Карин Эссекс - Лебеди Леонардо
— Ах, ваша милость, какая жалость, что вас там не было! Это самое грандиозное зрелище из всех, что мне довелось видеть! Вся Италия только о нем и говорит!
Герцогское семейство безмолвно воззрилось на посланника.
— Как, разве вы ничего не слышали?
Эрколь и Леонора, приученные встречать самые страшные новости с невозмутимым видом, молчали. Изабелла успела подумать, что Тротти говорит о величественной церемонии бракосочетания Лодовико с его любовницей. Беатриче внимала словам посланника, словно голодная собака, ждущая у таверны объедков.
— Я говорю о «Параде планет»! — Тротти воззрился на семейство д'Эсте с таким видом, словно сомневался в их способности понимать по-итальянски. — Не удивлюсь, если в скором времени вы получите дюжину сообщений об этом чуде. Волшебное и волнующее представление, устроенное живописцем и инженером Леонардо Флорентийским. Вообразите: громадный купол, построенный под крышей! Танцы и музыка всю ночь! Разыгрывались битвы от дней Рима до великого сражения отца Лодовико за Милан. Сцены битв были так ужасающе правдивы, что я словно побывал в гуще баталий! Когда часы пробили полночь, Лодовико вышел к зрителям в костюме восточного паши. Должен признаться, он весьма походил на чародея. Лодовико велел музыке остановиться. И тут поднялся занавес — и внезапно оказалось, что купол изображает небо! Небесная сфера сияла, словно громадная золотая вселенная! Актеры изображали семь планет и двенадцать знаков зодиака, которые, словно настоящие, двигались по орбитам. Все вокруг заливал свет факелов. Актеры, одетые соответственно своим персонажам — Марсу, Венере, Нептуну, вращались на небе, вызывая у зрителей головокружение. Затем, один за другим, актеры повисли над сценой и обратились к публике с прочувствованными монологами. Они висели в воздухе, словно по волшебству! Никто не мог понять, как подобное возможно. По окончании представления все столпились вокруг флорентийца, однако он так и не раскрыл своих секретов.
Молчание.
— Говорили, что во времена античности только скульптор Фидий умел изображать богов, но ни с кем не хотел делиться своим знанием. Похоже, Леонардо одарен не меньше античных творцов!
Снова молчание. Следовало показать мессиру Тротти, что негоже болтать о каком-то театральном представлении, когда Беатриче и ее семья вот уже много недель ждут вестей о свадьбе! Одну лишь Изабеллу, уставшую слушать об унижениях сестры, в отличие от прочих увлек рассказ Тротти, и она жаждала подробностей.
— Все только об этом и говорят, — обиженно пропыхтел посланник.
— И в честь чего давалась сия festa?[4] — наконец подал голос герцог Эрколь.
Изабелла почувствовала, что Беатриче затаила дыхание.
— Праздновалась годовщина свадьбы двадцатиоднолетнего племянника Лодовико Джана Галеаццо и вашей кузины Изабеллы Арагонской. Впрочем, это только повод, по-настоящему празднество затевалось, чтобы поднять престиж самого Лодовико. Он устраивает пышные торжества якобы в честь племянника, но на самом деле стремится отвлечь юного герцога от управления Миланом, а затем постепенно прибрать к рукам всю власть. — Тротти посмотрел на Беатриче. — Кстати, он любит, когда его называют Il Moro.[5]
— Он действительно похож на мавра? — спросила Беатриче.
— Сами увидите, — как истинный дипломат, уклончиво отвечал Тротти.
Кто знает, размышляла Изабелла, возможно, Лодовико называют так потому, что он смугл и дик, как те варвары, которых Изабелла видела на картинах. Эти люди живут в шатрах, режут глотки врагам и отрицают учение нашего Господа. Бедняжка Беатриче! Страшно даже представить, что такой человек разделит с ней ложе!
— А что слышно про свадьбу? — не выдержала герцогиня.
— Il Moro выражает свои глубокие сожаления, что не может назначить день свадьбы сейчас, но обещает определиться в ближайшие месяцы.
— И по-прежнему нет никакой надежды на совместную свадьбу обеих моих дочерей? — снова спросила герцогиня.
— Il Moro сожалеет, что заботы мешают ему определиться с днем свадьбы. Он просит вас потерпеть.
— Я почти утратил веру в обещания этого человека, — промолвил герцог.
Беатриче вздохнула, присела в поклоне и попросила разрешения отправиться в постель.
Любопытство Изабеллы было задето описанием миланского представления. Что с того, что допрос Тротти затянулся и час давно поздний? Старшей из сестер д'Эсте доводилось слышать о Леонардо Флорентийском, которого во всей Италии называли magistro за его достижения в живописи. И вот теперь этот художник состоит при дворе Лодовико, будущего мужа ее младшей сестры! Возможно, будущего мужа. Как жаль, что честь быть нарисованной великим мастером достанется простушке Беатриче, которая ничего не смыслит в живописи!
— Известно, почему флорентиец поступил на службу к миланскому регенту? — спросила Изабелла.
— Говорят, что Лоренцо Великолепный оскорбил magistro, доверив фреску с изображением казни заговорщиков Пацци[6] художнику Сандро Боттичелли. Леонардо страстно хотел получить этот заказ и даже сделал прекрасные наброски повешенного — такие достоверные, словно художник сам присутствовал при казни. Затем Лоренцо послал лучших флорентийских живописцев — Боттичелли, Синьорелли, Гирландайо и Перуджино — расписывать капеллу Папы Сикста в Риме. Всех, кроме Леонардо! Только представьте себе унижение мастера!
— Иногда Лоренцо бывает таким близоруким, — заметил герцог. — Он слишком много внимания уделяет внешним формальностям, слишком увлечен чтением греков! Лоренцо считает гения простым ремесленником только на том основании, что тот не изучал классическую литературу. Magistro не пожалеет, что поступил на службу к Лодовико. Милан не Флоренция, Милан — это новые Афины, а Лодовико — Перикл. Видно, и нам придется смириться с отсрочкой.
Про себя Изабелла не преминула отметить, что, хотя на публике отец всегда отдавал дань уважения Лоренцо, в приватных разговорах он отзывался о нем далеко не так восторженно.
— Вы правы, — согласился Тротти, — Леонардо хотел точно знать, что, оставив службу у Лоренцо, станет Фидием при миланском Перикле. Мастер изготовил прелестную серебряную лютню в форме лошадиной головы и убедил Лоренцо отправить лютню в дар Лодовико от города Флоренции. Леонардо прибыл к миланскому двору и пел для Лодовико, подыгрывая себе на лютне. Затем художник тайно передал Il Moro записку, в которой перечислял все свои умения. Леонардо очаровал Лодовико красотой, голосом и игрой на лютне, и художник остался в Милане.
Интерес Изабеллы возрос.
