Элизабет Кларк - Соблазнительная лгунья
Сара не смогла сдержать возглас изумления.
– Это невероятно! – пробормотала она. – Какое же ты пережила потрясение! А я-то все о глупостях болтала.
Джульетт мягко улыбнулась. Она знала, что надо продолжать и рассказать Саре все, что она узнала. Но к чему это приведет?
– И это – только начало, – сказала Джульетт. Сара удивленно раскрыла глаза, и Джульетт в очередной раз подумала, как же ей повезло с хозяйкой.
– А еще выяснилось, что мой отец тоже умер. Много лет назад. Это Уильям Бэнфорд, единственный сын сэра Роджера и леди Эдит.
Это произвело на Сару огромное впечатление. Она улыбнулась и откинулась обратно на кровать.
– Так это же чудесно! А ты уверена, что это все так?
Джульетт кивнула.
– Мама, то есть Гарриет, отдала мне дневник, который вела моя мать. Она не должна была отдавать его до того, как мне исполнится двадцать пять, но Гарриет – она побоялась, слишком плохо себя чувствует…
– А сэр Роджер знает о тебе? Кстати, они с папой часто общаются. Это люди одного круга, где все друг друга превосходно знают.
Джульетт покачала головой:
– Сэр Роджер должен знать, что у матери был ребенок, но он не знает, ни где я, ни как меня зовут.
– Да, и о Уильяме я тоже кое-что помню. Они с женой умерли от холеры где-то в Индии.
Джульетт кивнула:
– Да, Гарриет мне об этом говорила. Но Бэнфорды строго-настрого запретили Уильяму жениться на моей матери. А он оказался слабым человеком и предал ее, уступив их требованиям.
Сара вздохнула:
– Ох, как нехорошо. Знаешь, хоть мама и бьется изо всех сил за соблюдение тонкостей этикета, думаю, если бы у меня был брат, в подобном случае мои родители так бы не поступили. По крайней мере, ребенок был бы обеспечен всем необходимым. Я как-то неловко об этом говорю, но ты понимаешь, что я имею в виду.
Джульетт поняла, хотя сомневалась, что леди Оливия повела бы себя так. Сара повернулась к ней:
– Ну и когда ты собираешься ошеломить сэра Роджера? Конечно, я уже подумала о себе и о том, как мне без тебя будет невыносимо, но это уже не должно приниматься в расчет. Тем более раз твоя мама оставила тебе дневник. Там написано, о какой судьбе для тебя она мечтала?
Джульетт почувствовала грусть и вину за то, что еще не дочитала дневник, который оставила ей мама. Но с каждым словом, с каждым абзацем у нее возникало все больше чувств, больше вопросов, казалось, ей не приходилось столько думать за всю ее жизнь.
– Я пока просто не понимаю, что мне делать. Сначала, видимо, следует дочитать дневник.
Сара хитро улыбнулась:
– Ох, что будет с Бренной Бэнфорд, твоей единокровной сестрой! Она вся напичкана предрассудками, и полагаю, она скорее умрет, чем признает правду.
– А если бы вы оказались на моем месте, как бы вы поступили? – спросила Джульетт. Девушка подумала о тех днях, а вернее, неделях и месяцах, когда она не знала, сможет ли она поесть; о ночах, проведенных на улице под ледяным злым лондонским ветром. Вспомнила, как подметала улицу для людей, которые смотрели на нее как на пустое место; вспомнила и то, как сгорела от чахотки Грейс, которую она считала своей сестрой. Ей стало ясно, что она сделает все, чтобы по-прежнему иметь в своей жизни крышу над головой, вкусную еду, навыки и умения, которыми она может зарабатывать достаточно, чтобы поддержать бедную больную Гарриет.
– Ведь я даже не знаю этих людей…
– Значит, скоро узнаешь. Мы всегда приглашаем сэра Роджера и его внучку на осеннюю охоту в Гемптон, и это будет почти через две недели. К тому моменту, моя хорошая, ты наверняка дочитаешь дневник, а может, и мне дашь почитать, и мы с тобой разработаем тщательный план действий.
Это был конец дневных дел, и Томас уже мечтал о том, как вернется к Грегори Чизволду, у которого он остановился, а потом уговорит пару пинт пива. Ведь, кажется, отличный эль, а также рыба с картошкой составляют добрую славу старушки Англии.
Он не мог точно осознать своих чувств, но привыкнуть к английской жизни (или проблема была именно в Лондоне?) было просто невозможно. Никогда на протяжении всей его жизни ему не встречалось столько самодовольных и напыщенных людей.
Впрочем, такими могли быть только те люди, с которыми ему приходилось общаться по делу. Их было немного, и со всеми Томаса познакомил Чизволд. По его словам, все они принадлежали к одному кругу и были между собой знакомы.
– Все это – белая кость, Томми, и ты значительно сэкономишь время, если поговоришь с одним из них по секрету о своем кораблестроительном деле. К концу недели все они будут об этом знать.
Томас не принял эту шутку Чизволда близко к сердцу, но теперь, стучась в очередную роскошную дверь роскошного дома, он думал, что можно было поступить именно по совету друга. Вероятнее всего, хозяин дома, сэр Роджер, был в превосходных отношениях с Уайтхоллами, так что можно было спокойно встретиться с лордом Уайтхоллом, а затем подождать, пока все детали встречи дойдут до сэра Роджера.
Вот с дочерью мистера Уайтхолла, как бишь там ее зовут, он бы побеседовал с искренним удовольствием, но, кажется, в Англии женщин к делам на подпускают на пушечный выстрел. Собственно, он собирался говорить с ней не о бизнесе, а… хотя бы о том, как ее зовут. Ведь он точно слышал, что она представилась как Джульетт, а лорд Уайтхолл утверждает, что его дочь зовут Сара.
Впрочем, все это глупости, которые надо выкинуть из головы. Он приехал сюда вести дела, а не крутить любовь. А если он начнет осаждать мисс Сару Уайтхолл, он может потерять инвестора в лице лорда Уайтхолла, потому что у британцев есть какие-то многочисленные и изощренные сложности в отношениях между мужчинами и женщинами.
А ведь дело было не только в ее внешности. Он, безусловно, и так заметил бы ее, но то, как бесстрашно она спасла девочку от наказания продавца, привело его в восхищение.
«Но о мисс Саре Уайтхолл надо забыть. Ты ей не пара».
Он жил в совершенно другом мире, о котором она не имела представления. Его родители умерли на пути в Америку, а ему было только пять лет. С того самого дня ему приходилось добиваться всего самому, и, наверное, с мисс Сарой у них было чуть больше общего, чем у нищего с принцессой.
Дверь открылась, и дворецкий – среднестатистический образец дворецкого, седой мужчина лет пятидесяти, немного неприязненно смотревший на загорелое и обветренное лицо Томаса, – сказал ему «Добрый вечер».
– Добрый вечер. Я Томас Джеймсон, у меня встреча с лордом – сэром Роджером.
– Сэр Роджер ожидает вас, мистер Джеймсон, – сказал дворецкий, поклонившись. – Пройдемте за мной.
Томас подумал, что идти за дворецким он мог бы и с завязанными глазами – настолько одинаково были устроены все английские дома. Они прошли в гостиную, дворецкий распахнул дверь и объявил о прибытии Томаса.
