, которую монахини из-за ее благочестия и доброго нрава почитали чуть ли не святой. И вот ее-то и похитил вассал графа Честера, некий Айво де Бриз.
Верховный судья положил локти на стол и поглядел на Асгарда.
– Монастырь Сен-Сюльпис далеко от Англии. Где-то на берегах реки Риббл, верно?
– Да, во владениях, принадлежащих графу Честеру, – ответил Асгард. – Но в этих пограничных землях редко бывает ясно, кому из королей – английскому Генриху или шотландскому Уильяму – нужно повиноваться.
Асгард подозревал, что фитц Гэмлину уже известно обо всем, что он только что сказал, поэтому добавил:
– Монахини монастыря Сен-Сюльпис платят ежегодную подать нашему благословенному королю Генриху.
Верховный судья поднял бровь:
– Но и нашему королю Уильяму тоже. Асгард отхлебнул маленький глоток вина. Вне всякого сомнения, эти проклятые бабы со своим монастырем, расположенным на границе двух королевств, из осмотрительности считали разумным платить подать обоим монархам.
– Но ведь святые сестры обратились за помощью к английскому королю, – напомнил он своему собеседнику. – Ситуация весьма щекотливая, особенно если речь идет о возможной «святости». Все христиане откликнутся на несчастье, постигшее одну из невинных жертв, одну из тех, кто принадлежит церкви.
– Я не слышал, чтобы эту девицу называли святой, – возразил верховный судья. – Пожалуй, правильнее было бы назвать ее ведьмой.
Прежде чем Асгард успел перебить его, фитц Гэмлин продолжил:
– Как бы там ни было, я не считаю ее столь уж бесценным сокровищем. Особенно для короля Генриха – ведь он так далеко! А, кстати, куда сейчас перебрался английский двор? В Винчестер?
Асгард подавил поднимавшееся в нем раздражение. Ему надо было бы позаботиться получить полномочие свободно передвигаться по земле шотландцев в качестве специального эмиссара короля Генриха. Он должен был бы подумать об этом еще в Лондоне.
– Да, – ответил он. – Король всегда проводит это время года в Винчестере.
Они сидели напротив друг друга в узкой каменной комнатке. Асгард совершенно не знал, почему король Англии так желает заполучить какую-то никому не известную послушницу из такого же никому не известного монастыря, расположенного в богом забытой глуши, на границе между Англией и Шотландией, близ побережья. В Лондоне не сочли нужным объяснить ему это. Теперь Асгард подумал, что ему нужно узнать об этом деле побольше. Много больше.
– Я здесь, – заявил он, – потому, что мой сюзерен благословенный король Генрих считает, что его вассал де Бриз находится в Шотландии. Де Бриз – отъявленный негодяй. Он сбежал от гнева своего сеньора графа Честера, и я ищу его именно здесь, потому что есть причина думать, что он, возможно, привез сюда… э-э… святую послушницу.
Фитц Гэмлин скептически посмотрел на Асгарда.
– Де ля Герш, если кто-то похитил послушницу из монастыря, принадлежащего нашей святой матери церкви, то это уже дело самой церкви, не так ли?
