Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 2
Ауриана передала малыша Турид, а Витгерн помог ей пробраться сквозь толпу.
— Иди и поговори со своим отцом! — громко кричал ей Витгерн, стараясь перекрыть голосом царивший вокруг шум и гам. — Он не принимает во внимание мои слова, может быть, он послушается тебя! Зачем ему ввязываться в эти проклятые состязания!
Ауриана не на шутку встревожилась: она боялась за жизнь отца, хотя этот страх был скрыт глубоко в ее душе, потому что крепкий как дуб Бальдемар казался подчас действительно бессмертным.
Они пробрались сквозь праздничную толпу, минуя пьющих и жующих соплеменников, певцов и сказителей, пройдя мимо длинного стола, на котором стояли жареные фазаны, запеченые молочные поросята, огромные головки сыра, окорока и плоские караваи ритуального хлеба с изображением крестов, магических символов возрождения, которые помогали земле обрести новую жизнь. Вокруг пирующих бегали настырные собаки, выпрашивая кости и объедки. Когда Ауриана и Витгерн огибали угол дома, девушка на мгновение заметила в глубине двора Ателинду, но расстояние между ними было слишком велико, и поэтому она не стала окликать мать. Ателинда весело смеялась какой-то шутке одного из воинов и протягивала ему рог своего лучшего меда, она всегда с удовольствием раздавала мед другим, считая его эликсиром жизни, она угощала гостей этим бодрящим напитком так же настойчиво и серьезно, как раздавала советы своим домочадцам по ведению хозяйства. Солнечные блики играли на ее серебряных украшениях, Ателинда энергично жестикулировала, общаясь с гостями. В этот момент она была похожа на грациозную плясунью и казалась Ауриане изящной, проворной, в меру игривой и ловкой. На праздниках она всегда становилась центром притяжения всех гостей, там, где она находилась, было весело, уютно, хорошо людям; Ателинда несла окружающим надежду и благодать, словно она была самой богиней Истре.
Наконец, Витгерн привел Ауриану к площадке в конце двора, огороженной натянутыми веревками. Ауриана увидела, что соревнования по метанию копья были в самом разгаре, Она прищурилась от бьющего в глаза солнца и на противоположной стороне площадки заметила величественную фигуру Бальдемара, в его пышных волосах, густых и длинных, словно львиная грива, играл легкий ветерок. Он стоял как-то неестественно неподвижно, застыв с копьем в руке, поднятым над головой. Все наблюдавшие за состязаниями, казалось, вместе с ним затаили дыхание. Его соперник, Гундобад, вождь небольшого отряда воинов, человек с мощными покатыми медвежьими плечами, с всклокоченной рыжей бородой, широкоскулым рябым лицом и красным носом, свидетельствующим о его пристрастии к хмельным напиткам, уже выполнил свой бросок. Его копье глубоко вонзилось в дубовый столб, служивший соперникам мишенью.
— Состязания начались. Мы опоздали, — тихо промолвила Ауриана, отступая на шаг за чужие спины, чтобы Бальдемар не заметил ее; ее неожиданное появление могло отвлечь его от сосредоточенного выполнения первого броска. Девушка с тревогой заметила, что выбранная на этот раз дистанция была на пару шагов длиннее обычной, Бальдемар с такого расстояния мог и промахнуться. Зачем ему нужно было подвергать себя такому бессмысленному испытанию? Люди его об этом не просили. А в самих этих состязаниях таился большой риск. Если их исход будет не в пользу Бальдемара, соплеменники истолкуют это как утрату везения, а значит и покровительства богов.
Ауриана бросила взгляд на Торгильда, он стоял совсем рядом с соперниками и напряженно наблюдал за состязаниями. Выражение его лица было мрачным и замкнутым, и Ауриана ощутила, что он тоже испытывает растущую тревогу.
— Готова поспорить на весь наш урожай нынешнего года: за всем этим стоит коварный Гейзар, — проговорила Ауриана, понизив голос. — Гундобад никогда не осмелился бы бросить вызов отцу по своей воле.
Взгляд Витгерна помрачнел, по-видимому, он согласился в душе с доводом Аурианы. Не говоря ни слова, Витгерн медленно кивнул ей. Бальдемар стоял на пути Гейзара, мечтавшего о том, чтобы хатты снова, как во времена Видо, попали в рабскую зависимость от римлян. Тогда богатства начали бы сами стекаться в руки Гейзара: он подстрекал бы вождей совершать набеги на поселения соседних племен и имел бы большой доход от работорговли захваченными в плен бывшими союзниками.
Ауриана затаила дыхание, когда Бальдемар начал выполнять быстрый мощный разбег перед броском, потрясая на бегу копьем и группируя мышцы для того, чтобы правильно сделать бросок.
Ни один смертный человек не может сохранить всю свою силу до конца дней, достигнув преклонного возраста. Почему же все ждут от Бальдемара какого-то чуда? Ему нельзя показать свою слабость перед теми, кто черпает свои силы в его победах!
Гундобад в это время осклабился по-волчьи, скрестив на груди мощные мускулистые руки. Бальдемар метнул копье и оно полетело, чуть вращаясь в воздухе. Мгновение — и его наконечник глубоко вонзился в столб рядом с копьем Гундобада. Ауриана бросилась в объятия Витгерна, чуть не плача от радости и облегчения.
Бальдемар сделал почти невозможное! И теперь Ауриана надеялась, что отец вспомнит, наконец, о своем возрасте и больше не будет участвовать в состязаниях, оставшись в памяти соплеменников навсегда победителем, ловким, сильным человеком.
Но тут девушка с ужасом заметила, что Гундобад намечает еще более длинную дистанцию и проводит новую линию на десять шагов дальше прежней.
— Ах ты, сын черного вепря! — пробормотал негодующий Витгерн.
Ауриане стоило немалых сил сдержаться и не выбежать на площадку, ей хотелось броситься к отцу и убедить его, убедить всех окружающих прекратить этот ненужный спор, это безумие, памятуя о славных подвигах Бальдемара в прошлом.
Мальчик-раб вытащил оба копья из столба и побежал вдоль натянутой веревки к соперникам.
— Витгерн, не говори ему, что я была здесь, — тихо промолвила Ауриана.
Витгерн угрюмо кивнул. Гундобад метал копье первым. Сначала оно летело быстро и уверенно, чертя в воздухе плавную дугу, но затем в конце полета скорость копья заметно упала, оно начало быстро снижаться, и все же бросок был точен, копье поразило столб, вонзившись почти у самого основания. Мишень была поражена. Дружинники Гундобада взревели, приветствуя своего вождя. Их одобрительные крики были похожи на оглушительный лай своры собак.
Бальдемар изготовился сделать свой бросок. Ауриана поняла по выражению его лица — она слишком хорошо знала своего отца! — что он не надеялся на успех. Девушка ощутила, что ее пробирает мелкая дрожь.
— Это несправедливо! — произнесла она так, чтобы слышал один Витгерн. Он взял ее руку и крепко сжал в своей.
