Джулия Куин - Гретна-Грин
Он сжал руки за спиной и усмехнулся:
— Дрожу от ужаса.
Она стрельнула в него раздраженным взглядом, и моргнула:
— Вы сказалиледи Грин?
— Это имеет значение? — язвительно заметил Ангус.
— Конечно, да!
Ангус на мгновенье задержал на ней взгляд. Эти слова разочаровали его. Его титул был незначительным, всего лишь баронет с маленьким, но хорошим участком земли, и всё же женщины рассматривали его как приз, который следует выиграть. Брак, казалось, был некоторым видом соревнования для леди, которых он знал. Выигравшей достанется победа, титул и деньги.
Маргарет прижала руку к сердцу:
— Я обладаю достаточно хорошими манерами.
Ангус снова заинтересовался:
— Да?
— Я не должна была называть вас мистером Грином, ведь вы — лорд Грин.
— На самом деле сэр Грин, — сказал он, и его губы снова сложились в улыбку, — но ручаюсь вам, что я не оскорблён.
— Моя мать перевернётся в могиле, — покачала она головой и вздохнула. — Я старалась воспитать Эдварда и Алисию — мою сестру — так, как того хотели бы мои родители. Старалась и сама поступать так же. Но иногда, думаю, что я недостаточно добра.
— Не говорите этого, — ответил Ангус с большим чувством. — Если вы недостаточно добры, тогда я имею серьезные опасения за мою собственную душу.
Маргарет ответила ему слабой улыбкой:
— Вы способны приводить меня в такую ярость, что я даже не могу ничего видеть перед собой, но я не беспокоюсь о вашей душе, Ангус Грин.
Он наклонялся к ней, его черные глаза, блестели юмором, опасностью, и легким желанием:
— Вы побуждаете меня к комплименту, мисс Пеннипакер?
Маргарет затаила дыхание, и её тело наполнилось странным теплом. Он был так близко, его губы всего в дюйме от неё, и ей пришла внезапная, причудливая мысль, что впервые в жизни ей могло бы понравиться быть страстной женщиной. Если слегка наклониться вперед, качнуться к нему только на секунду, откликнулся бы он на её инициативу и поцелуй? Взял бы ее руки в свои, вынул бы шпильки из волос, и заставил бы её почувствовать себя героиней шекспировского сонета?
Маргарет наклонилась.
Качнулась.
И упала возле кровати.
Глава 3
Маргарет завизжала от неожиданности, поскольку она скользила по воздуху. Скольжение было не долгим. Пол фактически подскочил, чтобы встретить ее бедро, которое было уже ушиблено от поездки в телеге фермера. Она сидела, несколько ошеломленная внезапным изменением своего положения, когда лицо Ангуса появилось у края кровати.
— Всё хорошо? — осведомился он.
— Я, потеряла равновесие, — пробормотала она.
— Понятно, — промолвил он настолько торжественно, что она ему не поверила.
— Я часто теряю равновесие, — солгала Маргарет, стараясь заставить казаться инцидент незначительным, насколько это возможно. Естественно, не каждый день она падала с кровати при попытке поцеловаться с совершенно незнакомым человеком. — А вы?
— Никогда.
— Это невозможно.
— Ну, — размышлял он, проскребывая подбородок, — я предполагаю, что это не совсем так. Иногда…
Глаза Маргарет, остановились на его пальцах, поглаживающих небритую челюсть. Что-то в этом движении пронзило ее. Она могла различить каждый небольшой волосок, и с ужасом, поняла, что ее рука уже преодолела половину расстояния между ними.
О господи, она хотела потрогать мужчину.
— Маргарет? — Он поднял свои удивленные глаза. — Вы слушаете меня?
Она моргнула.
— Конечно. Я — только… — Её мысли, слишком разбрелись, чтобы говорить. — Да, я сижу на полу.
— И это сказывается на ваших слуховых способностях?
— Нет! Я… — Она сжала губы в раздражённую линию. — О чём вы говорили?
— Вы действительно не хотите вернуться на кровать, для того, чтобы слышать меня лучше?
— Нет, спасибо. Мне совершенно удобно, спасибо.
Он спустился вниз, сжал одной из своих больших ладоней ее руку, и поднял ее на кровать.
— Вероятно, я бы поверил, если бы вы ограничились одним «спасибо».
Она скривилась. Если у неё имелся роковой недостаток, он выражался в том, что она судила слишком строго, возражала слишком много, обсуждала слишком громко. Она никогда не знала, когда остановиться. Ее родные говорили ей это в течение многих лет, и глубоко в сердце, она знала, что могла быть худшим вредителем для себя самой, когда устремлялась прямиком к цели.
Она не собиралась раздувать его «эго» дальше, соглашаясь с ним, вместо этого фыркнула и сказала:
— Слышали ли вы что-нибудь о хороших манерах? Большинство людей время от времени ценят слова благодарности.
Он наклонялся вперед, отвратительный в своей близости:
— Знаете, как я догадался, что вы не слушали меня?
Она покачала головой, ее обычно бойкое остроумие вылетело в окно, хотя окно было закрыто.
— Вы спросили меня, чувствовал ли я себя когда-нибудь выведенным из равновесия, — сказал он, понижая свой голос до хриплого шепота, — и я сказал нет, но это на тот момент…. — Он поднял свои мощные плечи и позволил им упасть в странно изящном пожатии. — Теперь, — добавил он, — я пересмотрел своё мнение.
— По-потому что я сказала вам, что это не возможно, — еле-еле смогла промямлить она.
— Ну да, — размышлял он, — но, видите ли, сидя здесь с вами, у меня случилось внезапное просветление памяти.
— Неужели?
Он медленно кивнул, и когда заговорил, то гипнотически растягивал каждое слово:
— Я не могу говорить за других мужчин…
Она оказалась в ловушке его горячего пристального взгляда, не могла отвести взгляд, не могла дышать. Ее кожу покалывало, губы приоткрылись. Затем она судорожно сглотнула, почувствовав внезапную уверенность в том, что чувствовала бы себя лучше, оставшись на полу.
Он прикоснулся пальцем к её губам, поглаживая кожу и одновременно продолжая свою ленивую речь:
— … но когда я переполнен желанием, пьян от этого…
Она взлетела с кровати подобно китайскому фейерверку.
— Вероятно, — сказала она странным хриплым голосом, — мы должны заняться ужином.
— Хорошо. — Ангус встал настолько внезапно, что кровать закачалась. — Хлеб насущный — это то, что нам нужно. — Он усмехнулся. — Не правда ли?
Маргарет уставилась на него, пораженная изменением выражения его лица. Он пытался совратить ее — она была уверена в этом. Даже если это не так, то определенно пробовал взволновать ее. Он был уже на грани допустимого, и ему это явно нравилось.
Мужчина преуспел. В животе у неё все переворачивалось, грудь вздымалась, и она продолжала нуждаться в опоре для равновесия.
